Саму Софию, ее трех сестер и двух братьев красноречиво назвали типично немецкими именами: Леопольд, Эрмина, Матильда, Берта и Генрих. Такие имена давали евреи из маленьких городков, которые ощущали большее родство с Австрией и Веной, нежели с Богемией и Прагой. Они старались поскорее забыть идиш, считая его языком жившей на востоке бедноты, а сами стремились как можно скорее подняться на ноги, присвоить себе немецкий язык и культуру. Приверженность кайзеру в Богемии было демонстрировать не так-то легко, потому что чешские националисты всячески старались ослабить как его власть, так и власть Вены.
Старшие брат и сестра Софии, Леопольд и Эрмина, появились на свет соответственно в 1847 и 1849 годах, когда по Европе, страдавшей от неурожая и голода, несся вихрь революции 1848 года и возбуждал во всех неукротимое стремление к свободе. Конституционная реформа назрела, но проводилась в жизнь слишком медленно. В 1848 году восемнадцатилетний кайзер Франц Иосиф взошел на престол, твердо вознамерившись держать свою империю в узде, если нужно, и силой; но к 1860-м годам он уже сильно смягчился. Кроме всего прочего, тогда он уже очень хорошо понимал, как полезны его империи образованные евреи. Они, например, финансировали строительство железных дорог, ведение войн, организацию ткацких, пивоваренных, перегонных и сельскохозяйственных предприятий.
Рубежным стал 1867 год. После волнений в Венгрии Австрийская империя формально стала одной из частей Австро-Венгрии, «дуалистической монархии», и это было закреплено в конституции. В ходе множества реформ евреи наконец получили полные и равные со всеми гражданами права. Эффект оказался разительным, и жизнь в империи буквально закипела. Моя семья – вместе с тысячами других – не замедлила воспользоваться свободой и переехала из тесной Южной Богемии в Австрию.
Вена точно магнит тянула к себе евреев, и после 1867 года многие из них обосновались в этом городе. Мое же семейство выбрало для жительства провинциальные Линц в Верхней Австрии и Инсбрук в Тироле.
Инсбрук, лето 2019 года
В поисках еврейских могил я хожу по городу пешком. Инсбрук маленький, и любопытные для меня места в нем расположены в шаговой доступности. Вскоре я обнаруживаю небольшое еврейское захоронение близ католического кладбища. Не помню, чтобы в детстве я бывала здесь, и сейчас мне очень интересно, что же я увижу.
Это красивый, ухоженный клин земли, обнесенный высокой стеной; она приглушает шум городской объездной дороги. За дорогой возвышаются горы, как будто глядя прямо на кладбище. Нашу могилу я нахожу быстро, она справа от входа.
Солидный, без излишеств, памятник самим своим видом говорит, что Шиндлеры обосновались в Инсбруке надолго. Впрочем, мрамор покрылся пятнами и выглядит весьма непрезентабельно, а золотые буквы сильно потускнели.
И тут я ощущаю себя полным ничтожеством: ведь за этой могилой должны ухаживать мы с сестрой, а ни она, ни я пока и пальцем не пошевелили. Я рассматриваю надписи. Здесь лежит мой прадед Самуил Шиндлер; он первым из семьи умер в Инсбруке. Дальше идут другие имена. Нет, как ни странно, только Софии, его жены и моей прабабушки.
Из архивных материалов еврейской общины Инсбрука я узнала, что Самуил Шиндлер родился в Сорау – это Верхняя Силезия, Пруссия. Сначала я думала, что и он происходил из рода винокуров, но сестра напомнила: Курт всегда говорил, что отец Самуила торговал углем.
Почему-то прусское происхождение прадеда меня вовсе не удивило. На самых ранних его фотографиях, которые у меня есть, он выглядит серьезно и сосредоточенно. Стрижка аккуратная, короткая; каждый волосок красивых усов при помощи воска уложен точно на свое место.
