Затем он упрямо вернулся к ремонту корабля.
Закончив работу, Кейлл не двинулся с места. Опустошенный, он неподвижно сидел, глядя в пустоту, не замечая течения времени и пытаясь смириться с чудовищной действительностью, которая чуть не свела его с ума. Несколько раз он заигрывал с мыслью, что Они, возможно, ошибается… Или что это была совсем не Они, что это какая-то вражеская уловка и что ему, в конце концов, надо бы вернуться и спуститься на Морос, чтобы посмотреть самому. Но ему всякий раз удавалось устоять перед искушением. Это был корабль Они, и у врага не хватило бы времени на то, чтобы использовать его для тщательно продуманного обмана. Чутьем Кейлл понимал, что ее посмертное сообщение было подлинным.
А тем временем его передатчик без устали передавал сообщение, но не получал ответа. И страшная мысль начала завладевать Кейллом возможно, ответа не будет никогда.
Что, если его Ударный полк находился от дома дальше всех частей Легиона? Что, если они прибыли самыми последними и последними вошли в зону смертоносной радиации?
Если так, то он…
Последний легионер.
Но по мере того, как проходили часы, что-то — не интуиция, а физическое восприятие — подсказало ему: даже если это и правда, если он один остался в живых, то долго он не протянет.
Казалось, это шло из самых костей — слабое, но вполне различимое и определенное чувство.
Глубоко запрятанное ощущение жгучей боли.
Любезная попытка Они спасти его провалилась. Должно быть, радиация настигла его и здесь. Слабая доза, которая даст ему возможность немного пожить.
Сколько — не самый главный вопрос. Его занимали более важные вопросы, погружавшие его в пучину ярости — КТО и ПОЧЕМУ?
Но то, что у него еще есть немного времени, чтобы найти ответ на эти вопросы, возродило его и зарядило энергией: действовать! Он снова стал легионером.
Кейлл повернул корабль прочь от системы Мороса и начал поиск.
Он перелетал от планеты к планете, наблюдал, слушал и задавал тщательно продуманные вопросы. Едва он оказывался в космосе, как его передатчик начинал терпеливо слать сообщения. Недели и месяцы проходили бесплодно.
Кто бы ни напал на Морос, он хорошо замел следы. Новость об уничтожении планеты разнеслась по Населенным Мирам быстро, как обычно бывает с такими новостями, но Кейллу не удалось отыскать ни единой крупицы достоверной информации или надежды среди множества пересудов и слухов.
И вот он прилетел на Коранекс (еще одна остановка в его отчаянных метаниях наугад от планеты к планете), с горечью и яростью сознавая, как быстро истекает отпущенное ему время.
Боль в теле нарастала, становилась все более жестокой, хотя Кейлл по-легионерски держал ее под строгим контролем — никто не догадался бы, что он болен. Но наконец во время одной из своих остановок он потратил несколько галаксов на консультацию с космическим медиком.
Медик провел всестороннее обследование, и его нахмуренный лоб сказал достаточно много Кейллу о результатах.
Костная ткань Кейлла была заражена радиоактивными изотопами неизвестного элемента. Воздействие излучения вызвало изменения на клеточном уровне, перерождение тканей и как следствие — физиологические нарушения, которые несомненно и неминуемо должны были привести к гибели организма, Кейлл был обречен.
— Вам осталось жить месяц, — сказал медик. — От силы два.
К тому времени, как он сел на Коранекс, прошло уже больше половины этого месяца. Кейлл уже начал ждать смерти — не только как избавления от боли. Смерть избавит его от снов, которые превратили ночи в пытку и в которых он вновь переживал тот страшный день, когда, полагая, будто мчится на помощь своей планете, обнаружил, что поспел лишь умереть вместе с ней.
Смерть избавит его от отчаяния, пришедшего с пониманием того, что поиски других уцелевших легионеров оказываются все более и более безнадежными.
А сейчас… ожила надежда. Если человек по имени Краск сказал правду, лишь несколько часов отделяют его от встречи с другими оставшимися в живых и, возможно, от ответов на вопросы, мучившие его не менее жестоко, чем боль.
