Лейтенант Эдвард Тиндейл-Бискоу поднимает Юнион Джек на холме с видом на Форт Солсбери утром 12 сентября 1890 года.
Сами шона этому вторжению не оказали организованного сопротивления. Многие из них воспринимали колонну первопроходцев просто как большую группу торговцев и золотоискателей, которая уйдет, как только ее коммерческие желания будут удовлетворены, как до это делали португальцы и другие торговцы. Отсутствие организованного сопротивления привело Артура Кеппел-Джонса к утверждению, что белые поселенцы «оккупировали» Машоналенд, а затем «завоевали» Матабелленд[217]. Эта точка зрения игнорирует рассеянное сопротивление Шона трудовой мобилизации и сбору налогов. Сообщества Шона не могли видеть в этих действиях и требованиях логики BSAC, так как не считали себя покоренными. Более того у шона на руках было оружие, в том числе и огнестрельное, что подчеркивает их фактическую независимость[218]. Как писал Т. О. Рейнджер:
«В Машоналенде компания на первом этапе видела своей главной целью в поддержке и расширении экономической деятельности пионеров. Ее работа ограничивалась поддержкой поселенцев посредством карательных экспедиций и в привлечении работников для принудительного труда»[219].
Тем не менее успех похода бурно отразился в британской прессе, прославляющей богатство региона. Южноафриканская привилегированная компания в конце 1890 г. издает «Меморандум об условиях, на основании которых желающим разрешается изыскивать минералы и металлы в Машоналенде». Согласно нему любой желающий мог получить лицензию компании, которая предоставляла ему право на один аллювиальный участок размером 150 на 150 футов (45 × 45 м) и десять участков по 150 на 400 футов (45 × 120 м) – в районах расположения золотоносных жил. Купивший лицензию, обязывался подчиняться законам компании, отдавать 50 процентов прибыли и по 10 шиллингов в месяц[220].
С. Родс пользуясь благожелательным настроем СМИ и общества объявил, что европейцев ждут участки для десяти тысяч ферм, изобилие туземной рабочей силы и радушием ндебеле и шона. В будущую Родезию потянулись колонисты.
Конечно, вопреки рекламе, поселенцев ожидало множество трудностей. Они жили в хижинах с небольшим количеством мебели, а основные предметы домашнего обихода были недоступны. Не было стекла для окон. Дверь была настоящей роскошью[221]. Лучшее, что есть из еды – консервы[222].
Также далеко не все колонисты впоследствии разбогатели. Младшие сыны английских лордов, желая добиться славы и собственного состояния, нередко теряли на Юге Африки свои последние материальные средства. Так лорд Генри Полет, предстал перед узнавшим его человеком – босым[223]. Тем не менее, возможность разбогатеть, жажда приключений, бегство от проблем с законом, безысходность на родине и прочие всевозможные причины, заставляли людей рискнуть.
К концу 1891 г. число колонистов составляло 1500–1700 человек[224], в то время как ндебеле и шона вместе до полумиллиона[225].
Лобенгула, оказавшийся в отчаянном положении, попытался сыграть на противоречиях колониальных держав. При условии выплаты 1 тыс. ф. ст. единовременно и 500 ф. ст. ежегодно он предоставил немецкому финансисту Э. Липперту концессию на создание фермерских хозяйств, строительство городов и использование пастбищ. Однако германское правительство не поддержало Липперта, и его концессия была продана Ротшильдам, а те перепродали ее BSAC, закрепив «права» на Машоналенд за компанией[226]. Примечательно, что Липперт являлся двоюродным братом Бейта – компаньона, друга и советника Родса[227], что делает недвусмысленный намек на изначально запланированное действие.
Известие о перепродаже сильнейшим образом подогрело воинственные настроения среди подданых ндебеле. Лобенгула в очередной раз оказался между двух огней, с одной стороны его воины жаждали войны, с другой Компания, за которой стоит вся мощь Британской империи, король понимал, в этой войне ему не победить.
В 1893 г. давно зревший конфликт между ндебеле и пионерами перерос в вооруженное противостояние. Эта борьба вошла в историю, как Первая война Матабеле. При оценке силы противников можно натолкнуться на данные, что войско Лобенгулы насчитывало 80 тысяч копейщиков и 20 тысяч стрелков, вооруженных винтовками Мартини-Генри. Однако эти цифры не выдерживают никакой критики, особенно если сопоставить их с численностью колониальной полиции и колонистов. Африканцы их бы просто смяли. На деле общая численность населения ндебеле по оценкам европейских наблюдателей составляла чуть более 100 000 человек[228], из них в полках Лобенгулы могли выступить около 16 тысяч человек[229], это максимум, учитывая, что войска были ослаблены неудачным походом на северный берег Замбези и поражена эпидемией оспы. Не смотря на наличие огнестрельного оружия (1500–2000 винтовок и карабинов) и патронов, отсутствие обучения и должного ухода, делали его малоэффективным в руках туземцев, поэтому их основным оружием по-прежнему был ассегай.
Этой силе Британская Южно-Африканская компания могла противопоставить всего 750 человек полиции и чуть большее число колонистов – добровольцев и союзников из народа тсвана. Для вспомогательных работ были мобилизованы шона[230].
Поводом для войны стал рейд военного отряда ндебеле на взбунтовавшегося вассала – одного из вождей Машоналенда, который объявил, что теперь находится под защитой колонистов. В этом рейде воины Лобенгулы имели четкие инструкции о запрете каких-либо столкновений с «белыми». Хотя ндебеле удалось покарать восставших шона, подоспевший отряд европейцев вынудил их отступить, воины Лобенгулы понесли потери только убитыми в 40 человек. Восстание данников из шона вероятно также было спровоцировано администрацией BSAC всячески подогревавшей настроения против ндебеле[231], и не только в русле традиционной политики «разделяй и властвуй», речь идет о специально подготовленной провокации. Россказни про «кровавых дикарей» ндебеле и необходимость защиты шона несостоятельны по многим причинам, но самая циничная из них – набеги на шона самих колонистов, в т. ч. ради обычного грабежа.
Интересную интерпретацию провокации Родса дает П. Крюгер: «Пребывая в уверенности, что Матабелленд обладает ценными золотыми месторождениями, Родс преступил к его аннексии. Для этого он должен был вовлечь Лобенгулу в войну, и это ему удалось. Именно Родс через своего администратора сообщил Лобенгуле, что машона украли у него скот и что его долг наказать воров. Лобенгула сразу же отправил свой отряд, как это было принято в таких случаях, чтобы отомстить за ограбление. Родс использовал этот факт в качестве предлога, потребовав наказания Лобенгулы «из-за резни машона». Была ли правда в этом утверждении или нет, неизвестно. Одно можно сказать наверняка: у Родса был свой путь и своя война»[232].
Не смотря на разницу в цивилизационном развитии Лобенгула не был «дикарем, меняющим соплеменников на бусы», он прекрасно осознавал, что вооруженный конфликт с колонистами закончится не в его пользу. Слишком велико было отставание в технологиях, и, прежде всего, в средствах уничтожения других людей. Поэтому, не смотря на высокомерное отношение белых и набеги пионеров на данников-шона, правитель ндебеле всячески старался избежать прямого столкновения. В свою очередь для британцев государство Лобенгулы было соперником, препятствием, мешающим дальнейшему продвижению и развитию.
