Дожили, я не только стал вести себя как идиот, я и думать стал так же. Это плохо, моя несобранность влияет на работу, да что там работу, я даже наушники вставил в телефон с третьего раза. Сегодняшний день определённо что-то изменил, такого не было раньше, и Влад никогда ранее так на меня не смотрел, по-доброму. Я всё время пытаюсь разгадать его взгляды, прочитать его мысли, как запросто делаю это с другими. Но Доронин для меня — закрытая книга. Толстая такая, позолоченная, с тяжелой резной обложкой, закрытая за прочным пуленепробиваемым стеклом, совершенно недоступная. Пылится на музейной экспозиции, и я с восхищением и трепетом смотрю на страницы и замок. Грустно, но вместе с тем это шикарное чувство. Когда я буду знать всё и полностью, мне будет неинтересно.

Я точно знаю, нихрена судачащие про Доронина однокашники не правы, нет в нем ничего идеального. Он жестокий, надменный, и я готов поклясться, что видел. Воочию видел, как его совершенство дало трещину. Почему я радуюсь? Так это же только я видел! Теперь я могу сказать точно. Я люблю его не просто потому, что он такой мистер совершенство. Он такой же, как все остальные и при этом так же сильно отличается ото всех. Точно так же, как я сам. Возможно ли, что у нас куда больше общего, чем мне казалось?

Меня накрывало, как от дешевой травы или странного чая Стаза в том дурацком кафе для художников, и я сбежал из класса в самый верный момент. Сделай я это минутой позже, и всё могло бы закончиться по-другому. Как хорошо, что я сбежал.

Дома оказалось холодно, включаю первым делом старенький радиатор, оставленный мне хозяйкой квартиры. Они предупреждали, что зимой я буду мёрзнуть, и сжалились над «милым мальчиком». А вот мне даже знать не хочется, сколько придется заплатить за свет в этом месяце и уж тем более, зимой. Цены на коммуналку резко подскочили.

Пошел ставить чайник, заварил себе вишневого чая, не жалея бухнул туда малиновый и мятный сироп из коллекции, что недавно заказал. Почувствовал настоящее умиротворение, приятно, однако, так сидеть, когда ничего делать не надо, и никуда не торопишься.

Мой покой нарушила громкая мелодия, низкий женский голос, кажется, Земфира. Песня Земфиры у меня в квартире? Долго не мог понять, в чем дело, пока не сообразил, что это звонит мой телефон. С минуту выискиваю телефон, даже по звуку получилось не сразу. Вспомнил, наконец, что бросил его в рюкзаке, а рюкзак в коридоре. Звонивший оказался настойчив, за то время, что я соображал, искал и отвечал, повторный набор сработал раза три. И только когда я уставился на контакт, до меня дошло, что Земфира стоит только на звонке от Юли.

— А…ало, — отвечал я, если честно, со страхом. Предчувствуя, как ложкой мне будут медленно выедать мозг.

И оказался прав.

— Ты чего трубку не берёшь? Все нормально? Ничего не случилось? Ты там по дороге к мобиле не разложился по полу и не сдох случаем? Аллоооо? Ты меня слушаешь вообще? Ну чего ты молчишь! Скажи хоть что-нибудь, Тема! Скажи: «Привет, родная, как у тебя дела, как твоя учёба? Какой у тебя сейчас цвет волос? Ты что, покрасилась? Я, собственно…»

— Замолчиии! — Приходится прервать её словесный поток ором. Ну что за человек!

— Ты чего орёшь, а? — Немедленно последовал гневный ответ. — Нет, вот какого хрена, ты на меня орёшь? Кто тебе вообще такое право давал? Ты мне спасибо сказать должен, что я вообще с тобой вожусь…

Юля, да, в этом она вся. Девушка - приятельница, с которой мы достаточно давно знакомы, но все наше общение сводится к странным телефонным разговорам, ее работе и переписке. Между нами нет практически ничего общего, но она как раз тот тип людей, которым на различие абсолютно плевать. Юля не замечает пропасть между нами, она ее игнорирует с завидным упорством, и от того я ее так ценю. Если мы рассоримся, то мир, конечно же, не рухнет, но я действительно расстроюсь, буду чувствовать потерю.

— Чего ты хотела? — Снова предпринимаю попытку прекратить её почти бессвязную речь.

— Я чего хотела? Что значит, «чего я хотела?»! Чего ты хотел! Это ты должен быть у меня через час!

— Чего? Подожди! — Искренне недоумеваю. Разве мы о чем-то договаривались?

