– Таша, я знаю, что ты хочешь высказать мне свое недовольство, я чувствую это. Вперед, – хмуро и устало посмотрев на свою дочь, он добавил полушепотом: – Я понимаю, что ты недовольна тем, что с тобой произошло. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо в империи, ведь я сам прошел через все это. Я горюю по твоей матери не меньше, чем ты сама. Но и ты меня пойми, мы с Най’Атой сошлись, когда мы оба в этом нуждались, нас объединило наше горе…

За долгие годы, которые он не снимал свою бело-черную армиду, он впервые стоял перед дочерью без нее, и, обернувшись, она увидела его потускневшие серые глаза, морщины и густую заросшую бороду. Тассию это все удивило, ведь за время, которое прошло после гибели ее матери, Шалии, и сожжения культом смерти и чумы приграничного города Саттнота, он ни разу не снимал армиду, опасаясь за жизнь дочери и свою тоже.

Мужчина подошел к ней, и, положив на ее плечо свою руку в массивной латной перчатке, с грустью произнес:

– Таша, я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, но во дворце слишком много лишних ушей, – после чего он, тихо добавил: – Я понимаю, тебе сейчас тяжело, особенно в связи с произошедшими событиями. Я понимаю, как сильно ты хочешь убить того ублюдка, что убил твою мать.

После этих слов, он заглянул в ее разноцветные глаза с почерневшими белками и с сочувствием и пониманием полушепотом произнес:

– Послушай меня, история, что я тебе сейчас расскажу, поможет тебе понять какой силой ты наделена, и что будет, если ты потеряешь контроль над своими эмоциями.

На что Тассия, разгневанная последними событиями, ответила:

– Что за история, и как она мне поможет отомстить ублюдку, что убил мою мать?

– Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе, сильные эмоции взяли верх надо мной. Ведь тогда я узнал, как погиб мой отец Шадорнаал. Я стоял на причале в гавани Зестрока, а впереди было лишь Унботарийское море. Я сильно злился и поддался эмоциям, и тогда моя темная половина вырвалась наружу и захлестнула мой молодой разум. Я потерял сознание и упал в морскую пучину, а мои доспехи потащили меня на морское дно.

Тассия с любопытством слушала историю, которую рассказывал ей отец, но затем поменялась в лице и с хладнокровием спросила у него:

– И что же было дальше, папа? Не заставляй меня ждать. Чем раньше ты мне все расскажешь, тем быстрее я отправлюсь на поиски оккультного урода, убившего мою мать.

– Аликсиндрия находилась рядом со мной, когда все произошло. Она не успела среагировать, но не растерялась, и, использовав свои врожденные силы, вытащила меня из глубин моря. Понимая, что я не дышу, она вспомнила, как читала оккультную книгу и там видела древний Хеспешальский ритуал по перенесению души из тела в фигурку из живой глины Амрака, – продолжил рассказ Дейвенскард. – Мысленно я рассказал ей о том, как нашел заброшенную тайную лабораторию нашего деда Фаллэла, а также о его проекте «Пнезион», и попросил ее модифицировать эту машину, чтобы он мог создать мне новое тело, – мужчина опять замолк.

– Я хочу услышать конец этой истории, – разгневанно фыркнула Тассия.

– Перестань злиться, дочь. Аликсиндрия, перед тем как уйти с моей фигуркой, взяла у моего утонувшего тела кровь, и после того, как закончила модифицировать «Пнезион», добавила мою кровь в устройство и ввела на экране «создание тела из фрагмента ДНК». Помимо крови она заложила в программу «Пнезиона» еще одну опцию и загрузила почти все наши запасы Амрака в него, – продолжал Дейвенскард. – После того, как тело было готово, она прочла заклинание переноса и поместила мою душу в новое тело. После этого дня мы поклялись никому не говорить о том, что произошло. Сейчас я нарушил эту клятву ради твоего же блага.

– Чем же твоя история может мне помочь? – гневно спросила Тассия у отца, а затем воплотилась в свою темную форму и закричала, воспарив над землей. – Этого ты хотел?! Ты хотел превратить меня в живое оружие, и теперь на меня откроют охоту все кому не лень! Культисты, мятежные вассалы твоего отца и прочие безумцы будут желать моих сил, и ради этого пойдут на все!

