— А вы не боитесь, что ЭТО прилетит сюда? Прямо на нас? — спросил Джордж, внимательно отслеживая реакцию Петра Петровича.

— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь я зла, потому что Ты со мной, — процитировал Стенбок двадцать второй псалом. И добавил отрывок из Евангелия от Иоанна. — Нет больше той любви, как если кто положит душу за други своя, — заставив Кеннана буквально застыть в недоумении. У Джорджа появилась мысль, что он никогда не поймет этих варваров, готовых погибнуть ради каких-то непонятных и не приносящих прибыли целей.

В дверь кабинета заглянул официант и заметив разрешающий жест посла, вкатил тележку с расставленными на ней блюдами. Пока он сервировал стол, оба собеседника молча обдумывали предыдущий разговор. При этом Стенбок мысленно благодарил звездолетчиков за переданные сведения, которые придавали ему уверенности в этом словестном поединке. Настоящей уверенности, что его оппонент не знал и не мог знать о реальной ситуации в Петербурге ничего. Сразу после начала операции флота против заговорщиков, как было известно Петру, все радиосигналы глушились, одновременно с отключением телефонных и телеграфных линий. Полученные же сообщения с пролетающего космокорабля на недавно размещенную в посольстве специальную аппаратуру делали посла единственным человеком, осведомленным о реально происходящих в России событиях во всем Вашингтоне.

За обедом ни Кеннан, ни Стенбок ни о чем серьезном не говорили, с совершенно серьезным видом обсуждая вашингтонский климат и его отличие от петербургского. К предыдущему разговору они вернулись, перейдя к послеобеденному кофе, коньяку и кубинским сигарам.

— Итак, мистер Стенбок, подводя итоги предыдущего разговора… Вы считаете наш демарш в пользу Константина несвоевременным, а меры для его обеспечения излишними. И даже грозящими началом второй Великой войны. Причем не обычной войны, а ракетно-ядерной. Я правильно вас понял? — первым не выдержал Кеннан.

— Браво, мистер Кеннан, никто не смог бы сформулировать четче, — улыбнулся Стенбок. — И раз у нас начался откровенный обмен мнениями, я бы добавил еще одно. Ни Российская империя, ни Соединенные Штаты не имеют никаких неразрешимых противоречий, способных привести к взаимной конфронтации. Нет ничего принципиально невозможного также и в договоренности между нашими странами.

— Нет противоречий? — искренне удивился Кеннан. — А политические? У вас — царь, а у нас — демократия…

— Извините, мистер Кеннан, что перебиваю. Но если внимательно проанализировать предложенный вами тезис с учетом политических реалий, то противоречие оказывается не столь значительным, как вам кажется, — резко ответил Стенбок. — Да, у нас Его Императорское Величество приходит к власти по праву рождения и выбору предшественника. Но выбирается самый лучший для страны. К тому же на выбор влияют не только желания предыдущего Царя, но и мнения лучших людей страны. Вы же выбираете себе правителя, имеющего практически такие же полномочия. И на выбор его влияет не только его популярность среди избирателей, личные качества, но и мнение лучших людей страны. Не так ли?

— Даже если вы правы, — ответил недоуменно Кеннан, — вы забываете самое главное — власть президента ограничена и сменяема. В отличие от власти царя.

— Ограниченность власти? Да неужели? — Стенбок засмеялся, словно не удержавшись. — Во-первых, много ли вы знаете примеров удачного импичмента президента? А во-вторых, нет никаких законодательных ограничений на перевыборы больше двух сроков. И ничто не мешает предприимчивому политику, используя имеющиеся конституционные права, находится на посту президента пожизненно. Или я не прав?

— Н-н-нет, вы правы, — согласился Кеннан. — Но в таком случае у него, кроме правильных и выгодных для народа решений накопятся и ошибочные и народ такого кандидата не переизберет…

— Народ? — сделал удивленное лицо посол. — Или выборщики? Напомню, вам, что у вас выбирают президента выборщики. А они могут голосовать вопреки мнения большинства избирателей. Разве нет?