— А…

— Помолчи, — резко перебиваю. Что-то крутится в голове, но я совершенно не могу вспомнить, что именно сегодня должно быть. Можно просто спросить у девушки, но тогда придется признать, что у меня дырявая память. А это не так!

— Но… — пыталась возразить мне Юля.

— Стой! Я думаю! — Воцарилось молчание. Длилось секунд тридцать, пока я сам не нарушил его своим же воплем. — Блять. Сегодня что, плановая, да?

— Дошло, наконец! Долбоёб! — С непередаваемой интонацией отозвалась обиженная девушка.

— Я буду у тебя, как и договаривались, через час. И привезу что-нибудь вкусненькое.

— Договаривались мы с тобой на шесть, уже седьмой час. Так что, если к семи тебя не будет, то и хуй с тобой. Ничего тогда не знаю, понял? И не ной потом, и не уговаривай.

— Да тебя, блин, уговоришь.

Дальше диалог о том, что именно вкусненькое и алкогольное я буду должен привезти, вел с другого конца квартиры. Поставил громкую связь на смартфоне, а сам побежал собираться. Юля не шутит о семи часах. Не успею, и она меня просто не пустит на порог. Даже с ликерчиком. Надел обратно белую кофту, взял рюкзак с гаджетами, тоже белый, не школьный, и выскочил из квартиры. До метро бегом, а потом ад. Час пик: злые бабушки, ненормальные студенты, алкоголики и студенты-алкоголики, прочие прелести подземки.

— Сорок минут, тридцать семь секунд, — оповестила меня с ходу Юля, как только

открыла дверь. Даже отдышаться не дала.

— Я старааался. — С трудом выдавил из себя и протянул блондинке пакетик из алкомаркета.

На самом деле, алкоголь я там не покупаю, без паспорта не продают. Но упаковываю подарки в фирменные пакетики исправно.

— Почему я должна тебе напоминать о коррекции, если ты сам просил, буквально умолял меня, ее сделать? — Продолжила распекать меня Юля, — Раздевайся и проходи в мастерскую.

Приказным тоном, высоким голосом. Впрочем, как всегда. Эта особа по-другому и не умеет. Юля, она такая вспыльчивая, наглая, чересчур разговорчивая. Считающая себя всегда правой. Очень сильная и одновременно, до дикости ранимая девушка. Юля худая, среднего роста, с теперь уже белыми, как снег, волосами. Когда виделись в последний раз, шевелюра была сиреневой. Ей идет новый цвет. Она вообще красивая.

В трехкомнатной квартире-мастерской как всегда орёт музыка. Как всегда пахнет красками, и воздух просто пропитан энергией. Её обитель. Её дом. В самой мастерской все стены в узорной штукатурке, выкрашены в ярко-алый цвет. Повсюду висят деревянные рамы, в которых невероятно необычные картины, выполненные акварелью. Висят кубические скульптуры из пластики в виде голов в рамочках. Олень, медведь, барс. Очень красиво и необычно, Юля все это делала сама. Сбоку у окна стоит огромный мольберт, совсем не обычная тренога, а что-то до страшного навороченное. На нем тоже картина, в том же стиле, что и абстракции на стенах. Вокруг подставки с акварельными карандашами, художественными маркерами и красками. У окна чертовски низкий подоконник и дверь, как на балкон. Только вот я точно знаю, никакого балкона там нет. Зато есть покатая крыша старого здания и пледики под навесом, на которых очень здорово валяться с бутылкой винишка или одной из многочисленных крутых кружек с Сальвадором Дали или Винсентом Ван Гогом. В противоположном углу лежали черные матрасы с кучей подушек, а по центру комнат разместился стол, застеленный клеенкой. Рядом были подставки с оборудованием для работы.

С Юлей мы познакомились случайно, и однажды я оказал ей услугу. В благодарность она выполнила моё желание. Юля художница-татуировщик, создавшая эскиз моей прелести, моих личных крыльев. Она не знает, кто я такой, точнее, не всё знает. Ей известно, что я хакер, а вот какой, и не интересно. Полтора года назад я просил её набить мне крылья. Банально, знаю. Но мне чертовски нравилась именно эта идея. Мастер отругала меня за идиотизм и сказала, что если это должно выйти из-под её руки, то крылья будут необычными. Уже на следующий день я увидел нечто, что и крыльями можно назвать с большой натяжкой, но выглядело потрясающе. Похоже было на что-то техногенное, такая вот лирика в переплетении с кибернетикой в акварели. Красота, на мой взгляд.