Однажды Марина ушла, оставив записку, что желает отдать невостребованный долг и сил терпеть больше нет. Почти месяц не было вестей, когда однажды очередной новостной бубнеж по старенькому телевизору вдруг огласил про небывалое происшествие. Медведь ворвался в жилой дом и растерзал женщину, не тронув, по счастливому обстоятельству, детей. Муж пострадавшей застрелил зверя. Журналист почти восхищенно рассказывал о невероятном – дикое животное проникло в защищенное жилище и прошло мимо спящих малышей, исполосовав лишь одну жертву, пока оператор во всей красе демонстрировал тушу медведя.

Маша все поняла и, закрыв рот ладошками, уставилась на тело родной матери. Вдруг на её плечо легла ладонь бабы Эли.

– Не успокоилась все-таки её душа без мести.

Резко взглянув на старушку, Маша уловила сочувствие в её глазах. Глубоко дыша, повзрослевшая девочка продолжала молчать.

– Я всё знаю, Маняша. В вас с матерью живет медвежий дух. Жаль только, что Марину он не уберег от ошибок.

Это был последний раз, когда они обсуждали данную тему, оставшись вдвоем на краю деревушки.

Звук будильника резко вырвал Марию из оков сна. Весенняя пора за окнами с каждым днем делала её бодрее, но зимняя медлительность и неповоротливость еще не прошла. Что ни говори, а медвежья душа жила по своим законам, но с поправкой на человеческий мир, а значит, подчинялась его правилам.

– Манька, будильник звенит неугомонный! Ты проснулась?

– Да, – поморщившись, ответила Маша.

– Ась?! – спросила баба Эля.

– ДА! – крикнула намного громче девушка, зная о том, что её старушка со временем стала слышать куда хуже.

– Завтракать иди, – отозвалась хозяйка домика, не дав понять, услышала она ответ или нет.

Заткнув нелюбимого крикуна, Мария сладко потянулась и рывком откинула одеяло. Пятница – это практически мини отпуск. Еще чуть-чуть и два следующих дня можно не вскакивать в такую рань.

Недолгие сборы и завтрак в компании глуховатой бабули предшествовали тяжкой дороге на работу. Хоть Маша и трудилась в самом центре села, но порой добраться туда непросто, ибо погода превратила единственный путь в месиво из грязи. Сунув ноги в высокие резиновые сапоги, женщина медленно побрела среди улиц до сердца поселка. Здание администрации совмещало в себе и сельсовет, и почту, и небольшой магазинчик. У местного главы был отдельный вход, но это вполне устраивало остальных соседей по помещению.

– Ой, Маш, привет, – вздохнув, произнесла невысокая женщина, ожидающая у закрытой двери.

– Привет, Оль, ты чего? – чуть удивленно спросила Мария.

– Ключи забыла, – вздохнула Ольга, работавшая с ней в одном здании. – Хочу открыться и быстро сбегать домой за ключами.

– А-а-а, – спокойно протянула женщина, проворачивая ключ в замке на дверях.

Утро в поселке обозначалось двумя событиями. Наплывом детворы из соседних поселков перед школьными занятиями, желающей купить всякой мелочёвки, и появлением главы села. Последний порой пренебрегал прямыми обязанностями и не каждый день являл народу свой лик.

Впустив Ольгу в помещение, Мария зажгла свет в почтовой части и со вздохом уселась за рабочий стол. В обязанности женщины входило немного дел, но в жизни поселка наличие этой госструктуры считалось главным критерием функционирования и связи с внешним миром. Некоторые старики еще выписывали газеты, получали здесь пенсии и совершали прочие переводы денежных средств. Недалеко шагая, они отоваривались в магазине и дальше направлялись по своим делам. И, конечно же, многие получали посылки, которые шли даже из-за границы. Проведенный несколько лет назад интернет открыл для более молодого населения целый мир, и жизнь хоть и не сильно изменилась, но все же потекла в ногу со временем.

Вчера по расписанию должен был прибыть груз со станции, и Мария еще загодя расчистила место в небольшом складе для стопки газет и еще каких-нибудь посылок. В прошлом месяце одному дедушке прибыл упакованный велосипед. Ох и мороки с ним было. Посылка оказалась тяжелой и громоздкой, так что возни вышло много. Теперь дед Степан в нетерпении ждал хорошей погоды, чтобы кататься по поселку на велосипеде.