(Пьянящий аромат этого ожидания пронесся сквозь сон, наполнил и изменил его сущность. Напряженные дергания глаз смягчались по мере того, как образы возникали и вновь рассеивались. Впервые за много недель Кейлл погрузился в глубокий, мирный, ничем не потревоженный сон. Его корабль несся в пустоте к планете Солтрениус.)
Космопорт Солтрениуса как две капли воды походил на космопорт Коранекса — такая же пластибетонная поверхность, местами изрубцованная при жесткой посадке тысяч кораблей и захламленная при ремонте, те же приземистые, убогие постройки, где скучного вида чиновники принимали плату за посадку.
Даже прилепившийся к космопорту город словно был перенесен сюда с Коранекса или иной сирой планетки. Конечно, встречались и различия: форма зданий, вид и одежда многих людей. Солтрениус казался мрачнее большинства миров, поскольку часть планеты занималась сбором и переработкой пыли, производимой древесной корой местного растения, применяемой во многих мирах для лекарственных составов. Кейлл обнаружил, что пыль здесь была всюду. Особенно много ее было там, где теснились грязные домишки, предназначенные для не слишком привередливых охотников за радостями космических путешествий.
На этот раз Кейлл избегал появляться на улицах. Он искал другой источник сведений — местные факты, а не космические пересуды. Конечно, в каждом мире свои способы распространения информации — голографические экраны или устарелое ультравидео. Работники средств массовой информации, скорее всего, и знали то, что он хотел выведать.
Несколько вопросов — и он нашел нужное строение, где располагался узел сети местного информационного агентства. Приземистое, грязное, унылое здание. Кейлл удостоил его лишь беглого взгляда. Еще несколько вопросов, несколько галаксов, перешедших из рук в руки, и один из секретарей занялся поисками среди корреспондентов сети.
— Вот тот, кто вам нужен, — услышал Кейлл. — Знает обо всем, что происходит на Солтрениусе.
Через несколько минут Кейлл уже сидел в шумной, многолюдной приемной зоне. Перед ним стоял на столике высокий стакан какой-то неопределенной жидкости, а напротив седой старик, представившийся Ксанном Эксе, пил крупными глотками из такого же стакана, всем своим видом показывая, что доволен донельзя.
Наконец опустевший стакан был поставлен на стол. Кейлл, который еще даже не притронулся к своему, подал бармену знак принести вторую порцию и с надеждой посмотрел на старика.
Эксе вытер губы. На щеках и шее у него была дряблая серая кожа.
— Конечно, парень, я могу помочь тебе. Рад помочь. Всегда был хорошего мнения о легионерах… Ужас, что случилось!
Кейлл кивнул, ожидая продолжения.
Старик подался вперед. В его глазах горел вечный огонек надежды журналиста-профессионала, почуявшего жареное.
— А что ты сам думаешь о случившемся?
Кейлл покачал головой.
— Если расскажете мне, что я хочу знать, может, у меня появятся соображения. Но у меня мало времени.
На лице Эксе отразилось разочарование.
— Ну, ладно, думаю, это когда-нибудь выплывет наружу.
Принесли вторую порцию, и Эксе уже собрался отправить ее вслед за первой, когда Кейлл наклонился и схватил его за худое запястье. Он сжал легонько, но старик безошибочно угадал в этих пальцах стальную силу.
— Я сказал, у меня мало времени, — спокойно напомнил Кейлл.
— А, конечно, конечно, — быстро проговорил Эксе. — Как я сказал, рад помочь. Вот что произошло…
Кейлл отпустил руку старика и внимательно выслушал его бессвязный рассказ. Примерно месяц назад на Солтрениус прилетели трое в форме легионеров. Они сделали запасы и некоторое время провели в городе. Эксе удалось поговорить с ними.
Эти трое подтвердили, что Морос уничтожен и они, вероятно, последние из живых членов Легиона. Но на случай, если они окажутся не последними, они разослали сообщения по космической связи. Они собирались выстроить базу, чтобы другие выжившие, если такие есть, могли прилететь на Солтрениус и присоединиться к своим.
