Еще лагерь не был очищен до конца от англичан, а к городу уже помчалось коммандо фельдкорнета Яапа ван Меерсона.

Получившие вооружение со склада, коммандос должны были захватить телеграф, мэрию и банк. Так что власть в городе менялась. Вот только около полудюжины английских полицейских и примерно столько же колонистов оказались с этим не согласны. И на улицах Почефструма пролилась кровь. Забаррикадировавшиеся в полицейском управлении, кем-то предупрежденные констебли встретили скакавших по улице буров дружным залпом из всего, что у них было – от револьверов до винтовок и ружей. У буров не оказалось с собой ни динамитных шашек, ни тяжелого оружия. Оставив на брусчатке перед зданием пятерых убитых, они отошли. Пока сообщение дошло до Яапа, пока в город привезли найденную на складах семидесятипятимиллиметровку, к полицейским присоединились несколько вооруженных гражданских англичан. Еще одна попытка атаки опять была отбита огнем обороняющихся. Тогда ван Меерсон приказал открыть огонь из пушки. После третьего выстрела уцелевшие англичане выкинули белый флаг, точнее кальсоны, закрепленные на ручке от швабры, и сдались…

Вот так англичане получили еще один театр военных действий, который требовал подкреплений войсками и амуницией…

Северное море. Линия Шетландские острова-Берген. Январь 1910 г.

Северное море зимой не самое приятное место для плавания. Резкие и частые изменения погоды, туманы, штормы, пронизывающие ветры… в такую погоду крейсировать в море никакого удовольствия не доставляет даже на самом роскошном корабле, вроде «Лузитании» или «Келтика». Что же говорить про небольшой, по сравнению с ними, лишенный комфорта Корабль Его Величества «Медуза». Построенный в конце прошлого века дешевый бронепалубный крейсер водоизмещением немногим меньше трех тысяч тонн, в которые были втиснуты шесть шестидюймовок и вдове больше противоминных орудий, отличался теснотой жилых и служебных помещений. Работа же кочегаров даже в обычную погоду была трудной так как топки располагались очень близко к переборкам. А уж в шторм кочегары превращалась в натуральных цирковых, исполняя что-то вроде хождения по канату без страховки. К тому же корабль очень сильно заливался водой в свежую погоду, а на полном ходу зарывался носом в волну. По предвоенным планам, крейсера этого типа планировалось вывести из состава флота в этом году, заменив новыми. Но война заставила использовать все, что имелось в запасе. Тем более, что даже сотни с лишним крейсеров не хватало на все имеющиеся задачи.

Еще задолго до войны стало понятно, что ближняя блокада германского побережья невозможна, так как минные заграждения и атаки миноносцев в тёмное время суток чреваты для блокадных сил тяжёлыми потерями. Англичане же берегли свой флот, прекрасно понимая, что после утраты господства на море Великобритания проиграет войну. Оставалась блокада дальняя, не только требовавшая от флота «владычицы морей» непомерно огромного напряжения сил, но и оставлявшая флоту кайзера свободу действий. C вступлением в войну на германской стороне русского флота такая блокада оказывалась еще и не очень эффективной, так как простое перекрытие Северного моря не мешало кораблям с грузами для Германии и России плыть в северные порты России или в Норвегию. Из-за этого понадобилось развертывать крейсерские дозоры в Северной Атлантике и относить блокадную линию в Северном море к Шетландским островам – Бергену. Суда, сумевшие проскочить сквозь атлантическую линию, попадали в сети североморской. Но кораблей требовалось много, очень много и еще больше. Пришлось даже отозвать в метрополию все силы Вест-Индской станции и часть крейсеров из Средиземного моря и Флота Канала. Потому что только для «Северного патруля» требовалось от двадцати до двадцати пяти крейсеров, причем желательно не вспомогательных, а как минимум - бронепалубных. Способных, при необходимости, сражаться с немецкими крейсерами, которые могли свободно выходить в Северное море без риска обязательно встретится с превосходящими силами противника. Кроме того, на торговых путях в Атлантике действовали немецкие и русские крейсеры-рейдеры. Причем германцы сосредоточили основные силы рейдеров в Тихом океане, где, вместе с отрядом русских крейсеров, резвилась целая крейсерская эскадра адмирала Бройзинга. В Атлантическом океане немецкие силы были намного слабее, включая всего три бронепалубных крейсера - «Кенигсберг», «Дрезден» и «Штеттин». Но кроме немцев и тут отметились русские со своими рейдерами, фактически разгромившими крейсерскую эскадру австрийцев. При этом, по данным разведки, они получили повреждения и теперь вместе с германским «Штеттином», также получившим повреждения в бою с английским крейсерами «Эдгар» и «Тезеус», шли в немецкие порты.

