Бренда ходила вдоль периметра его кровати, она пристально смотрела на него, молясь, чтобы он не выдал своих эмоций. Ей стоило огромных трудов выловить этот документ из зашифрованной сети, но и здесь Тереза проявила себя как друг.

Том встретился глазами с девушкой, тяжело сглотнув. Дальше в документе описывались условия возрождения проекта, где главным отличием были ежедневные стрессовые тренировки в условиях лабиринта, а главным схожим признаком — Стерка.

В самом конце перечислялись имена будущих глэйдеров. С тяжелым вздохом во второй строчке Томас увидел имя Ньюта. Свое собственное имя нашел в последней линии. Если бы не желание поскорее убраться отсюда, Томас прямо сейчас бы завалился в обморок от таких новостей. Как он устал убеждаться в подлости сотрудников ПОРОКа.

— Так сколько? — спросил он равнодушно, старательно пряча живой интерес за маской скуки. Если бы врачи продолжали считывать его показатели, удивились бы, как скакнул его пульс.

— Может быть, ты мне скажешь? — Бренда тоже играла в эту игру. — Сколько тебе нужно?

— Я не знаю, Бренда… просто не знаю, что еще могу ему сказать. Он не подпускает меня ближе, только ожесточеннее отталкивая с каждым разом. — Зашептал Томас, срываясь.

— Но я вижу в нем изменения, Том! Ты не замечаешь, но он меняется. Каждый наш с ним разговор я вижу, как его сознание ломается под напором его сомнений. — Ее шепот был похож на шипение горячих углей.

— Но сомневается он во мне!

— Не только! Он сомневается во всем! И в прошлом и в настоящем. Во мне, ПОРОКе, планах других людей. Ему снятся сны. Ты говорил с ним об этом?

— Да куда уж там, — усмехнулся Том. — Каждый раз я готовлюсь к тому, что он втащит мне.

— Попробуй намекнуть ему, что это не просто так. Хотя он не идиот…

— Но ведет себя именно так.

— Я знаю. Но Том… — девушка дотронулась до его плеча, — это ведь Ньют. Почаще напоминай себе об этом.

— Сколько я здесь? — громче спросил Томас и Бренда сделала вид, что задумалась. На самом деле, она четко помнила срок, потому что каждый день этого периода добавлял седых волос в ее, и без того, платиновые локоны.

— Пятьдесят три дня.

— Пятьдесят три? — Томас просто не мог поверить. За это время он успел умереть и переродиться вновь. До этого у него не было поводов подумать о времени, а сейчас прошедший срок казался просто гигантским. Целых два месяца, из которых он с трудом мог вспомнить всего несколько дней, да и те были из последних недель с Ньютом рядом. Чем он вообще занимался все это время? И чем занимался блондин? Точно так же потерялся в калейдоскопе секунд? — Так мне нужен еще месяц?

— Нет. Боюсь, что уже нет, Томас.

Она подошла и забрала планшет из его рук. Он и так узнал все, что ему требовалось. Им снова сотрут память и запихнут в лабиринт, испытывая на них новые условия, еще более жесткие. И у них не осталось даже месяца на побег.

***

Ньют не появился и в этот вечер и на следующий день. Когда после завтрака их позвали на лекцию, Томас заволновался, но постарался выглядеть увереннее. Ни Бренда, ни Тереза так же больше не появлялись, и Том судорожно накидывал варианты, почему они исчезли втроем.

Подростков усадили в многоуровневом лектории, и Том, желая улизнуть от компании парней, которые требовали его общения, решительно взбежал на самый верх, стараясь затеряться на задних партах. Очередная бурда от ПОРОКа не внушала ему ни капли любопытства, так что, когда в помещение вошел лектор, он не обратил на него никакого внимания. Но уже через секунду напряженно выпрямился: за преподавательским столом из матового стекла сидел Хорхе. В строгом костюме, черных глянцевых очках и с неизменной усмешкой, затерявшейся на губах. Вот черт, ситуация становилась все интереснее.

Хорхе тоже разглядел его и встретив любопытные карие глаза брюнета, коротко кивнул, тут же отворачиваясь. Он поднялся из-за стола и обойдя его, встал перед ребятами, расслабленно присев на край и скрестив ноги. Томас позавидовал его выдержке. Интересно, видел ли Хорхе Ньюта?

