Клубничным?

Полусонный Питер облизал губы и действительно почувствовал вкус клубники. Он открыл глаза и увидел красивую и добрую улыбку своего отца. Тони любил будить Питера в школу таким способом — смазывать головку члена чем-то сладким и проводить ею по губам сына. Сегодня она была в клубничном сиропе.

Тони легонько шлепнул головкой по губам Питера.

— Малыш, открывай ротик, пора принимать папин член.

Питер улыбнулся и гостеприимно приоткрыл рот. Отец оседлал грудь сына и, придерживая его голову, вставил свой член во влажное отверстие. По утрам папа предпочитал сам трахать рот сына так, как ему нравилось. Задача Питера заключалась в том, чтобы держать рот приоткрытым, создавая губами узкий проход, через который его отец любил пробираться внутрь.

Из кухни доносился запах блинчиков. Вероятно, сегодня они будут есть их с клубничным сиропом. После того, как отношения Питера с отцом перешли в горизонтальную плоскость, Тони изменил рабочие часы домашнего персонала, опасаясь за сохранность их маленького семейного секретика. Теперь повар готовил завтраки вечером, а Тони разогревал их по утрам и сам варил себе и Питеру кофе.

— Пити, сынок, как я люблю твои развратные губки, — жарко прошептал папа, втискиваясь в рот сына. — Я трахал так много ртов, но твой, малыш, самый лучший, самый сладкий. Рот моего ребенка не сравнится ни с каким другим. Я словно в гребаном раю.

Питер, конечно, знал, что Тони нравился всем вокруг, он понимал, что если отец свистнет, выстроится очередь из желающих раздвинуть для него свои ноги, впустить его в себя и сзади, и спереди. Но папа выбрал его, ему нравится заниматься сексом со своим сыном, потому что только Питера он любит настолько сильно.

— Моему мальчику нравится сосать члены, — усмехаясь, проговорил Тони, толкаясь в рот Питера. — Ты прирожденный членосос, малыш, ты был создан для этого. Создан, чтобы принимать член твоего папы. Твои отверстия предназначены для того, чтобы папа пользовался ими для своего удовольствия.

Все эти грязные разговоры возбуждали Питера, хотя сам он не владел словами так, как его отец, который был настоящим профи.

Питер откуда-то знал, что его отец окажется именно таким в сексе. Он знал это еще тогда, когда папа впервые появился в его влажных снах. Хотя кто только не появлялся в этих снах, ради всего святого, Питер был обычным подростком, который думал о сексе круглые сутки. В своих фантазиях Питер давно переспал со всеми знакомыми девушками и парнями, с мужчинами и женщинами, с известными людьми, со случайно встреченными на улице симпатичными прохожими.

Как-то Питер услышал разговор своего пьяного отца — а отец Пита любил выпить — с его другом Стивом Роджерсом. Они говорили о своих студенческих годах, и Стив вспоминал, каким сексуально озабоченным был его отец.

— Скажи, Тони, была ли хоть одна девушка или бисексуальный парень в колледже, которых бы ты не оттрахал?

Отец самодовольно фыркнул.

— Перестань, Стив, конечно были, — и пояснил: — У меня просто времени не хватило бы, чтобы переспать абсолютно со всеми.

Они оба рассмеялись. Затем Тони добавил:

— В молодости я был компульсивным серийным онанистом.{?}[фраза из интервью Роберта Дауни-младшего] В своих фантазиях я переимел всех, кого знал. Женщин, мужчин, — неважно.

— Всех? — голос Стива слегка напрягся.

Отец рассмеялся.

— О, Стиви, дорогой, это были только фантазии. И да, отвечаю на твой вопрос. Тебя тоже.

— О боже, — Стив, наверное, покраснел и прикрыл ладонями уши, как он обычно делал, когда слышал что-то непристойное. Питер не мог этого видеть, поскольку он случайно услышал этот разговор, когда пробирался мимо комнаты отца, в которой мужчины выпивали, на кухню. Отец был уверен, что Питер давно спит, и говорил довольно громко, ему и в голову не могло прийти, что его сын станет свидетелем настолько пикантного разговора.

— Если тебе станет от этого легче, — насмешливым тоном продолжил отец, — то на тебя я подрочил всего несколько раз.

— Спасибо, успокоил, — Питер уловил в голосе Стива плохо скрываемую иронию.