Старушке «Медузе» и ее напарникам командование поставило задачу обнаружить неприятеля. А затем навести на него основные силы, в составе которых имелись даже два линейных крейсера, недавно вернувшихся из бесплодных поисков русских в Атлантике. То, что «Медуза» и ее систершипы даже в лучшие свои годы никак не могли достичь паспортной скорости в двадцать узлов, в расчет не принималось. Хотя русские и германцы, по всем расчетам, даже сейчас, после продолжительного плавания и повреждений, легко могли развить такую максимальную скорость всем отрядом, включая вспомогательные корабли. Отчего исход такой встречи просматривался только один – героическая гибель дозорного крейсера.

Из-за размышлений о возможной встрече с такими врагами или просто от усталости, но выглядел командир, лейтенант-коммандер Ноэль Тиндалл, поднявшийся на мостик «Медузы», хмурым и невыспавшимся. Тяжелые удары волн заставляли содрогаться корпус крейсера, упрямо ползущего своим курсом. Волнующееся неспокойное море, подернутое кое-где клочьями надвигающегося тумана – вот и все, что могли видеть наблюдатели на корабле. Даже обычных для оживленного в мирное время пути дыма пароходов и белоснежных парусов грузовых парусников, не было видно на всем обозримом пространстве.

- Бродим, как нищие в поисках подаяния, - негромко проворчал себе под нос штурман лейтенант МакАллистер.

- Мистер МакАлистер, вы лучше подумайте, как сейчас себя чувствуют наши соседи, - улыбнулся вдруг Тиндалл, словно стараясь разогнать царящее на мостике угрюмое настроение. – С теплого Средиземного моря и сюда, в наши отнюдь не райские края!

Действительно, крейсировавший западнее отведенного «Медузе» квадрата крейсер «Миневра» совсем недавно перешел из Средиземноморского флота в состав Блокадных Сил Метрополии.

- Да уж, сэр, им не позавидуешь, - охотно вступил в разговор штурман. – Я бы не хотел оказаться на их месте…

- Дымы на горизонте! – доложил, перебив начинающийся разговор, впередсмотрящий.

- Надеюсь, какой-нибудь караван заблудившихся купцов, - проворчал, в душе уже понимая, что он ошибается и сбылись самые худшие его опасения, Ноэл. – Боевая тревога! Право руля! Курс…! Машинное – полный ход!Передайте радио на «Блейк» и «Миневру» об обнаружении неизвестных дымов!

Крейсер готовился к бою, однако опытный глаз командира замечал в действиях экипажа неслаженность и усталость. Люди двигались замедленно, словно механические игрушки у которых заканчивался завод пружины. И это внушало Тиндаллу немалые опасения.

Тем временем корабли, стремительно рассекая волны, медленно сближались друг с другом. Наконец расстояние сократилось настолько, что наблюдатели смогли опознать первый из идущих навстречу крейсеров.

- Пять труб! – обреченно выдохнул Патрик МакАллистер. – Русские…

- Право руля! Курс …! – скомандовал Ноэль.

- Не уйдем, - обреченно констатировал МакАллистер при виде того, как нос корабля зарывается в волны. – Русские раза в полтора быстрее…

- Кто быстрее? – появившийся на мостике старший артиллерист крейсера Тим О’Нэлли, толстый громила, недоуменно смотрел на все происходящее словно еще не проснулся. Но мундир при этом сидел на нем, словно у денди на Пэлл-Мэлл и это несмотря на его плебейское происхождение.