— Здравствуйте. Для тех, кто только присоединился…

Его прервал звук открывающейся двери, из-за которой показался блондин. Он выглядел конкретно невыспавшимся, под глазами залегли темные круги. Другие подростки поприветствовали его нестройным криком.

— Очень приятно, что ты решил порадовать нас своим присутствием, — Хорхе сухо улыбнулся спине Ньюта, провожая его взглядом. Он поморщился от посторонних звуков и снова шикнул на ребят.

— Извините за опоздание, — кинул Ньют, усаживаясь прямо перед Томасом, которого, кажется, даже не заметил. — Не повторится.

— Конечно, не повторится, — в голосе Хорхе слышалась ярость, — это наша финальная лекция, а с завтрашнего дня лекции будет вести другой преподаватель. И я попросил бы вас быть внимательнее. Итак, сегодня рассмотрим влияние религии на экономическую ситуацию прошлого столетия…

— Поздравляю с победой, — Ньют обернулся к Томасу, когда Хорхе отвернулся, заведя скучный монолог. Том так удивился, что не сразу нашелся с ответом, лишь кивнул и постарался не таращиться так на блондина. Его растрепанные волосы вновь вспыхивали каплями жидкого золота в свете бледных ламп, а из-за нехватки сна сквозь тонкую светлую кожу на лице просвечивали голубые вены. Интересно, чем он занимался этой ночью? Да и вообще, где пропадал.

— Новичкам везет, — наконец выдал Томас, возвращая Ньюту робкую улыбку.

— Не думаю… — протянул парень, блуждая по лицу Томаса внимательным взглядом. Что-то с этим новичком явно было не так. Как и с самим Ньютом при его появлении здесь. Этот парень был для него как глубины океана: невероятно заманчивый, но таящий в себе слишком много опасности. Брюнет был буквально переполнен намеками — Ньют уже устал отмахиваться от таких явных толчков реальности, что обострялась, когда Том был рядом. И все же Ньют продолжал к нему тянуться, хотя время от времени ему удавалось тормознуть себя банальной злостью. Так что же он скрывал в себе? Ньют уже был готов задать ему вопрос, но Том отвел взгляд, разрывая контакт. Блондин вздохнул, отворачиваясь. Томас увидел, как напряженно он застыл на своем месте, словно мучаясь от боли внутри. Через несколько секунд Ньют приложил пальцы к вискам, крепко сдавливая их, надеясь избавиться от шума в голове.

— Эй, ты как? — Том легко дотронулся до его лопатки, перегнувшись через парту.

— Голова болит. Даже спать не могу. Закрываю глаза и постоянно куда-то лечу, — пожаловался Ньют, внезапно растеряв весь свой сарказм. Это определенно был прежний Ньют, который доверял Томасу.

— Хреново выглядишь, — вежливо посочувствовал Томас, хотя на самом деле больше всего хотел прижать блондина к себе, чтобы хоть как-то помочь. — Долго обычно длится эта нудятина?

— Два или три часа, как повезет. — Ньют сразу понял, что речь о предмете. — Свалить нереально, даже не мечтай. Для тех, кто нарушает правила, очень жесткие…меры воспитания.

— Так ты пай-мальчик? — с изумлением Ньют услышал в голосе Томаса дразнящие нотки.

— А ты выиграл и уже осмелел? — в тон ему ответил блондин и, увидев его смеющийся взгляд, не смог удержаться от усмешки, тут же скривившись от острой молнии боли в мозгах. Томасу потребовалась секунда, чтобы принять решение.

— Как зовут лектора?

— Хорхе Линарес. Но мы зовем его просто Хорхе. Он же старше нас всего на несколько лет.

— Еще бы, — Том смачно выругался про себя, слыша из уст Ньюта имя, которое он предпочел бы забыть. К черту испанца. — Вставай.

— Что? — растерялся Ньют.

— Вставай же, — прошипел Томас и быстро обойдя стол, подхватил парня на плечо, сжимая зубы от близости его тела. Как давно он не касался его. — Мистер Линарес! Мы можем покинуть лекцию?

Взгляды всей аудитории были направлены на них, но только глаза Хорхе метали молнии. Ньют впал в ступор, неожиданно засмущался и потому сразу неуверенно подался обратно на свое место, но Том и не собирался его отпускать. Он прижал его ближе, удерживая рядом.