========== Фортепьяно или очень жестокий юмор ==========
Домой я вернулся только к ночи, мне просто не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Не то что бы я не любил одиночество, даже как-то наоборот, оно составляет почти всю мою жизнь. Только сегодня мне было как-то не по себе. Влад странно на меня смотрел там, на крыше, очень странно.
Пустой холодильник, впрочем, как всегда. В нём никогда не бывает много еды, да и чего-то путного тоже. Давно живу сам, а готовить, как не умел, так и не умею. Меня вообще лучше не подпускать к плите, взрывоопасно. На кухне я появляюсь только ради белого «Чайки», и то в нем в основном колбаса для бутербродов хранится. Колбасы не хочется, пойти, что ли, пиццу заказать? Или лучше суши? Точно, лучше суши.
Заказ доставили быстро, постоянный клиент, расплатился картой и пошел выполнять подкинутую Стазом работу. Комп включился быстро, инет подключился мгновенно, и я наконец очутился в своей стихии. Здесь, в эти минуты, во мне никто не посмел бы сомневаться. Я знаю, что силен, знаю насколько. Знаю, что меня боятся. Это потрясающее ощущение. Власть. Я даже понимаю Влада и его манию всех контролировать, к этому быстро привыкаешь.
Моей задачей оказалось получение доступа к файлам издательства газеты. Мне и раньше приходилось выполнять подобные заказы, не скажу, что это просто, но, разумеется, я справился.
Как обычно, успешно и без проблем проник в интернет-сеть газеты, используя некорректную работу корпоративного прокси-сервера. На это потребовалось около пяти минут, после чего был потрачен ещё час, на то, чтобы разделаться с внутренней базой данных, которая хранила море конфиденциальной информации. В этот раз я не стал писать админам о наличии уязвимости, но след оставил, так сказать, подарочек. Доступ был, работа выполнена, деньги мгновенно перевелись на счёт. Я отслеживаю все переводы, дабы избежать обмана. Хотя это и было, пожалуй, лишним. Пару раз меня пытались обмануть, но тем, кто это проворачивал, очень не поздоровилось. Эти случаи были взяты на заметку всеми, кто со мной связывался.
Делать нечего, ночь, спать хочется, но выходить из сети я не стал. В конце концов, она — мой самый настоящий дом, другого у меня нет. Чем дольше я онлайн, тем более счастливым я себя чувствую. Дабы убить время, зашел на каждый персональный сайт Влада, удаляя, меняя и компрометируя информацию. Целенаправленно портить ему жизнь, срывать свиданки и пакостить подобным образом вошло у меня в привычку, а тот всё бесится. Ещё бы, найти-то меня он не в состоянии. То, что я делаю — безобидно, хотя и крайне неприятно. Правда, делал я далеко не только это. Сейчас серьезно ему вредить мне кажется глупым, однако, я не всегда так считал, помню, пару лет назад я списывал деньги с его банковских карт, возвращал, конечно, но все равно было весело. Представьте только, сидит он с подружкой в ресторане, и тут бац, платить нечем! Компы его горели из-за вирусов, встречи в электронке сами собой меняли время, в общем, мои святые нервные клетки мстили кровным врагам. Оставив Доронину пару неприятных сюрпризов, я с чистой совестью и успокоенными нервами отправляюсь в душ.
Вода льется настолько горячая, что кожа мгновенно покраснела — не люблю холод. Мне всегда холодно, даже летом, руки вечно ледяные, холодный кончик носа. Я сплю под парой одеял даже в жару, ношу шарф до середины мая. Я греюсь водой, словно это хотя бы немного может мне помочь, но на самом деле, думаю, я промерз изнутри. Струи приятно скользят по телу, снимают стресс и усталость долгого дня. Случайно сковырнул корочку на разбитой губе, и рот наполнился металлическим привкусом крови. Облизываю губы, прикрываю глаза и провожу намыленными руками по своему телу, ощупывая каждый новый синяк и ушиб с особой тщательностью, морщусь от боли, но это действо стало ритуалом, доставляет какое-то мазохистское удовольствие. Пальцы скользят по выпирающим ребрам и вдоль живота, синяков там нет, но отбил Влад мне что-то однозначно. Черт. Зачем я только о нем сейчас подумал…
— А-а… — стон несдержанно срывается с моих разбитых губ, да и от кого сдерживаться-то? Сам-то я про себя и так все знаю.
