Спрыгнув со скрипучей повозки, мальчишка, деловито плюнул на свои молодые ладони, вытер их о широкие брэ, держащиеся на толстом шнурке, и быстро полез на березу, цепко обхватив ствол руками и ногами. Мягкая обувь, замечательно выделанной воловьей кожи, позволяла надежно упираться стопами, а цепкие пальчики, так обстоятельно смоченные детской слюной, уверенно вцепились в древесную кору и подтягивали мальчишку вверх и вверх. Он быстро добрался до нижних ветвей и дальше дело пошло еще сноровистей, мальчик перелезал с ветки на ветку, где-то используя руки, где-то ноги. Не прошло и минуты, как он достиг той ветви, на которую и стремился. Еще пару ловких движений и мальчик, обняв ветку конечностями, стал осторожно ползти по ней.

Снизу за ним наблюдали две пары глаз. Одна пара – темно-карие, такие темные, что радужная оболочка почти сливалась со зрачком – фамильная черта всех представителей рода Скау. Вторая пара глаз была не совсем обычной не только для рода Райге, к которому принадлежал обладатель этих глаз, но и вообще всему человеческому роду. Это были огромные глазища рептилии. Величиной с небольшое блюдце, они были лишены белка, а вместо него на желто-зеленом фоне с бордовыми вкраплениями находились узкие черные зрачки, которые подобно кошачьим, могли расширяться в зависимости от освещения и душевного состояния их обладателя.

– Кидайте палку! – крикнул мальчик с березы и обладатель фантастических глаз без труда подбросил ему длинную сухую жердь, найденную тут неподалеку. Мальчик словил жердь, взялся за нее поудобнее двумя ручками, и, крепче обхватив ветку коленями, принялся этой длинной палкой бить по ветвям растущей рядом молодой сосны.

Обладатель кошачьих зрачков облизнулся в предвкушении. Его острый язык высунулся из широченного черепашьего рта. Сам рот, который смело можно было назвать пастью, немного приоткрылся, обнажив ряды треугольных зубов с преобладающими клыками.

На траву посыпались первые сбитые сосновые шишки. Существо проглотило слюну, его зрачки расширились. Шишки он любил больше всего на свете, даже, больше чем свою основную пищу – молочных поросят. Подняв одну, он отправил ее в рот. Раздался хруст и существо прикрыло глаза, ощущая на языке терпкий вкус сосновой смолы и шишечных орешков. Камнеподобные зубы перемалывали шишку не спеша, удовольствие надо растягивать.

Наконец существо сделало глоток и шишочно-смоляная масса перетекла в пищевод, оттуда – в необъятный желудок, способный приютить в себе небольшого козла. Существо подняло сияющие глаза вверх на березу, туда, где ему сбивал шишки с молодой сосны его младший брат – Райгетилль. Самый настоящий человек, самый обыкновенный мальчик. В отличии от существа, которого, несмотря на имя, дарованное ему родителями, не иначе как «Аусертским Монстром» не называли. Впрочем, помимо этого слова, существо с черепашьим ртом и крокодильими зубами откликалось еще на несколько других – «урод», «чудовище», «ящер». Создание давно смирилось с такими эпитетами.

– Хватит! – крикнул стоящий рядом кареглазый паренек залезшему на березу товарищу. Его черные глазки были устремлены вверх с какой-то обидой и ревностью. В глубине души, этот мальчик хотел бы, что бы его товарищ сбивал шишки для него, а не для своего монстройдного старшего брата. – Слезай, Райгетилль, ты и так много сбил! Пойдем дальше!

– Сейчас! – крикнул ему в ответ мальчик на дереве, размахивая жердью по сосновым ветвям. – Еще немножко, чтобы ему на обратную дорогу хватило!

– Осторожней, не упади!

– Да уж не упаду! – ответил Райгетилль и, крякнув, треснул жердью по ветке. Вниз посыпались сбитые шишки. – Вечно, Скаускай, ты лезешь со своими бесполезными советами.

– Вовсе они не бестолковые, – возразил кареглазый Скаускай, – я же о тебе переживаю…

– Не надо обо мне переживать, – ответил Райгетилль, – Собирайте шишки.

– Ага! Чтоб ты нам на голову еще сбросил парочку! Сшибай до конца, а после соберем.

Райгетилль сменил позицию и принялся бить по другой сосновой ветке. Новая порция шишек забарабанила по прошлогодней пожелтевшей хвое. Существо издало булькающее урчание, что означало высшую степень удовлетворения.

– Райгебок, – крикнул мальчик с дерева. – Тебе хватит?