Услышав слова своей дочери, Дейвенскард задумался над тем, как же сильно похожа его дочь на Шалию, свою мать. Выйдя из своих раздумий, он произнес холодно и решительно:

– Прекрати говорить подобное, милая моя! Я никому никогда тебя не отдам. Ты – последний луч света в моей наполненной тьмой и горем жизни, в бытности воплощения Ваятеля пустоты, – а потом добавил: – На моих плечах лежит бремя правления Таллаурами и другими расами Союза Крови. Я не поддался своей темной стороне, лишь потому что не хотел омрачать память о твоей матери. Но поверь, я хотел еще тогда, когда на моих глазах она умирала, истекала кровью… Я был готов пойти на все, заплатить любую цену, чтобы ее воскресить.

После этого его глаза стали белыми, и он с грустью продолжил:

– Я хотел поддаться, но, когда я рухнул во дворе царевны из династии Ро’Каин с телом Шалии на спине Громокрыла, Най’Ата выходила меня, а спустя годы у нас завязался продолжительный роман, и нас сплотило именно горе, ведь она потеряла своего жениха. И у нас родилась особенная дочь, Сапфрина. Она твоя сестра, и сейчас она в руках этого гнусного брассийца, что является правой рукой их настоятеля, Верховного! – с отвращением произнес он.

– Что?! – от удивления раскрыла рот Тассия. – У меня есть сводная сестра?! И я узнаю об этом только сейчас?! – возмутилась она, после чего вышла из темной формы и продолжила слушать отца.

– Ная отговорила меня от мести, сказав, что месть способна сожрать душу и изменить личность, превратив мстящего в жестокого и беспринципного урода, – с грустью ответил Дейвенскард.

– Ты мне что-то не договариваешь, я это чувствую! – раздраженно хмыкнула Тассия.

– Я находился без сознания в то время, пока она меня лечила. Я попал в измерение Кайара, – с ужасом вспомнил он, затем добавив: – После долгих лекций на тему о том, какой же я идиот, он намекнул мне, что если я не найду в ближайшее время Привратницу для Белл, то он лишит меня своей благосклонности, без которой я окажусь один на выжженном поле, а вокруг будут лишь мятежники, культисты, и прочее отребье, желающее меня прикончить.

– Он приказал тебе отвлечься от данной тобою клятвы, отец?! Да как ты мог забыть о таком! – фыркнула Тассия, после чего, сменив цвет глаз на красный, добавила:

– Ты дал умирающей матери клятву, но после нарушил ее. Трахал эту рыжую бестию и даже заделал ей ребенка?! Теперь ее дочь похитили, а саму вроде как убили. Не верю! Судя по тому, что ты вышел без своей чертовой армиды, в твоих глазах сейчас читается противоположное тому, что ты мне сейчас втирал целый час! Ты хочешь отомстить брассийцу за смерть своей любовницы и похищение своей дочери, которую знал только семь лет. Между тем я страдала от того, что мои силы пробуждались, и тебя это мало волновало. Зато теперь ты вдруг вспомнил обо мне. Ты испортил мое детство! – продолжала психовать Тассия.

– Какая же ты проницательная, но вот в чем дело: она такая же как ты, только еще сильнее и могущественнее, – озадаченно ответил Дейвенскард.

– Если мои-то силы бьют ключом, то это значит, что ее силы еще более взрывные, чем мои?! – задумавшись, спросила она. – Если моей сводной сестре промыли мозги приспешники этого «Верховного», то каких бед она может натворить?

– Вот именно! Поэтому я хотел с тобой поговорить, потому и рассказал ту историю, так что можешь хотя бы на немного отвлечься от мести и жажды поисков культиста, что убил Шалию, и помочь мне вернуть твою сестру домой! – воскликнул Дейвенскард.

– Нет, папа, это ты забыл о клятве. Я же слов на ветер не бросаю! – крикнула Тассия.

– Нет, я не забыл, – процедил Дейвенскард.

– Тогда какого черта вместо того, чтобы заняться поисками убийцы моей матери, ты развлекался с той рыжей царевной?! – недовольно спросила Тассия.

– Она спасла мне жизнь и выходила меня. Дитя мое, не нужно злиться, не на меня тебе нужно обратить твои злобу и ярость, а на культистов. Одним из них ведь был и тот, кто убил Шалию, – спокойно произнес Дейвенскард.