— Фух, ладно, сейчас все вопросики порешаем тогда, — встряхнулась Авужлика и вроде чуть успокоилась.

Прибежал какой-то мужик.

— Авужлика Дархенсен! К нам прибыл гость, ему нужно срочно поговорить с вами, — мужик, по-видимому, что-то вроде дворецкого, я его что-то не припомню, правда, нашёл взглядом меня. — Он ищет вас, Лэдти Дархенсен.

По личному опыту, от таких новостей хорошего ждать не доводится.

— У него есть пара минут, — кивнула Авужлика.

Дворецкий скрылся, через несколько мгновений пред нами предстал какой-то, судя по лицу, хлебнувший суровой жизни человек.

— Здравствуйте. Я Птолимит из Питлаглора, — картавил он.

— Откуда? — не расслышала Авужлика.

— Из Питлаглора. Меня прислал Споквейг. Приказал найти Лэдти. Сказал, что Уата-Глорра скоро придут пожинать вас. Лэд, иди за мной.

— Куда пошли?! Ты... Ты откуда вообще взялся?! — опешила Авужлика. — Что значит “меня прислал Споквейг”?!

— Я — наёмник. Мы раньше работали со Споквейгом. Он приказал мне отправиться в Хигналир, предупредить об опасности Уата-Глоррских дикарей. Споквейг похитил сакральную дочь Саянгубая. Он перенёс её в параллельное пространство, где надругался над ней, опорочив её. Запятнал честь, так сказать, хе-хе. Затем отпустил, чтобы она красочно расписала всё вождю.

— Что?! Нахрена?! — во всю уже негодовала Авужлика.

— Не знаю, сами его потом и спросите. Наше с Лэдом дело — остановить Уата-Глоррцев любой ценой, — он сделал зовущий жест головой. — Шевелись, Лэд, у нас мало времени.

— Лэд, Стой, ты никуда не пойдешь, — Авужлика встала между мной и Птолимитом, хотя я и не думал вставать с кресла. — У нас нет причин тебе верить, Птолимит, тебя тут вообще-то никто не знает.

— Хорошо. Тогда я доложу Споквейгу, что Лэд отказался идти. Лады?

— Доложи ему, что Юзенхен распорядилась так, она здесь главная, — подключилась Снолли, — мы ей подчиняемся.

— Бывайте.

Наёмный мужик удалился.

— Юзенхен? Зачем ты попросила его сказать это? — не понял я.

— Прост, — пожала плечами Снолли.

— Снолли, ты ведь не знаешь этого человека, верно? — спросила Авужлика.

— Не-а.

— Что ж, будем надеяться, что всё, что мы слышали от этого незнакомца — ложь, — Авужлика уселась обратно на диван.

— А если не ложь? — озвучил я самый очевидный вопрос со всей своей головы.

— Глупо надеяться, что к нам явился какой-то левый чувак и все это выдумал, — с ироничной интонацией произнесла Снолли, обхватив руками колено.

— Да и чёрт с ним, чего гадать. В любом случае, нам нужно немедленно прекратить распри и объединиться, чтобы быть готовыми дать отпор обозленным дикарям, — Авужлика смотрела на каждого из нас по очереди.

— А мы сможем? — робко промолвил я.

— А чего нет-то?.. — отрезала Авужлика.

— Нет, — отрезала Снолли одновременно с Авужликой.

Авужлика повернулась к Снолли с упрекающим выражением лица:

— Ты забыла, как мы ухарей с Вероломных Выходок ухайдохали?

— А что хлебники в храме с задницей Лэда вытворяли ты, случаем, не забыла?

— Ну э, — чисто для приличия слегка возмутился я.

— При чём здесь хлебники? Хлебники — это ветвь доминирующей в Рейлании организации — краясианства, а клан Вероломные Выходки — это группа обоссанцев, как и Уата-Глорра. Если мы выставим наших боевых петухов, гусиных гвардейцев, крестьян-ополченцев, рубак-мужиков, ратников-соратников, вольных индюшиных боевиков и нашего первоклассного колдуна Лэда, то у них косточки на косточке не останется! — в одно дыхание высказала Авужлика.

Рейлания — континент, на котором расположена наша страна Миива.

— Я видел много годных языческих идолов во дворе, — заметил я, — я мог бы выпросить пару благословлений от моих знакомых богов... — я друг вспомнил, что вчера утром не уважил их камушками.

Авужлика активно закивала головой.

