— Да, странный случай. Она спит, за ней приглядывает мама. — Лилиан откинулась на спинку дивана и поглаживала Султана. — Помоги Матвею с математикой, он не может решить простое уравнение.
— Хорошо, я зайду к нему. Когда Кэтрин планирует уехать? — он поднялся, хватая за собой блокнот.
— Дорогой, — Султан, под ласковые поглаживания хозяйки, успокоился, однако продолжал смотреть в сторону Ники и иногда издавать рык. Лилиан поднялась и подошла к Александру, а Доминика стала всматриваться в их оболочки. — Я знаю, что вы не ладите между собой. Но потерпи ещё немного. Она хочет дождаться решения по поводу Ники.
— Я ничего не имею против, но указывать мне, что делать! Это выше моих сил. Моя мать никогда слова плохого в твою сторону не сказала. Будь добра, огради наших детей от влияния твоей мамы, — он оттолкнул руки Лилиан и направился к выходу. К счастью, фиолетовый слой на отце, хоть в совсем малых количествах, присутствовал. На Лилиан же его не было и в момент, когда отец хлопнул дверью, над ней появилось небольшое тёмное облако, которое пристрастилось к её энергии. Лилиан тяжело вздыхала, она стояла на месте и, видимо, пыталась собраться с силами.
Ника подошла к ней, чувствуя, как она скучает по маме и как хочет её обнять. Вспомнив, как это было при жизни, она снова обвила руками плечи мамы.
— Как бы я хотела сказать тебе, что скучаю, что всё наладится. Я обещаю, я вернусь, и вы с папой забудете про этот кошмар, — говорила Ника, прижимаясь к матери.
Лилиан снова замерла, как тогда, в комнате. Она молчала, даже затаила дыхание. Ника так же замерла, но не отпустила её и не отошла в сторону.
— Лилиан, вот ты где… — раздался грубый жесткий голос бабушки Кэтрин. Она говорила с акцентом. Ника помнила, что когда она впервые приехала к ним в гости, отец запретил им общаться на их родном языке, утверждая, что единственный язык для них — русский. Кэтрин пришлось подчиниться, поскольку её дочь избрала сторону мужа. — Иди и скажи ему, что он неправильно говорит Матвей…
— Что опять не так? — пришла в себя Лилиан. — Мама, ну хватит вам ругаться. Нам сейчас не до этого, — она обернулась, и Ника отошла в сторону. Аура бабушки была истончена и вся в дырах. На ней уже не было двух верхних слоёв.
— Вам всегда не до этого! Вы живёте неправильно, совсем неправильно. Не такой жизни я хотела для тебя, — раздражённо произнесла Кэтрин. Она продолжала вычитывать Лилиан. А Доминика перенеслась обратно в загадочный лес, понимая, что у неё нет желания слушать их ссору. Она не испытывала к бабушке Кэтрин тёплых чувств, поскольку долгое время она вообще не знала про её существование. А когда та явилась, то не проявила к старшим внукам достаточного внимания, она постоянно говорила: вы уже потеряны, а вот Адель нет.
Ника размышляла, как ей поступить дальше. Остаться в лесу или же отправиться домой? Идти предстояло через весь город, пусть даже и коротким путём, а ведь мёртвые наверняка её где-то поджидают. Но и оставаться тут ей не хотелось, перед ней было озеро, которое способно перенести её в любую точку мира, но сейчас ей совершенно не хотелось путешествовать.
Доминика избрала путь домой и покинула загадочный лес. Вокруг стояла тишина, не было ни единой души, а на город опустились вечерние сумерки. Было достаточно тепло, а главное, что путь предстоял безопасный. Она отправилась короткой дорогой домой и вскоре достигла Аристарха Георгиевича, который сидел на ступеньках и напевал песню себе под нос. Слова были неразборчивыми и тихими, отчего его пение напоминало бормотание. Увидев Доминику, он тепло улыбнулся, за весь период, что они жили вместе, он смог привыкнуть к девушке и даже стал относиться к ней, как к внучке.
— Я уже привык к тому, что ты вечно пропадаешь. Адриан говорил, что ты останешься в загадочном лесу, поэтому я уже и не ждал тебя, — он поднялся и подошёл к девушке, показывая ей свою новую работу, вырезанную на деревянной панели. Там был изображён ангел-парень с обрезанными крыльями, которые лежали рядом с ним. Сам он склонялся над землёй, будто бы молясь о прощение. Великолепная работа, которая вызвала в Доминике восхищение.
— Какая красота! Безумная красота! У вас талант, — улыбнулась она, осматривая панель. Парень был искусно вырезан, прорисовывался каждый его мускул, каждый штрих. Крылья, хоть и лежали в стороне, были изображены с той же чёткостью и изяществом. Если бы они были в мире живых, такие работы достойны были бы находиться в музеях, на выставках. — Вы в жизни этим занимались?
