– Когда вард спрашивает – необходимо отвечать! – грубо произнёс он.

– Довольны, господин, – промямлил Малойо.

– Вард! Не господин и не князь, – снова поправил нас северянин.

– Довольны, вард, – ещё тише произнес старик.

– Вот и замечательно. Завтра будем лес зачищать, придется рыть за деревней могилы: слабые желудком остаются без работы. Такие есть?

– Нет, вард, – разом ответили все, даже малыш Тахо.

Кивнув, вард стегнул коня и ускакал.

Мужики потихоньку разошлись, а я всё не могла забыть об этом хворосте. Страшно не хотелось к лесу за ним идти. Как представлю, что снова в туман, так передёргивает всю. А тут вот он лежит. Горы вязанок сухих ветвей. И никто за ними не смотрит. А мне, чтобы такую собрать, по лесу часа три шастать нужно.

Закралась мысль: «Украсть!»

Северяне не заметят пропажи одной связки, а нам её на пару дней хватит. Решиться бы на такой шаг. Ну, кому плохо будет, если пропадёт одна маленькая вязанка хвороста? Да никому! Северяне тумана не боятся, я сама видела, как тени растаяли, только их заприметив. И мертвяки таким здоровякам нипочем, они им хребты переломят и дальше пойдут.

– Ну, чего ты? – Эгор дернул меня за руку. – Пошли уже. Дома малые голодные, матери ещё помочь нужно казан почистить.

Я сделала пару шагов к дороге и остановилась, снова засмотрелась на скинутое за телегами добро.

– Может, хворосту умыкнём? – тихо предложила я.

Эгор дернул меня за руку сильнее.

– Сдурела, Томма? Поймают – голову снесут, – обрисовал он риск одной фразой. В этом он был прав, поймают – худо будет. Но снова идти в туман…

– Не поймают, – неуверенно пробормотала, глядя по сторонам, – я отвлеку – ты умыкнешь.

Эгор оценивающе глянул на просушенный и хорошо связанный хворост.

– Соглашайся, Эгор, они и не заметят. Всё это будет лежать тут и гнить.

За что я любила соседа, так это за его здоровую склонность к рискованным мероприятиям.

– Ладно, но если что – делаем ноги, – быстро согласился он.

Я довольно улыбнулась.

К главным вратам поселения выскочила небольшая дворовая собачонка. Внимательно осмотревшись, пёсик поднялся на задние лапы и, задорно виляя хвостом, принялся плясать на месте. Первые несколько секунд на него никто не обращал внимания. Затем, приметя такое странное поведение, один северянин толкнул второго в бок. Вокруг собиралась толпа зевак.

Став центром внимания, пёс, энергичнее виляя задом, закрутился на месте.

– Во даёт! – ухмыльнулся возница, остановив телегу.

Мужики, посмеиваясь, продолжали глазеть на представление. Поняв, что произвела фурор на публику, я принялась забавно перебирать передними лапами в воздухе, совсем уж выходя из образа «собаки обыкновенной».

– Что у вас тут? – раздался совсем рядом знакомый голос. В воздухе словно растёкся аромат сосновой смолы и свежесрубленного дерева. Развернувшись, я увидела варда Вульфрика. Мужчина сурово глянул в мою сторону и снова принюхался. Он неожиданности я запнулась и приземлилась на землю, но иллюзию удержала.

– Так танцует, вард, – хмыкнул возница, – отродясь таких смешных псов не видал. Может еды просит?

Фальшиво тявкнув, я вновь вскочила на задние лапы… ну ноги… и завиляла несуществующим хвостом, как метёлкой.

Три шага влево – покрутились, три шага вправо – покрутились. Как бы не просекли, что к чему…

– Может, бешеный? – предположил один из воинов, я тут же оскалилась в его сторону. Образ собаки мне особенно хорошо давался. Натурально, так сказать.

– Так, разошлись! Тмарих, дай псу пожрать. Хватит тут толпою стоять, – рявкнул вард и все разбежались.

В мою сторону полетела большая баранка. Поймав её на лету передними лапами, я отправилась восвояси на задних ногах. Делать мне больше нечего, как на четвереньки вставать.

– Может, правда, бешеный? – прилетело мне в спину.

Ну, ничего не поделаешь. Аккуратно зажав баранку во рту, я встала на четвереньки и поплелась в сторону дома.

– Да, не, нормальная, просто надрессировали, – тут же уверовали в мою собачью адекватность мужики. Только стоявший у телеги большой чёрный волк, неодобрительно глядя на меня, покачал головой. Много он вообще понимает в искусстве быть собакой!