Я заметил, что мне стало не по себе с момента, как осознал, что мой отец Споквейг на самом деле сейчас где-то ходит и может в любой момент воротиться сюда. Это тот момент, когда простое знание в голове становится реальностью. Хм, а какую меру придумать для степени осознания? Можно ли сказать, что смысл и осознанность меряется одним и тем же?..

Открылась дверь. Я засвидетельствовал рождение привычки пугаться этого звука. Зашли Актелл, Кьюлиссия и Окрал. Актелл встал, облокотившись у стены, Окрал пошёл на кухню к Фродессу. Кьюлиссия запрыгнула и присела на диван.

Все молчали. Авужлика чувствовала себя неудобно: ёрзала, терла рукой свой затылок и неловко вздыхала. Зазвучал тонкий нежный голос Кьюлиссии:

— Искренне благодарна вам, что позвали меня сюда. Нам многое необходимо обсудить, господа, дамы. Уже ни для кого не секрет, что у нас в курятнике двенадцать дней тому назад произошёл раскол. После смерти Споквейга владения перешли Григхен, и та обрела законную власть. Однако значительная часть кур воспротивилась этому. Это произошло потому, что Григхен пророчила возвращение Споквейга Дархенсена и призывала птиц преклонить колени пред ним. Я, как и многие другие птицы, не слишком обрадовалась таким заявлениям. Мы были измождены бременем правления Споквейга. Бескомпромиссные магические эксперименты, чудовищные, беспощадные обряды принесли столько страданий, что нам ещё целую жизнь расхлебывать последствия исследований великого колдуна Споквейга Дархенсена. Мы предпочтем самостоятельную сознательную жизнь без него.

— Минуточку, но Юзенхен утверждает, что вы, Кьюлиссия, вы и ваши последователи подняли мятеж для того, чтобы собственноручно вручить власть Споквейгу, и что это вы провели обряд воскрешения Споквейга, — отпарировала Авужлика.

— Не может быть! — патетически воскликнул Актелл.

Меня услышанное удивило не столь сильно, но тоже.

— Обряд воскрешения? — поразился я. — Каким образом?

Кьюлиссия склонила голову:

— Это всё неправда. Вы же понимаете, что никто из нас здесь, да и вообще в Хигналире не способен провести обряд воскрешения. Кроме...

— Кроме кого? — порывалась скорее узнать Авужлика, аж подскочив.

— Кроме Аркханазара, — сказала Кьюлиссия.

— Причём здесь Аркханазар?! — как всегда недоумевала Авужлика.

— Это похоже на правду, — неожиданно для всех поддержала курицу Снолли. — Аркханазар — это как раз тот человек, который способен воскресить умершего. И Споквейг был в тесных деловых отношениях с ним. Я готова поставить на то, что воскрешение — проделки Аркханазара.

И мне было что добавить:

— Причём, судя по тому, как Споквейг вел себя в истории Цесселипа, он был именно воскрешён, а не просто временно поднят с могилы, то есть его жизнеспособность его тела обусловлена возвращением души, а не, как это обычно делается некромантами, за счет магической энергии заклинания.

Время для небольшой задумчивой паузы.

Авужлика продолжила беседу крайне щепетильным вопросом:

— Раз уж вы все за неё впряглись... Ладно, что будем делать, если Споквейг вернётся?

Очередная пауза. Все молчат. И я молчу. Что тут скажешь? Разве что:

— Забрыкаемся? Воспротивимся? — предложил я.

— Да, — согласился Актелл.

— Да, да, — посоглашались остальные.

Я добавил:

— А если ребятки из Уата-Глорра нагрянут с претензией — скажем, что мы за деяния Споквейга не в ответе, что он действовал без нашего ведома...

Кто-то открыл дверь... А, всего лишь Педуар.

— Что-то интересное обсуждаете? А чего меня не позвали? — снимая пиджак, вошёл Педуар.

— Ой, а вам не пора уезжать? — вот так вот ему прямо в лоб спросила Снолли.

Педуар удивлённо поднял брови:

— Вы меня выгоняете?! — он схватился руками за грудь.

— Да, — ответила Снолли.

Неловкое затяжное молчание. Он посмотрел на Авужлику. Потом на Снолли.

— Что ж, это было резко. Хорошо, так и быть — я уеду. И больше не вернусь. Никогда. Я уеду, и со мной уедет, пожалуй, единственная для вас возможность вступить в тайный совет, известный вам как “масонское ложе”, в котором состою я и другие самые умные и влиятельные люди со всей Рейлании. Люди с большой буквы. Я в скором времени планировал рекомендовать совету семью Дархенсенов, ваши таланты пригодились бы нашей общине, но теперь я понял, что вы не стоите моего времени. Прощайте.