Пока Оля бегала домой за ключами, Маша информировала нечастых покупателей о причине отсутствия продавца. Местные жители ворчливо вздыхали, но оставались дожидаться Ольгу, ибо альтернативы магазинчику не было. Даже школьники, приезжающие на учебу в поселок, перед отправкой домой забегали к ним за сахаром и прочими товарами, кои не водились у них.

– Идет, красота, – недовольно забурчали старушки, выглядывая из окна Ольгу, которая в этот момент как раз выбиралась из кабины очередного ухажера.

– Мы тут ждем её, а она хвостом крутит, – продолжался осуждающий гул, заставивший Машу оторвать взгляд от отчета.

– Так, – громко произнесла сотрудница почты, выразительно взглянув на всех собравшихся в помещении. – А может это судьба?

– Для этого есть другое слово, – продолжила ворчать одна из бабулек.

– То, что Оля от вашего сыночка сбежала, еще не делает её плохой, – мягко произнесла Маша, вновь опуская голову к бумагам.

– Много ты знаешь, – проворчала бывшая свекровь опоздуньи.

– Такие синяки от людей не скрыть, – вставила другая посетительница сельского магазинчика.

– Хосподи Боже! – едко воскликнула старушка-обвинительница. – Ну, поколотил слегонца чуток. Что ж сразу семью-то рушить? Не она первая, не она последняя.

– Сколько тебя знаю, ты сама вечно битая ходила, – напомнили другие покупательницы. – Сладко было?

– Ниче! – продолжала препирательства бывшая родственница Ольги. – Не померла же. Мы с Колей всю жизнь прожили, детей на ноги подняли. А нынешняя молодежь совсем не знает, что такое семья!

– Ой-ой-ой! – вдруг громко прервала её тираду появившаяся продавщица. – Слышу по голосу, что Тамара Иванна за сахаром пожаловала.

– Олечка, а мы тут заждались тебя, – запричитали остальные старушки, приближаясь к прилавку.

– Через минутку всех отпущу, – с весельем в голосе пообещала Ольга, проходя на рабочее место.

Пока шла бойкая торговля, Маша вновь погрузилась в отчеты, отбросив ненадолго сельский галдеж и возмущения по поводу отсутствия тех или иных товаров. Внезапно в помещение вошел крупный мужчина, неся большой кулек с разнообразными штампами. Со стуком поставив его на стойку перед Марией, коллега зычно произнес:

– Здрасьте! Вот. Принимайте посыль.

– Здравствуйте. Что случилось? – нахмурившись, произнесла сотрудница почты, осматривая подношение, которое ждала еще вчера.

– Ваши газетенки на предыдущей станции по ошибке выгрузили, – лениво откликнулся мужчина, осматривая собравшихся бабулек, ассортимент магазина и Олю. – Вот велено доставить сюда и штампик получить, что все донес.

Выудив из-за пазухи документы, мужчина протянул их Маше, которая быстро стала сверять данные у себя.

– Вчера в Виноградовке переполох был, – лукаво поведал любопытным слушательницам залетный гость. – На станцию прибыли чьи-то пожитки. Немного, но основательно. Мебель даже была.

– И кто же это в нашу глухомань пожаловал? – весело поинтересовалась Ольга.

– А в этом и интрига, – залихватски хмыкнул рассказчик. – Все по бумагам пересчитали и сложили на хранение. Председатель суетился, будто его имущество грузили, но Митрич слыхал, как наш голова отчитывался, мол, все получено, посчитано и опечатано. Видать кто-то с деньгами. Иначе бы Проскурен жопой даже не пошевелил.

– Интересно, кто бы это мог быть? – задумчиво произнесла Оля.

– Может тоже бизнесмен какой московский, как в Кругловке? – предположила Маша, вспомнив, как несколько лет назад в соседнем селе появился предприимчивый мужичок, выкупивший приличный участок земли для молочной фермы.

– Ой, добрые вести, – зашептались старушки. – Работа будет, может хоть наши пить меньше станут.

– Ну, насчет планов не знаю, но слухи ходят, будто кто-то интересовался о местных лесных хищниках, – продолжил делиться новостями посыльный со станции. – Видать точно скот разводить собирается. Виноградские хотят рейд по округе сделать, чтобы бизнесмен в другие места не подался. А то уплывет работа.