— Зато, — продолжил отец слегка заплетающимся языком, — в молодости я часто мастурбировал на голливудских звезд. Особенно на эту… ну, журналистку из “Секса в большом городе”… и на… о-о-о… на Джуда Лоу…

— Тони, давай заканчивай, ты уже пьян, — недовольным тоном произнес Роджерс, — пойдем в постельку.

— С тобой? — развязно поинтересовался Тони.

— О боже, Тони, ты неисправим. — Послышалась возня. Судя по всему, Стив укладывал пьяного отца спать.

Но прежде, чем Тони отключился, он успел шокировать Роджерса (и Питера за дверью) еще одним признанием:

— И на мать я свою дрочил, и… — отец замолк, и вскоре из его комнаты послышался храп.

Питер быстро вернулся в свою спальню и улегся в постель. Теперь он понимал, чьи гены в нем бушевали…

Тони продолжал неторопливо трахать рот Питера. По утрам он был не очень разговорчив и, судя по всему, еще не подошел к грани, поэтому Питер потуже обхватил губами папин член, снова прикрыл глаза и продолжил предаваться воспоминаниям. Его присутствие на утренних сеансах минета требовало минимального включения в процесс, поэтому Питер старался абстрагироваться от него, чтобы не кончить в первые же секунды, — раньше он умудрялся испачкать себя спермой почти сразу же после того, как отец просовывал в него свой член. Сам факт наличия полового органа отца у него во рту очень возбуждал мальчика.

Питер воспроизвел в памяти свой разговор с Тони после того, как папа лишил его девственности и они оба лежали в смятой постели, приходя в себя после оргазма.

Он тогда не удержался и спросил:

— Скажи, папа, как долго ты ждал моего шестнадцатого дня рождения?

Отец улыбнулся.

— Впервые я захотел заняться с тобой сексом, когда тебе было пятнадцать. Помнишь, как мы ссорились в том ресторане на крыше? Когда ты пришел на официальный банкет в дурацком костюме, хотя я предупредил тебя о дресс-коде?

Питер кивнул.

— Я отчитывал тебя, но в какой-то момент понял, что вместо того, чтобы кричать, хочу прижать тебя к себе, обнять, стащить с тебя тот гребаный костюм и разложить тебя прямо на крыше…

Питер покраснел. Они тогда здорово поругались с отцом, он был уверен, что Тони страшно на него разозлился.

— Я был потрясен, когда осознал свои чувства. Я пытался избавиться от развратных мыслей о тебе, я даже начал трахать молодых парней, надеясь, что это поможет мне как-то отвлечься, но все было напрасно.

Тони вздохнул.

— Знаешь, я подумал тогда, что мне нужно найти кого-то твоего возраста, в Америке я не мог трахнуть никого моложе шестнадцати, это уголовное преступление. — Тони криво усмехнулся. — Зато в большинстве европейских стран возраст согласия пятнадцать лет.

— Э-э… в прошлом году мы путешествовали по Европе вместе, — осторожно сказал Питер.

Тони улыбнулся.

— Я проводил с тобой время, наслаждался твоим обществом днем, ты и не догадывался, какие грязные мысли постоянно кипели в моей голове. — Питер нахмурился. — А когда ты засыпал в отеле, я спускался на пару часов к очередному местному мальчику по вызову, чтобы сделать с ним ночью то, что мечтал сделать с тобой днем.

Тони нежно обнял сына и продолжил:

— Но чем больше мальчиков я насаживал на свой член, тем отчетливее я понимал, что хотел владеть только тобой, Питер. Я не хочу, чтобы другие подростки раздвигали для меня свои ягодицы, мне нужен именно ты. Я не хочу спускать в рот постороннего мальчишки, мне нужен для этого твой рот, сынок. Потому что это не просто похоть, это и есть настоящая любовь.

И Питер ему поверил, он знал, понимал, что никто и никогда не будет любить его так сильно, так глубоко и так безоговорочно, как его папа. Что бы это ни значило…

Тони начал двигаться быстрее, Питер расслабил губы, позволяя папиному члену проникать глубже в его горло. Питеру предстояло проглотить всю утреннюю порцию отцовской спермы — Тони настаивал, чтобы он это делал, он говорил, что это полезно для молодого растущего организма, потому что в ней много питательных веществ, которых нельзя получить из обычной пищи. Тони был потрясающе заботливым и внимательным отцом, даже в таких мелочах. Он тщательно следил за тем, чтобы его ребенок ежедневно получал необходимую для его здоровья дозу спермы.