Однако кто-то может возразить следующее – если в последней книге Библии мы вновь как бы возвращаемся к Ветхому Завету, не является ли это неким шагом назад? Ведь неслучайно Ветхий Завет нуждается в толковании через Иисуса Христа: известно, что во многих ветхозаветных книгах есть моменты, которые можно превратно понять – описания жестких действий израильтян и Самого Бога, «священной войны», призывы к Богу осуществить возмездие и обрушить кары на головы провинившихся.

Например, у современных христиан массу вопросов вызывают принцип «око за око, зуб за зуб» (Лев 24:20) и описание губительных «Египетских казней», согласно книге Исход 7–10. И эти мотивы вновь встречают нас в Апокалипсисе – невозможно отрицать, что целый ряд его видений изображают масштабное разрушение и суровое возмездие. Может быть, этот текст и по своему духу более «ветхозаветный» (в негативном смысле), чем подлинно новозаветный? И может быть, для нас тогда будет более продуктивным не тратить усилия на изучение Апокалипсиса, а сосредоточиться на других новозаветных книгах, которые возвещают любовь, мир и прощение – причем возвещают явным недвусмысленным образом, а не как-то «таинственно» и «прикровенно»?

Это замечание, конечно же, имеет под собой основу, и в настоящей книге мы не раз будем возвращаться к обсуждению «спорных» моментов, встречающихся в Апокалипсисе. Однако на вдумчивое прочтение Апокалипсиса нас может вдохновить пример древних и современных комментаторов, для которых главным в этой книге было многоплановое откровение об Иисусе Христе и которые ощущали на ее страницах веяние Духа Божия, Духа любви, мудрости и силы. Лично у меня есть двое знакомых, которые именно через прочтение Апокалипсиса пришли к христианской вере.

Несомненно, обилие ветхозаветной образности представляет собой вызов для читателей, но если читатель не остановится на первом впечатлении «чуждости» книги, а продолжит внимательно размышлять над текстом, сохраняя намерение найти ценное христианское смысловое зерно, то тогда откроется, что все непростое содержание книги преображается благодаря свету Иисуса Христа, активно действующего в повествовании. По выражению современного толкователя книги, «в этом смысле последняя книга Библии повторяет весь ход библейского откровения – если читать ее вне Христа, то получится нечто „ветхое“, но если понимать ее в контексте Евангелий, в ней будет прослеживаться удивительное единство и последовательность библейского откровения»[8]. В отношении Апокалипсиса очень уместно вспомнить слова апостола Павла, что «буква» Писания останется мертвой без животворящего Духа, Который сообщает верующим смысл, как бы снимая с текста покрывало (2 Кор 3:16).

Итак, неоспоримо, что восприятие Апокалипсиса требует определенной подготовки, однако необходимость некоторых усилий не должна становиться поводом отказаться от попыток познакомиться с этой новозаветной книгой. И этот труд будет вознагражден – читатели убедятся в поверхностности связанных с ней негативных стереотипов. Апокалипсис никоим образом не является «эзотерической» литературой для «посвященных» и «избранных». Как мы уже подчеркивали, главной «тайной» Апокалипсиса является откровение об Иисусе Христе – а Сам Иисус желает, чтобы весть о Нем была открыта для всех и каждого.

Почему можно утверждать, что одного прочтения текста Апокалипсиса от начала до конца не будет достаточным, чтобы «понять» его? Во-первых, образы Апокалипсиса происходят из малознакомой нам историко-культурной среды, и поэтому мы нуждаемся в знакомстве с толкованиями и комментариями, ориентирующими нас в тексте.