Этот обширный регион тянется с северо-запада на юго-восток по обоим берегам реки Одер и сейчас полностью принадлежит Польше, хотя небольшие его участки отошли Восточной Германии и Чешской Республике. Все время это была пограничная территория, и много веков государства и их правители-соперники покупали ее и продавали, делили то так, то этак. Крупнейшие дипломаты на Венском конгрессе 1814–1815 годов передали Силезию входившей тогда в силу Пруссии, уже покусившейся на традиционное превосходство Габсбургов в немецкоговорящем мире. В девятнадцатом столетии добыча угля и производство стали сделали Силезию важнейшим промышленным центром Европы. Возможно, как раз оттуда отец Самуила и возил уголь на продажу.
4. Самуил Шиндлер
На этой пограничной земле в 1842 году родился Самуил Шиндлер. Из документов, хранившихся в бежевой папке, которую я взяла с собой в Инсбрук, я узнала, что в июле 1858 года, шестнадцатилетним, он стал помощником лавочника (Handlungseleve), некоего Филиппа Дейча, проживавшего в Нойштадте. В современной Германии немало городов с таким названием (оно означает «Новый город»), но, по моим прикидкам, этот Нойштадт называется теперь Прудником и находится совсем рядом с польско-чешской границей.
Через четыре года Самуил уже был готов сменить место жительства и 1 января 1862 года, в возрасте двадцати лет, отправился в Мюнстерберг, ныне польский Зеблице. Там он начал работать у некоего Симона Вернера, торговца готовым платьем. В Мюнстерберге Самуил прожил почти два года, до декабря 1863-го, когда, видимо, поступил на военную службу. Пруссия как раз тогда начала приобретать репутацию милитаристского государства; в 1862 году была введена обязательная воинская повинность, необходимая для создания больших действующей и резервной армий, и началось активное военное строительство.
В 1866 году разразилась война между Пруссией и габсбургской Австрией, и в нее постепенно втянулись другие страны Европы и немецкоговорящие государства. Силезии угрожало вторжение Габсбургов. В общем и целом война продолжалась чуть меньше двух месяцев, а военные действия велись в основном в Богемии, где Габсбурги вчистую проиграли сражение при Кенинггреце, одно из самых кровавых в европейской истории.
Я не знаю, участвовал ли Самуил в этой битве, но мне точно известно, что в следующем году он ушел из армии. 22 апреля 1867 года прусские военные власти выдали Самуилу сертификат об окончании действительной службы и увольнении в запас по причине слабости легких (schwacher Brust).
Самуил вернулся к господину Вернеру и к 1870 году сделался его главным бухгалтером и управляющим всего дела. Потом он решился действовать самостоятельно, получив самые лучшие рекомендации у господина Вернера, назвавшего его «порядочным, опытным и умелым руководителем, к полнейшему моему удовлетворению». Господин Вернер указал, что расстались они по обоюдному согласию, так как Самуил «желал попытать счастья в других странах».
Самуил явно не желал оставаться в Силезии. Политический ландшафт стремительно менялся. Пруссия на глазах становилась первой среди немецких государств. Безоговорочная победа над Францией во Франко-прусской войне 1871 года стала предпосылкой создания Германской империи, потому что крупнейший государственный деятель Пруссии, Бисмарк, прилагал огромные усилия для объединения немецких княжеств, герцогств и вольных городов под рукой Пруссии. Вильгельм I, прусский король из дома Гогенцоллернов, теперь становился первым кайзером Германии.
Однако прусский экспансионизм не принес ничего хорошего прусским евреям. До 1871 года Бисмарк, по меркам своего времени, конечно, более-менее либерально относился к ним, и даже его войны финансировал некий крупный еврейский банкир. После 1871 года и особенно после создания Германской империи антисемитизм расцвел вокруг него пышным цветом. Думается, Самуил на себе ощущал, что обстановка становится все более неспокойной: не просто же так он ушел от хозяина и отправился в земли Габсбургов, где рассчитывал обрести бóльшую свободу, потому что в 1867 году император Франц Иосиф снял с евреев все ограничения.
