В университетах по всему миру экономика как наука – область с выраженным преобладанием мужчин. Причем более значительным, чем в естественных науках, технологиях, инженерии и математике. Хотя в науке в целом количество женщин растет и в некоторых странах – например, в США – они уже получают больше половины степеней PhD, в экономике докторантов женского пола менее трети[2]. Ситуация не меняется десятилетиями, и экономисты не видят проблем в гендерном составе своих рядов. «В большинстве дисциплин принято считать, что разнообразие хорошо само по себе, – поясняет экономист Шелли Лундберг. – Экономический мейнстрим склонен отвергать такой подход, это отражает веру этих людей в то, что отсутствие разнообразия – порождение эффективного рынка. Экономисты гораздо чаще считают, что если в какой-то области женщин мало, то дело наверняка в том, что они не слишком в ней заинтересованы или не очень продуктивны»[3].
Этическая культура экономических кафедр, однако, подталкивает к совсем другому объяснению. Сорок восемь процентов женщин-профессоров экономики признаются, что испытывают на работе дискриминацию по половому признаку. Существует всепроникающая атмосфера травли. Очень показательны в этом отношении презентации по результатам экономических исследований, которые должны проводить новые сотрудники, молодые преподаватели и докторанты: на них коллеги-мужчины пытаются «пригвоздить выступающего к доске» недружелюбным анализом. Сорок шесть процентов женщин признаются, что на конференциях стараются избегать ответов на вопросы и изложения собственных идей из опасений, что к ним отнесутся предвзято. В 2018 году Американская экономическая ассоциация признала, что мизогиния в этой сфере привела к «неприемлемому поведению, которое продолжается из-за молчаливой терпимости». Лиа Бустан, экономист из Принстона, говорит, что преподаватели экономики воспринимают женщин как низший класс и считают их приход в эту дисциплину угрозой для своего статуса. Эти ученые запугивают коллег-женщин в надежде, что те уйдут, а их собственный престиж не пострадает[4].
Экономика как дисциплина оказывает огромное влияние на общество, поскольку к ней за экспертной оценкой обращаются правительства. «Если системные гендерные предрассудки искажают восприятие в этой области, – писал The Economist, – это отражается на лицах, принимающих решения, и любых других людях, которые обращаются к ученым-экономистам за анализом, советом и, в сущности, за мудростью»[5]. Предрассудки профессуры по отношению к реальным женщинам выливаются в негативное отношение к теме женщин в экономике, из-за чего женской экономике становится сложно завоевать себе место в глобальной повестке.
Помимо всего, внушительным барьером является сама философия подобной бескомпромиссной позиции. Первый ее принцип гласит, что экономика строится на коллективных действиях рациональных, информированных людей, которые ведут себя независимо и свободно принимают решения в собственных интересах. Считается, что такая экономика, если предоставить ее самой себе, будет порождать оптимальные результаты для всех и каждого – какой бы несправедливой ситуация ни казалась, – будто бы направляемая пресловутой «невидимой рукой рынка» Адама Смита. Если кто-то не получил преимуществ от этого экономического волшебства, ему либо чего-то не хватает от природы, либо он сам предпочитает пребывать в таком неблагоприятном положении.
Женской экономике приходится бороться с условиями, которые настолько противоречат этим базовым предпосылкам, что подрывают философию как таковую. Как мы еще увидим в этой книге, у женщин как группы резко сужено число вариантов: от них активно скрывают важную информацию и наказывают за проявление чего-то похожего на собственные интересы. Когда речь заходит об экономических решениях, женщины вообще редко действуют независимо. Вернее будет сказать, что их часто заставляют действовать иррационально – вопреки их собственным интересам. Женщинам приходится бороться не просто с неравными экономическими результатами, а с исключением из экономики, и для осмысления этого обстоятельства у «мрачной науки» даже нет инструментов. Единственное объяснение, которое может предложить господствующая философия, заключается в том, что a) женщины хуже в экономической деятельности любого рода из-за биологических особенностей либо б) они сами хотят быть в менее привилегированном положении во всех странах и всех сферах мировой экономики, – предположение, отдающее как фанатизмом, так и предвзятостью. Очевидно, что даже на самом глубинном уровне экономическая философия глобального рынка неспособна учесть половину мирового населения. Как предупреждает женщина-экономист в статье Financial Times, «когда экономическими исследованиями и политическим консультированием занимаются в основном мужчины, это так же плохо, как проверять лекарства в основном на мужчинах. Результаты не будут валидны как минимум у половины населения»[6].
Ригидность академических кругов привела к тому, что анализом данных, очертивших профиль женской экономики, занялись не университеты, а группы по гендерным вопросам в крупных международных агентствах. В начале этого века такие авторитетные организации, как Программа развития ООН и Всемирный экономический форум, начали сопоставлять параметры, отражающие положение женщин (образование, трудоустройство, представленность в руководстве, состояние здоровья, юридические права), с данными об эффективности национальных экономик[7]. Учитывая базовые посылки всем-знакомой-экономии, они были весьма удивлены бросающейся в глаза позитивной корреляцией между равноправием мужчин и женщин и жизнеспособностью национальных экономик (рис. 1). Там, где гендерное равенство было на высоком уровне, национальный доход и уровень жизни также был высок. Там, где с гендерным равенством были проблемы, страна не могла выбраться из нищеты и конфликтов.
Экономические возможности женщин и национальная конкурентоспособность
Экономические возможности женщин и ВВП
Рис. 1. Точки на обоих графиках показывают связь индекса экономических возможностей женщин с готовностью экономики расти (сверху) и валовым внутренним продуктом (снизу). На каждом графике примерно сотня стран – все, для которых имеются данные. Направление точек вправо вверх на верхнем графике говорит о том, что большая экономическая свобода женщин положительно влияет на национальную конкурентоспособность, что отражает готовность страны к развитию. Внизу представлена аналогичная связь между ВВП на душу населения и расширением экономических возможностей женщин. В совокупности эти графики демонстрируют состояние «до» и «после» повышения ВВП и подразумевают, что свобода женщин положительно сказывается на национальном богатстве. Другие данные подтверждают этот вывод.
Источники: ВВП по паритету покупательной способности – база данных Всемирного банка, индекс экономических возможностей женщин – Economist Intelligence Unit, индекс национальной конкурентоспособности – Всемирный экономический форум.
Первая реакция не заставила себя ждать: «Конечно, в бедных странах мужчинам приходится доминировать, потому что там надо заботиться о выживании. В богатых странах больше комфорта, поэтому можно себе позволить дать женщинам больше свободы»[8]. Однако никаких доказательств того, что мужское преобладание необходимо для выживания, нет. Более того, теперь можно достаточно уверенно говорить, что чрезмерное доминирование мужчин является дестабилизирующим фактором и уменьшает шансы выжить, чему немало способствует его более высокая конфликтогенность. Тем не менее «очевидное» объяснение, будто равенство полов – это роскошь, а власть мужчин каким-то образом повышает благополучие населения, соответствовало расхожим представлениям, и до поры до времени его принимали как должное.