Есть еще вторая важная причина – символический образный язык Апокалипсиса родственен средствам искусства, живописи и поэзии, и его художественная выразительность создает большое пространство духовных смыслов книги, которые могут открываться всякий раз по-новому. Образный язык Откровения Иоанна Богослова на протяжении веков привлекал и вдохновлял множество художников и скульпторов; бесспорно, Апокалипсис оказал огромное влияние на изобразительное искусство, в особенности европейское. Искусствоведы (среди них отечественный исследователь С. Багдасарова, недавно составившая книгу-сборник иллюстраций на Апокалипсис с кратким комментарием) утверждают, что буквально каждый стих Апокалипсиса так или иначе проиллюстрирован в мировом искусстве[9]. Можно назвать многочисленные книжные миниатюры, мозаики Санта Мария Маджоре и Санта Прасседе в Риме, витражи парижской часовни Сент-Шапель, собор Нотр-Дам в Амьене, гобелены Анжерского Апокалипсиса, старинные фрески храмов Новгорода, Ростова Великого и других. Широко распространенные изображения Христа как Агнца/ягненка, Христа-Вседержителя/Пантократора и «Альфы и Омеги» также имеют своим истоком образы Апокалипсиса.

Все эти разнообразные художественные произведения показывают, какой силы вдохновение рождалось под воздействием данной книги. Богатый символический ряд Апокалипсиса можно сравнить с музеем – можно войти внутрь него и долго рассматривать это переливающееся многообразие. Как уже было сказано, к книге Апокалипсис люди часто обращаются на рубеже эпох и в моменты кризиса, однако отнюдь не только тогда – произведения искусства на мотивы новозаветного Апокалипсиса рождались во все эпохи.

Мы уже сказали, что Апокалипсис уникален в плане своей композиции – он содержит больше отсылок к Ветхому Завету, чем любая другая новозаветная книга. При этом важно, что в Апокалипсисе никогда не приводятся цитаты из ветхозаветных текстов – в отличие, к примеру, от Евангелий, в которых нередко цитируется фрагмент из ветхозаветной книги со словами «да сбудется сказанное пророком…». Но весь текст Апокалипсиса просто насыщен аллюзиями на ветхозаветные тексты, органично вплетающимися в повествование. Подобных аллюзий исследователи насчитывают в тексте Апокалипсиса от двухсот до шестисот[10]. Большинство значимых текстов Ветхого Завета так или иначе представлены в Апокалипсисе, однако организующее значение для всего идейного замысла Апокалипсиса имеют шесть ветхозаветных книг:

• Бытие (в особенности повествования о сотворении мира и грехопадении);

• Исход;

• книга пророка Иезекииля;

• книга пророка Исайи;

• книга пророка Даниила;

• книга пророка Захарии;

• книга пророка Иоиля.

Перечислим лишь несколько примечательных аллюзий.

Во всех христианских комментариях – древних и современных – Апокалипсис воспринимается в преемственной связи с ветхозаветной традицией.

Немало людей считает, что Бог сообщает Своему избраннику откровение в конкретных формулировках, и тот сразу записывает его как бы «под диктовку». Однако в таком случае книги всех библейских пророков должны были быть в сущности одинаковыми по стилю, а это не так – в текстах ярко заметен отпечаток личности авторов. К тому же все современные исследователи Апокалипсиса единодушно отмечают, что повествование выстроено в высшей степени продуманно, с четкой структурой и композицией, с разного рода обрамлениями и «перетеканиями» разделов друг в друга, с «введением» персонажей в повествование и их последующим «выведением» (ярчайший пример такого «появления на сцене» и «сошествия со сцены» – образ Вавилона).

Причем детальная литературная обработка просматривается как на уровне отдельных стихов, так и целых разделов. Так что более вероятно, что создание Апокалипсиса можно представить не как запись «монолога» Бога, а как «диалог» Бога и человека, как своего рода ступенчатый процесс. Узрев видения, Иоанн размышлял над ними и осмыслял увиденное через призму Писания – Ветхого Завета, – и затем уже составил дошедший до нас текст. Так что Апокалипсис как письменный текст отражает и увиденное Иоанном, и его собственное осмысление увиденного, и его литературное мастерство.