Руки непроизвольно спускаются на поднявшийся член и оттягивают его. Я возбудился, думая об этом придурке, об этом, чертовом, невозможном, зеленоглазом придурке-Доронине. Чувствую себя настоящим извращенцем. Но это осознание, оно такое… сладкое. Запретное и постыдное. Настолько, что несдержанные пальцы сжимаются вокруг горячей плоти и начинают резкие, отрывистые движения. Дрочить на такого ублюдка, как Влад, — это край идиотизма, но, чёрт, так хорошо. Дрочить, представляя, что на чувствительном члене вовсе и не твои руки, что по красной головке проходится не твой большой палец, а кое-что…ах. Прислоняюсь спиной к душевой кабинке и чуть ли по ней не съезжаю. Надолго, с такими мыслями, меня, разумеется, не хватило.
Спать. Сон мне необходим.
Как приятно… тепло, уютно. Нежность прогретого за ночь одеяла, промятой под самое удобное положение подушки. Чувствую себя таким расслабленным, выспавшимся. Выспавшимся? То есть, выспавшимся? Голова на пол оборота влево. Телефон. Тринадцать двадцать… Я в ужасе, у меня же сегодня контрольная! Я проспал контрольную, это, мать его, гребаная проблема!
Приходится срываться с места, игнорировать головокружение со сна и натягивать на себя первое попавшееся шмотьё. Через десять минут уже несусь в школу, нужно будет написать объяснительную преподавателю, не дай бог, вызовут родителей. Хотя, не должны, вроде, я же отличник почти без нареканий. Олимпиады там всякие, так меня первого посылают, конкурсы, в конце концов, у меня идеальная успеваемость, чего это я вообще такой нервный сегодня? Вдох-выдох, не сбавляем скорость. Но, как всегда, мы предполагаем, а кто-то очень ущербный располагает.
— Артём, вот от тебя я такого не ожидала, — минут сорок как причитала Мария Константиновна, наша историчка. — Я понимаю ещё, Доронин прогулял срезы, но ты-то, с каких пор позволяешь себе подобное поведение?
На самом деле, историчка явно преувеличивает, распекая меня. То, что я не попадаюсь, как и то, что на мои оплошности иногда закрывают глаза, вовсе не делает меня образцовым учеником. И прогулов у меня много, только все они либо отработанные олимпиадами, либо стертые из учетных записей. Другое интересно, это что же за карма у меня такая, что в один день с Владом Дорониным я прогулял срезы, хотя мы и учимся в разных классах? Да еще и застрял на общем с ним разборе полетов. Определенно, в прошлой жизни много грешил, и это меня так за что-то наказывают.
— Простите, Мария Константиновна, я, правда, случайно. И, разумеется, всё перепишу! — Глазки как у кота из Шрека. Черт, на неё не действует, так же строго на меня смотрит. Вот всегда подозревал, что у исторички проблемы с восприятием, ну, или я просто не миленький. А Влад стоит со мной рядом и лыбу давит. Весело ему, как же. После небольшой заминки добавляю последний аргумент в пользу моего помилования. — Я останусь на отработку.
Чёрт, почему её глаза так заблестели? Не к добру это! Чувствую, что-то тут не чисто! Что-то эта грымза с уклоном в легкое поведение задумала, и это что-то мне, ой как, не понравится. Вот чую просто. Задним мозгом. Он у меня хоть и далеко не основная думалка, но нередко подсказывает, когда в каверзы вляпываюсь.
— Темочка, — этот её ласковый голос меня пугает, — ты же у нас ходил в музыкальную школу? Да, не смотри на меня так, знаю, что ходил. Вам с Владиком задание: композиция для фортепиано к юбилею школы.
Я замер, как суслик и уставился на эту чокнутую в суеверном ужасе, потом на «Владика» с не меньшим ужасом, — только не это. Но, кажется, историчка решила меня добить.
— Владик тоже занимался музыкой, сыграете в четыре руки! — причитала эта ненормальная, а я выл, это же ужасно! С ним (наедине!) играть на фортепиано. Романтика хуева, я же этого не выдержу, да и наверняка всё это опять закончится мордобоем, я уже вижу это… — Это точно понравится комиссии, которая придет на концерт. Детки из разных классов, да еще и такую сложную работу выполняют. Вам придется хорошо потренироваться.