Существо ответило громким трубным звуком и Райгетилль скинул жердь вниз, намереваясь и сам спуститься с веток. Проурчав что-то довольное, Райгебок стал собирать шишки, которые умещались по полдюжины в его трехпалой ладонище. Он обдувал их и клал в старый конопляный мешочек, попутно бросая парочку в рот. Вдруг над головой раздался треск и визг маленького Райгетилля. Вскинув ящероподобную голову, Райгебок увидел, что его младший брат сорвался в ветки и повис на вытянутых руках. До земли ему было еще высоко, разжимать ладони было нельзя, падение с такой высоты для семилетнего мальчика было недопустимо. Райгетилль слабо закричал и заплакал.

Его друг Скаускай замахал руками и стал советовать мальчику держаться крепче и попробовать раскачаться, чтобы ухватиться ногами за другую ветку. А существо по имени Райгебок жалобно заскулило, так жалобно, что это противоречило его чудовищной внешностью и враждебными клыками. Он отчаянно заголосил, стал подвывать и хлюпать ноздрями. Райгебок почти не мог разговаривать на человеческом языке, его речевой аппарат был не предназначен для такого рода звуков, тем не менее, монстр все прекрасно понимал. Речь же его напоминала попытки говорить глухонемого, при этом его голосовые связки издавали звуки, совершенно нечеловеческие. С очень большим трудом можно было разобрать чего хочет произнести монстр Райгебок, поэтому он старался обходиться короткими слогами, как полуторалетний малыш, или изъясняться жестами. А лучше просто молчать.

Но только не сейчас!

Несколько мгновений Райгебок метался из стороны в сторону, не зная, как и чем можно было бы помочь младшему брату. Ведь беда еще была в том, что существо не умело лазать по деревьям, его тело было слишком грузно и широко, лапы толсты, троепалые ладони хоть и имели крепкие черные когти, но были достаточно непластичны. Он, например, не мог нормально держать ложку, поэтому ей и не пользовался. Да и не было на березе таких крепких веток, что способны были бы выдержать крупного и очень тяжелого Райгебока. Собственно, потому на дерево влез не он сам, а его легкий и юркий младший братик.

Теперь монстр проклинал себя за то, что позволил совсем еще маленькому ребенку, который едва научился считать пальцы на руках, забраться так недопустимо высоко. От черноглазого Скауская помощи ждать не приходилось, что он мог сделать? Аусертскому чудовищу немедленно надо действовать, надо что-то делать!

Сверху хрустнуло. Чтобы ослабить вес своего тела Райгетилль, весьма рискуя, отпустил одну руку и тут же ухватился за другую ветку. Теперь он висел между двух деревьев, держась каждой рукой за разные ветки – за березовую и сосновую, одна из которых практически надломилась. Это было опасно, от каждого движения ветки раскачивались и потрескивали. Райгетилль испуганно закричал.

Его старший брат распростер ручищи, что бы хоть поймать падающего братика, но сообразил, что его грубое и нечеловеческое тело, покрытое жесткой как глиняная черепица чешуей, слишком твердо. Когтистые пальцы, рефлекторно сжавшись, могли впиться в мальчика и причинить ему вреда поболее, чем падение.

Отчаянный стон вырвался из чудовищной глотки, войдя в общий хор рыдающего Райгетилля и кричащего Скауская.

Тут, зарычав подобно разъяренному льву, Райгебок побежал к стоявшей рядом повозке и одним махом лапищи скинул с нее все на землю. Повозка была без мула, вместо него в нее впрягался сам Райгебок. Монстр вцепился в полозья и подвел повозку к березе. Затем, набрал побольше сил и, крякнув, стал поднимать ее за полозья вертикально вверх. Колеса оторвались от земли, повозка накренилась, но упала обратно, чуть не переломав ось. Райгебок не мог правильно распределить вес на лапы, но монстр знал, что сможет. Попробовал еще раз, опять повозка грохнулась на землю. Райгебок вновь сжал полозья, зажмурился и надсадно застонал, все его тело окаменело под мышечным напряжением. Если уж он вместо коня встает в борозду на поле, если без устали тянет телегу с поклажей, если играючи гнет боевые мечи, то уж какую-то там повозку поднять вверх должен непременно. Этими мыслями он взбудоражил свой дух и тело, это придавало ему силы. Ну и, конечно, раскачивающийся братик на очень большой для него высоте, потеряв которого, Райгебок сам угробиться, правда, еще не зная как. Свою жизнь ему было не жалко, спасти бы маленького Райгетилля.