А вокруг меня витал манящий запах древесины.

Пройдя немного и убедившись, что дорога пуста, скинула иллюзию и побежала вперёд. Эгор ждал меня за поворотом. У его ног лежала не одна, а две связки хвороста. Грабёж удался. И мне нисколечко не было стыдно. Это же не чужие ловушки в тумане обчистить.

Домой добрались очень быстро. Подсознательный страх, что мы украли у северян пусть и не ценный для них, но жизненно важный для нас хворост, гнал вперёд. Все казалось, что сейчас за спиной раздастся лошадиный топот и ржание, и нас нагонят с вопросом: «Откуда дровишки?» В голове одно за другим мелькали оправдания. Нашли, собрали, нарубили… украли!

Запоздало проснулось чувство вины. Нам дали работу, нас накормили, а мы украли. И пусть это всего лишь перевязанный хворост. Но ведь взяли без дозволения!

– Знаешь, – шепнула я тихо, – надо было у них его просто попросить.

– Думаешь, разрешили бы взять? – с долей сомнения поинтересовался Эгор и сплюнул на дорогу. Кажется, его тоже терзала совесть, не меньше, чем меня.

– Думаю, да, – тяжело вздохнула я. – Сам подумай, это всего лишь сухие ветки. Они леса не боятся, для них это пустяк.

– Угу, – удрученно отозвался сосед. – Можно завтра спросить, – предложил он.

– И подставиться, – я покачала головой, – если сегодня заметили пропажу, то сразу поймут, кто взял.

Эгор махнул на меня рукой и тихо засмеялся.

– Не заметили, – уже более весёлым голосом ответил он. – Я взял те, что покидали за телегу. Они и не смотрели там. Мне проблемы не нужны: на кого я мать с сестрами оставлю, случись что. Так что, взял то, что и не учтено было. Я его специально туда припрятал еще в обед, ну мало ли. Так что не хватятся они.

– Уверен? – я глянула на мальчишку.

Надо же, он меня на десяток лет младше, а мыслит как взрослый ответственный мужчина. Может и хорошо это, что пришли северяне. Может, хоть какое-нибудь светлое будущее у нас появится, а не кромешная безнадёга.

– Я что, дурачок деревенский?! – кажется, Эгор даже обиделся. – Ко всему с умом подходить нужно!

Я улыбнулась и подправила вязанку хвороста, что несла на плечах за спиной. Такая ноша тяжёлой не казалась. Себе же тащу.

Проходя мимо жилых домов, мы ловили на себе завистливые взгляды. Эгор с утра всех обежал, но большинство его высмеяло, мол, наивный малый, в княжескую милость веришь. Не заплатят, а пахать заставят. А теперь он возвращался, гордо расправив плечи. Наверняка мужики, что вернулись вперед нас, уже растрезвонили и о сытном обеде, и о щедрой зарплате.

А тут мы: Эгор и мужик новый пришлый. Мало того, что с продуктами, так ещё и хворост волочём.

Обогнув наш дом, я скинула иллюзию и уже через огород пробралась к крыльцу. Скинув хворост, осмотрелась. Эмбер меня не встретила, и ведро с золой у калитки стоит. Печь чистила, а золу не вынесла.

Тревога кольнула сердце.

Войдя в дом, тут же увидела спящую сидя у печи сестру. Видимо, как работала, так и отключилась. Подойдя к Эмбер, опустилась перед ней на колени. В глаза бросился нездоровый румянец на её щеках.

Доигрались в самостоятельность. Заболела.

Растормошив сестру, я заставила её перелечь на кровать. Она не сопротивлялась. Вялая, слабая и такая худенькая. Ну, о чём я думала, когда её на хозяйстве оставляла?!

Бросив на стол мешок с едой, кинулась доделывать работу по дому. В первую очередь дочистила печь, вынесла золу. Набрав охапку дров, сокрушено покачала головой. Дровница была почти пуста. Ладно бы Эмбер была здорова, можно было бы топить только на вечер, но сейчас этого будет мало.

Через полчаса в печи плясал весёлый огонек, разгораясь на принесённом от северян сухом хворосте. Взяв старый видавший виды казанок, поставила его на пока ещё холодную печь, убрав пару колец с конфорки. Налив в него воды, отправилась за мясом в холодный подпол. Всё, чем мы были богаты – заячья задняя ляжка, птичья спинка да пара крылышек.