Поэма «Георгики» содержит четыре книги (более двух тысяч стихов), каждая из которых посвящена одному из видов сельского хозяйства. Первая книга подробно повествует об обработке различных видов почв и предсказании погоды, вторая — об уходе за деревьями и кустарниками, о выращивании винограда и оливок, третья — о скотоводстве и болезнях домашних животных, а четвертая — об уходе за пчелами и их разведении. Для создания поэмы Вергилию пришлось ознакомиться с огромным количеством трудов по сельскому хозяйству, астрономии, ботанике и животноводству, созданных как греческими, так и римскими учеными. Тем не менее «Георгики» не являются практическим руководством по ведению сельского хозяйства. Вергилий, например, совершенно не упоминает о птицеводстве, свиноводстве, разведении рыб в садках, чем особенно увлекались римляне. Более того, «Георгики» ни в коем случае не предназначены для простых крестьян, напротив, поэма адресована именно крупным и средним землевладельцам и обращает их внимание на основные преимущества земледелия, противопоставляя счастливую деревенскую жизнь ужасам гражданской войны[457]. Незачем говорить, что «Георгики», так же как прежде и «Буколики», имели оглушительный успех у римской публики.
Для нас это произведение представляет особый интерес, поскольку оно целиком посвящено Меценату. В каждой книге «Георгик» Вергилий с восхищением упоминает своего патрона, специально обращаясь к нему[458], а в начале третьей книги особо подчеркивает, что сочинил это произведение по его заказу:
Ты, Меценат, повелел нелегкое выполнить дело.
Ум не зачнет без тебя ничего, что высоко. Рассей же
Наряду с Меценатом, Вергилий обращается в «Георгиках» и к Октавиану, в честь которого он хочет соорудить храм и установить его статую, поклоняясь ему как богу:
Там на зеленом лугу из мрамора храм я воздвигну
Возле воды, где, лениво виясь, блуждает широкий
Минций, прибрежья свои тростником
скрывающий мягким.
Цезарь будет стоять в середине хозяином храма.
В тирский багрец облачен, я сам в честь его триумфально
Сто погоню вдоль реки колесниц, четверней запряженных!
[460] Еще в период написания «Георгик» Вергилий задумал — очевидно, не без влияния Мецената — создание огромной эпической поэмы, прославляющей подвиги Октавиана. В третьей книге «Георгик» он пишет:
Вскоре, однако, начну и горячие славить сраженья
Цезаря, имя его пронесу через столькие годы,
Сколькими сам отделен от рожденья Тифонова Цезарь[461].
Однако эта работа оказалась для него слишком трудна, и он предпочел описывать не реальные события, а обратиться к седой древности, к римским легендам и мифам.
Итак, в конце 29 года Вергилий приступил к созданию главного произведения своей жизни — национальной эпической поэмы «Энеида». Над ней он работал десять лет, написал 12 книг (песен), но так и не успел закончить это произведение. Писал он «Энеиду» иначе, чем «Георгики»: сначала он изложил ее прозой и разделил на 12 отдельных книг, а потом стал сочинять каждую книгу — вне какого бы то ни было порядка и только тогда, когда к нему приходило вдохновение[462].
Как ранее и «Георгики», «Энеида» потребовала огромной подготовительной работы, ознакомления с обширнейшим мифологическим материалом, с сочинениями древних поэтов и историков. В основу поэмы Вергилий положил миф о второстепенном троянском герое Энее, сыне Анхиза и богини Венеры, который еще со времен Республики почитался как родоначальник римского народа. Первые шесть песен «Энеиды» повествуют о странствиях Энея и его спутников, о их прибытии в Карфаген к царице Дидоне и о пире в ее дворце (I книга), во время которого Эней рассказывает о падении Трои (II) и о своих долгих скитаниях (III), о несчастной любви Дидоны к Энею и о ее самоубийстве (IV), о погребальных играх в честь отца Энея Анхиза в Сицилии (V), о прибытии в Италию и о путешествии Энея в царство мертвых (VI), а вторые шесть — о долгой и кровопролитной войне Энея и его спутников с местными италийскими племенами. Поскольку Вергилий, как известно, стремился подражать Гомеру, первую часть «Энеиды» уже в древности сравнивали с «Одиссеей», а вторую сближали с «Илиадой».
Вергилий не просто пересказывал древние мифы и предания, но, напротив, постарался соединить миф с действительностью. Сын Энея Асканий Юл считался прародителем рода Юлиев, к которому принадлежали Юлий Цезарь и Октавиан. Принцепс был заинтересован в возвеличивании своего рода, и не случайно тема о божественном происхождении Юлиев красной нитью проходит через всю поэму Вергилия. В первой, шестой и восьмой песнях «Энеиды» поэт прямо говорит об Августе и его великих победах[463]. Более того, Вергилий стремится подчеркнуть исключительность Римского государства, подчеркнуть, что именно деяния представителей рода Юлиев и в особенности Августа способствуют наступлению новой эры, нового «золотого века»:
Будет и Цезарь рожцен от высокой крови троянской,
Власть ограничит свою Океаном, звездами — славу,
Юлий — он имя возьмет от великого имени Юла,
В небе ты примешь его, отягченного славной добычей
Стран восточных; ему воссылаться будут молитвы.
Век жестокий тогда, позабыв о сраженьях, смягчится,
С братом Ремом Квирин, седая Верность и Веста
Людям законы дадут; войны проклятые двери
Прочно железо замкнет; внутри нечестивая ярость,
Связана сотней узлов, восседая на груде оружья,
Станет страшно роптать, свирепая, с пастью кровавой[464].
Август Цезарь, отцом божественным вскормленный, снова
Век вернет золотой на Латинские пашни, где древле
Сам Сатурн был царем, и пределы державы продвинет,
Индов край покорив и страну гарамантов, в те земли,
Где не увидишь светил, меж которыми движется солнце,
Где небодержец Атлант вращает свод многозвездный.
Ныне уже прорицанья богов о нем возвещают,
Край Меотийских болот и Каспийские царства пугая,
Трепетным страхом смутив семиструйные нильские устья[465].
Вся поэма пронизана большой религиозностью, патриотизмом, мужественностью, самопожертвованием, милосердием, доблестью и отвагой. Превозносятся простота жизни, справедливость, высокая нравственность и крепость семейных устоев. Все это, по мысли Вергилия, должно стать основой обновленного Римского государства под властью Августа. В шестой песне Вергилий устами старца Анхиза, отца Энея, предрекает Риму в будущем высшее могущество и власть над всем миром: