– А если мужчины умнее, тогда верь мне! – улыбаюсь я. – Ты – не плохая, не порочная, не грязная. Ты чудесная девочка. Чистая, хорошая.
Краснеет.
– Нет.
– Нельзя с мужчиной спорить? – подмигиваю ей.
– Нельзя, – вздыхает, отводя глаза.
– Про это не спорь больше. Про другое – пожалуйста.
Не смотрит в глаза.
– Всё очень вкусно. Очень! Спасибо.
Отрицательно качает головой.
– Специй нет нужные. Как получилось…
– Скажи, какие ты любишь, я всё куплю.
Вяло ковыряет вилкой в плове. Глаза болезненно блестят.
– Ясенька, ты как себя чувствуешь?
Пожимает плечами, закрывая глаза. Прикасаюсь тыльной стороной руки к её щеке.
Вздрогнув, дёргается назад.
Горячая.
– Тебе нужно выпить таблетку!
– Таблетку… – замирает она, глаза опять испуганно распахиваются. – Таблетку…
Лицо идёт пятнами.
Закрывает ладонями.
– Мне нужно таблетку…
Опускает руки и заторможенно, не мигая, смотрит перед собой.
– Мне нужно идти отсюда. Домой. Никак нельзя здесь. Я глупая… – слёзы текут из глаз. – Не подумала. Женщина! – словно оправдываясь. – Всё.
Глава 8
Кладу на стол вилку. И что это такое? Мне казалось, мы договорились.
Женщины… – вздыхаю я. «Семь пятниц на неделе!»
Наблюдаю, как она обувается и, бросив взгляд на свои драгоценности, на несколько секунд застывает. Затем опускает плечи и идёт к двери, захватив свою сумочку.
Молчу.
Дёргает за ручку. Естественно, закрыто.
Поворачивается, не поднимая глаз.
– Закрыто…
– Закрыто, Яся.
Растерянно стоит.
Перевожу взгляд на золото.
– А почему ты не взяла свои драгоценности?
– Ты забрал… Теперь не мои.
Закрываю глаза. Как же это сложно будет!
– Ясь, не забрал. Я с тебя их снял, чтобы ты отдохнула. Они твои.
– Я могу надеть? – поднимает глаза.
– Можешь. Но я прошу тебя: не надо. Убери их в свою сумочку, и пусть полежат пока там.
Нерешительно мнётся у двери.
– Иди сюда. Я помогу.
Подходит к столу. Открываю её сумку, складываю всё аккуратно внутрь.
– Это твоё.
– Дверь… – оглядывается.
– А дверь не могу открыть, – отрицательно качаю головой. – Садись, поговорим.
А это – мужчины, да.
Сажусь напротив неё, на кресло.
– В каждом доме, Яся, свои правила, так?
– Так… – неуверенно.
– В моём доме такие правила: никто никуда не убегает. Если есть какая-то проблема, то мы садимся, обсуждаем и решаем её. Вместе. Что за проблема с этими таблетками?
– Они дома.
– Что за таблетки?
– Не могу говорить такое, – категорично качает головой.
– Почему?
– Нельзя мужчине говорить. Только мужу.
– Яся. Нет его. НЕТ, – мне хочется оскалиться на неё, но я сдерживаюсь.
Нет, не на неё. На него, конечно же. И немножечко на её нелогичное упрямство.
– Я даже по-другому скажу. Тебя у него больше нет! Ты понимаешь разницу? Всё! – поднимаю руки ладонями к ней, как обычно делает это она. – Он тебя обижал. Он тебя бросил на улице в опасности. И теперь тебя нет у него. Он тебя потерял. Я – нашёл. Ты есть у меня, и я хочу заботиться о тебе лучше, чем заботился он. Позволь мне, пожалуйста.
Внимательно слушает.
– Тебе нужна забота. Ты не умеешь пока жить в нашей стране. Я буду тебя этому учить. Ладно?
– Ладно.
– Ты болеешь чем-то?
– Нет.
– От чего таблетки?
– Не могу говорить мужчина, – упрямо поджимает губы.
– Тебе нужно пить их каждый день?
– Да. Врач сказать каждый день.
– Какой врач? Что он лечит?
– Не могу говорить… – краснеет.
– Название таблеток?
Отрицательно качает головой.
Ну ё-моё… Что это может быть?!
– Почему ты не хочешь сказать?
– Только муж такое должен знать. Ты – не муж. Он сказал – пей. Я подчиниться.
– Ты хоть знаешь, что ты пьёшь и зачем пьёшь?!
– Да, – опускает глаза.
– Говори немедленно! – поднимаюсь на ноги.
Молчит, сжимаясь.
– Ты можешь их не пить?
– Да. Но… – кусает губы.
– Тогда не пей.
– Женщина такое сама не может решать!
Зависаю…
Восточные загадки, твою мать!
Не болеет… Каждый день…
– Противозачаточные, что ли?
Отводит глаза, закрывает их.
– Да?
– Да.
– Тоже мне проблема! Стой… Почему сама не можешь решать – предохраняться тебе или нет?
– Детей Бог даёт. Я – кто, чтобы против быть? Нужно рожать!
– Но ты же пьёшь, – недоумеваю я.
– Муж сказал. Не хочет детей. Обеспечивать не хочет.
– Муж выше Бога?
– Через муж Бог управлять женщиной. Не достойна, чтобы Бог прямо обращаться. Глупа. Не поймёт.
– Пока, что-то, я не понимаю.
– Что не понимаешь? – пожимает плечами. – Бог сказать исполнять все желания мужа. Он отвечать перед ним. Ты – если покорна, то нет.
– Ммм… Удобно. Но мы с тобой этим путём не пойдём. Ты сама хочешь предохраняться?
– Лёша, – закрывает лицо руками. – Не надо говорить со мной. Нельзя про это!
– Да что здесь такого!? Давай по-вашему тогда? Я же мужчина? И вот я тебе разрешаю решить самой: пить эти таблетки или не пить.
– Ты – не муж.
Мне хочется вытрясти из неё всю эту чепуху!
Присаживаюсь к её ногам, отрываю от лица руки.
– Ясенька. Тогда не пей их, ладно? Чёрт с ними.
– Врач сказал, если не пить, то… Не могу сказать, – отрицательно качает головой.
Встаю, делаю пару кругов по комнате. Никогда я не был сильным в схоластике, но, видимо, придётся начинать это противостояние. Приз того стоит.
Присаживаюсь снова к её ногам.
– Яся…
Подбираю слова, чтобы она поняла меня. Мысль непростая…
– Бог создаёт нам различные ситуации, правильно?
– Что заслужили?
– Да. И даёт нам различные…ммм… возможности, средства, таланты, людей… чтобы мы смогли преодолеть эти ситуации, так?
– Прео-до-леть?
– Решить, справиться.
– Так… – подозрительно.
– И вот тебе дал Бог такую ситуацию. Так?
– Заслужила, – опускает глаза.
– И дал меня. Мужчины же от Бога?
– Только муж!
– Да чёрт возьми! Давай по-другому. Вот ты сейчас хочешь пойти к мужу. Расскажи мне последовательно, что будет. Вот ты выйдешь, постучишь в его дверь… давай…
С её внимательного лица исчезает интерес, выражение меняется на обречённое.
– Откроет. Пустит. Вопросы задаст. Отвечу правду…
– Дальше.
– Бить будет. Скажет – развод. Пошла прочь.
– Дальше.
– Всё.
– Дальше!!
– Всё.
– Всё – это умерла?
– Я не знаю. Уходить куда-то надо…
– Куда?
– Я не знаю. В моей семье никого не прогоняли.
– Ну что-то же делают те женщины, которых прогоняют!
– Да. Кто себя убивать. Кто просить у всех. Кто тело продать. Кто в слуги просится к бывшим родным. Если есть золото – продать. Живут как-то, наверное.
– Тебе какой вариант больше симпатичен? – со злостью всматриваюсь в её лицо, по которому текут слёзы.
Ну что ж такое… – пытаюсь стереть, но она отстраняется от моей руки.
– Я тебе предлагаю другой вариант. Ты не идёшь к мужу. Тебя никто не бьёт. Ты остаёшься со мной. Я тебя берегу, забочусь, помогаю! Яся, ну я же по взгляду вижу, что ты умная девчонка. Ну что ты заладила, как запрограммированная, «к мужу, к мужу, заслужила»! Чего ты там заслужила?! Нельзя тебе туда. Нет смысла! Ты понимаешь?
– Я понимаю. Мне просто… страшно, – закрывает лицо руками и всхлипывает.
Сажусь рядом и обнимаю её, прижимая крепко к себе. Не позволяя отстраниться и вырваться.
А она пытается, отталкивая меня и выворачиваясь.
– Нет! – рявкаю я. – Всё, Яся. Конец света у тебя. Твоя версия мира разрушена. Старых правил больше нет. Теперь будешь жить в моей. В моей версии, когда женщине страшно, мужчина её утешает. Я несу ответственность перед Богом, ты – покорная и ни за что не отвечаешь. Покорная – необязательно. Но не убегаешь никуда. Хорошо? Всё обсуждаем и находим решение.