— Нет, скорее как хобби, — вздохнул старик. — А это Адриан. И я сделал эту панель для тебя. Я же вижу, что он тебе нравится.
— Спасибо, — Доминика смутилась, однако спорить не стала, ведь он действительно нравился ей, она испытывала к нему нежные и трепетные чувства. Когда он рядом, она забывала обо всём, а без него окружающая обстановка пустела. — Вы видите его именно таким?
— Да. Он действительно напоминает мне ангела с обрубленными крыльями. Сама подумай, застрять в таком месте… да даже злейшему врагу такого не пожелаешь. А крылья, это его обрезанная жизнь, — Аристарх Георгиевич и Ника медленно направились в дом, не прерывая обсуждения. — Я бы желал для него лучшей участи. Но что я могу поделать, если даже Ангел бессилен в данном вопросе? — сказав это, он медленно направился к лестнице, а Ника вернулась в свою комнату и присела на кровать. Она смотрела на панель и гладила её руками, проводила по гладким линиям изображённого Адриана, его крыльям. Она с тоской думала о том, что он застрял тут на неопределённый срок и ещё вместе со своими мучителями. Если они заслужили подобного наказания, то чем провинился ребёнок? Или в Небесном царстве (Ника решила так назвать место обитания Ангела) на его счёт есть другие планы? Она не знала и не могла знать ответа на данный вопрос, но она с тоской думала о том, что такой прекрасной душе уготована такая участь.
========== Глава 13 ==========
На следующий день погода совсем не радовала. Шёл проливной дождь, иногда раздавался раскат грома, однако он был где-то далеко. Ника практически не покидала свою комнату, она тосковала и думала о том, что ей надоело быть в этом странном мёртвом мире. Она устала уже ждать прихода Ангела. Но в тоже время, она боялась дня, когда он придёт. Ведь тогда ей придётся расстаться с Адрианом, а ей этого совсем не хотелось.
Изгой не приходил. Время неумолимо шло вперёд, и вечером Доминика хотела уже сама отправиться на его поиски, но вспомнив, чем закончились предыдущие вылазки, она осталась в доме, решив, что рано или поздно, он сам её навестит. Когда слабое дневное солнце спряталось за холмами, а на город опустились сумерки, Ника покинула свою комнату и отправилась на кухню, где над новой панелью трудился Аристарх Георгиевич. Горел яркий свет, на столе стоял свежий букет цветов, от которого исходил приятный сладкий аромат. Возле старика уже образовалась горсть опилок, которая от малейшего движения пожилого мужчины разлеталась. Ника, с неподдельным любопытством, наблюдала за процессом творения, она не спешила садиться за стол, чтобы ненароком не прервать работу.
— Ты меня не отвлечёшь, если сядешь напротив, — дружелюбно произнёс старик и взглянул на девушку. Несмотря на убогую внешнюю оболочку, глаза Аристарха Георгиевича были наполнены счастьем. Он оживился. — Ну же, не стой в дверях, как будто ты мне чужая, — Доминика покорно прошла вперёд и села напротив. — Знаешь, в живом мире у меня были внуки. Однако я их практически никогда не видел. Только по присланным фотографиям, — он вздохнул, а живость в его глазах исчезла, и они снова стали пустыми. — Дети решили, будто мы не должны видеться с ними, у них никогда не было времени, чтобы навестить нас… — он перевернул панель, открывая для Ники свою новую задумку. Там были изображены линии нескольких человек, наверняка Аристарх Георгиевич задумал изобразить свою семью. — А что для старика ещё нужно? Чтобы дети его помнили. Это проклятье, когда ты не нужен тем, кого вырастил и когда в старости о тебе некому позаботиться. Мы с Элоной часто тосковали по ним, приглашали их к нам, но всегда получали отказы, — он замолчал, притягивая панель к себе и проводя по ней рукой. По его щеке прокатилась одинокая слеза, и он тяжело вздохнул. — Мой старший сын никогда нас не любил. Он всегда считал, что мы могли бы дать ему больше, а потом и вовсе нас покинул. Перед смертью мы разговаривали с ним всего один раз и то, недолго. Он сейчас перебрался в Польшу и живёт там со своей семьёй. У него двое сыновей, я их никогда не видел. А наша дочка проживает в Москве. Она к нам мягче относилась, однако, когда вышла замуж, мы оказались ей не нужны. Мы мешали её мужу. За всё время она приезжала к нам только раз. Пока я был жив, у неё ещё не было своих детей. Если ты вернёшься в мир живых, никогда не бросай своих родителей. У них кроме вас никого не будет.