— Если подумать… да, могут, но это не принято, — возразил Кеннан.

— Не принято, но законодательно не запрещено, — отбил его робкую попытку возражения Стенбок. — Так что, советник, признайте хотя бы сами себе, что отличия наших политических систем не столь радикальны, как вам кажется.

— Победили, но пока полностью не убедили, — перевел разговор Кеннан. — Но вернемся к теме нашей беседы.

— Согласен, мистер Кеннан. Возвратимся к обсуждаемому нами вопросу, — согласился посол. — Повторю еще раз — Российская Империя не позволит никому вмешиваться в ее внутренние дела. И не допустит появления иностранных войск на любой из своих территорий, включая заморские провинции и вассальные государства. Вплоть до применения любых видов вооружения.

— Это официальное мнение правительства? — уточнил советник.

— Да, это официальное мнение правительства и Наследника-Цесаревича Его Императорского Высочества Олега.

— То есть посольство получило официальные данные из Санкт-Петербурга? — удивился советник.

— Получили. Пока по радио. Конфиденциально могу сообщить вам, что сегодня последует запрос на прибытие в Международный аэропорт скоростного курьерского самолета с документами на борту. Так что мой секретариат завтра запросит возможность личной встречи с госсекретарем Джоносоном.

— Это меняет многое, — задумчиво произнес Кеннан.

— Это меняет все, — недипломатично поправил его посол. — Мистер Кеннан, вы, как советник президента Фобуса просто обязаны донести до него точку зрения Российской Империи на происходящие события. И еще…, - Стенбок задумчиво посмотрел на советника и достал новую сигару из хьюмидора, — вам не кажется, что вы в данном случае таскаете каштаны из огня для ваших так называемых союзников? Давайте поговорим откровенно. Британия и Франция хотят реванша за поражение в Великой войне, за потерянные колонии и аннексированные территории. Итальянцы недовольны тем, что в результате войны получили добычи меньше ожидаемого. Но Соединенные Штаты ничего тогда не потеряли, скорее даже приобрели. Даже неудачный исход Тихоокеанской Войны не нанес вашей стране большого ущерба. К тому же Россия непосредственно не участвовала в этом конфликте. Экономически наши страны связаны взаимовыгодной торговлей, особенно в азиатско-тихоокеанском регионе. В итоге у вас нет никаких серьезных причин для конфликта с Россией. А у ваших союзников — есть. В результате вы работаете на их благо. Не на свое. Прошу вас — хорошенько подумайте об этом.

— Я внимательно вас выслушал, мистер Стенбок. Заверяю, что все вами сказанное будет тщательно обдумано, — ответил Кеннан. И распрощался, поблагодарив за изумительный выбор блюд и и нтересную тему беседы. Стенбок же неторопливо докурил сигару и затем отправился в посольство. Предстояло еще много работы. И по подготовке разговора с государственным секретарем и по организации возможной срочной эвакуации посольства. Не любил Петр Петрович экспромтов, не любил, предпочитая заранее все подготовить…

Роскошный посольский «Руссо-Балт Фрезе» быстро довез его до дома на Шестнадцатой улице. Построенное в 1910 году по заказу жены промышленника Джорджа Пульмана роскошное здание в течение длительного времени было самым дорогим особняком в Вашингтоне. И даже сейчас выглядело импозантно. Вот только площадь его уже была маловата для размещения персонала и аппаратуры, а переговоры об аренде дополнительной площадки под посольство пока зашли в тупик. Впрочем сейчас, с началом кризиса, после срочной эвакуации части персонала и семей посольских работников, часть кабинетов освободилась.

Стенбок вышел из лимузина и внимательно посмотрел на трубы, возвышающиеся над крышей здания. Над ними вился легкий дымок, видимый в пронизывающих его солнечных лучах. Сигнал для всех понимающих наблюдателей о том, что в русском посольстве готовятся жечь секретные архивы. Петр Петрович надеялся, что до этого не дойдет, но и не исключал полностью такой возможности.