— Ньют, я… — блондин не заметил, как Томас опустил голову и осторожно принялся ощупывать его тяжелым взглядом. Поза Ньюта, его приоткрытый рот, щурящиеся глаза и непослушные песчаные волосы, что выбились из-под шапки. Все это выглядело так невероятно красиво для этого мира. Будто юный студент из прошлого, внезапно забывший о проблемах в университете и пропущенном звонке от мамы, застыл в городском парке, убаюканный древним чудом природы. Снег ложился на его лицо, тут же превращаясь в воду и перемещаясь на куртку, прокладывал темные дорожки вниз. Том залюбовался им. Он не хотел придумывать для себя никаких отговорок. Просто знал, что является свидетелем того, как Ньют открывает свою душу навстречу миру. Может быть, первый раз на памяти Томаса. Если бы они были в другом мире, Том бы достал фотоаппарат и сделал фото Ньюта, чтобы навсегда отложить этот момент в истории. Но здесь он просто постарался запомнить все как можно четче, чтобы была возможность возвращаться к этому кадру хотя бы мысленно.

— Никогда не думал, что смогу зациклиться так на парне. Черт, я вообще никогда об этом не думал! — Ньют быстро усмехнулся и тут же его усмешка стекла с лица, уступая место растерянности. Он по-прежнему отказывался смотреть на Томаса, будто пытаясь спастись в последнем исступленном рывке. — Том, мы делаем что-то неправильное, но от этого у меня в голове все обостряется. Обостряется чувство, что все должно быть именно так, неправильно.

— Разве неправильно видеть в этом дохлом мире что-то ценное? — Том на секунду отвлекся, чтобы перевести взгляд с губ Ньюта на его золотистые радужки, которые сейчас смотрели прямо на него. Зря он сделал это. В то же мгновение его разорвало на частицы от красоты Ньюта. От этого стало больно глазам и лучший выход — просто закрыть их и, наконец… Что, наконец? Снова поцеловать его? Сказать, как он ему важен и нужен? Позволить себе подумать о будущем? Каждый из этих вариантов нес с собой новую порцию боли, так что, вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, Томас впился взглядом в глаза Ньюта и решительно подписал себе приговор. — Кажется, я тебя люблю.

Комментарий к -11—

Cloves – Don’t Forget About Me

========== -12- ==========

Ньют распахнул глаза, находясь в состоянии коматоза от слов Томаса. Он его что? И что он имеет в виду? Любит его как брата или друга? Просто говорит это, чтобы заглушить пустоту внутри, которая гложет и самого Ньюта, потому что в этом мире не осталось выбора даже для того, чтобы любить того, кого хочется. Ньют снова закапывался внутрь себя, как черепаха, пытаясь отгородиться от мира прочным панцирем безразличия. Неужели проще вот так сказать о любви, чем спрятаться, скрыться, уйти с головой в тишину и безопасность собственного Я? Внутри Ньюта абсолютная пустота. Он боится Томаса, признавая свой проигрыш.

— Тебе кажется, что ты меня любишь, — Ньюта самого злило равнодушие в своем голосе, но он не мог позволить себе эмоций. Он не мог позволить, чтобы Томас поверил в свои слова. Он не может любить Ньюта. Только не такого, как он. Не такого обычного и слабого. — Тебе просто хочется кого-то любить, чтобы оправдать себя и почувствовать, что живешь.

— Ты сам понимаешь, насколько жалко звучат твои слова? — Том отшатнулся, будто от пощечины. В его голове взорвался фейерверк злости и обиды. — Это оправдание для тебя самого. Ты отговариваешь меня от правды и это то, что ты сделал бы, если бы не был заражен?

Ньют поморщился, словно Томас напомнил ему о болезни, о которой он смог забыть на минуту. Но он не забыл. Вспышка оправдывает любую ложь, даже самому себе.

— Я не хочу запирать тебя в этом треугольнике, Томас, — из уст Ньюта это звучало как ядовитый газ. Он душил Томаса своим хладнокровием и даже просто тем, что пытался показать себя контролирующим ситуацию. Сам Томас уже ничего не понимал в себе, не чувствовал и не осознавал, что ходит по тонкому льду самообладания Ньюта. Наступи сильнее и лед треснет, выпуская наружу фонтаны ледяной искренности.

— Я не хочу, чтобы ты решал за меня, — внезапно успокаиваясь, брюнет снова подошел на шаг. — Неужели сложно просто принять правду?

— Невозможно принять правду, Томас, ты чертов идиот! — Ньют начал озираться в поисках того, что смогло бы переключить внимание Тома. Он не может, просто не может больше сдерживать это. Он сорвался на крик, хотя Винс точно предупреждал их о хрупкости тишины в этих местах. — Я будущее чудовище! Я зверь, который вскоре вспомнит, что чертовски голоден! Томас, да очнись же ты! Ты не можешь меня любить, потому что от меня почти ничего не осталось! Я где-то внутри, где-то охрененно глубоко, ковыряюсь в этом дерьме в моей голове и только и хочу, что не навредить тебе!

Он осекся, внезапно выдохнувшись, будто правда стоила ему титанических усилий. Всего секунду назад в голове метался огонь из злости и страха, а сейчас полный штиль из беспомощности и отчаяния.

— Ньют, я помогу… — Томас метнулся к нему, обхватывая в плотное кольцо своих рук. — Я помогу тебе вернуться, я клянусь, я буду рядом, когда мы закончим это. Закончим вместе, слышишь?

Том нерешительно прикоснулся к щеке Ньюта и сжал зубы, увидев в родных карих глазах не пролившиеся слезы. Он удивлялся себе каждое мгновение, когда думал о Ньюте. Он терял себя каждую секунду, когда смотрел в его глаза и оказывался беспомощным, когда Ньют проявлял свою ранимость. Томас чувствовал себя корявым изваянием, неумелым древним деревянным идолом, набитым чучелом, но все же бережно притянул Ньюта к себе и неумело поцеловал. Ньют сомнительно замер, но в следующую секунду расслабился, обмяк и приоткрыл рот, отвечая на поцелуй брюнета. И пусть хоть весь мир сгорит к чертям собачьим, Томас и Ньют сгорят вместе с ним, потому что огонь между ними не причиняет боли, а успокаивает и дарит забвение.

***

Их отвлек знакомый шум, от которого они одновременно замерли, будто два напуганных зверя. Томас медленно обернулся, крепко держась за плечи Ньюта. Метрах в пятидесяти что-то мелькнуло между деревьев и Ньют осторожно подхватил рюкзак, который успел скинуть, пока Томас целовал его. При этой мысли блондин сконфуженно улыбнулся, отмечая ее неуместность.

— Нам нужно идти, — прошептал Томас и подтолкнул Ньюта к протоптанной дорожке, что оставили их друзья. Солнце успело опуститься еще на пару еловых веток вниз и остальные могли заметить, что парням потребовалось больше времени на пройденную дорогу.

Ньют успел сделать пару шагов, когда из-за ближайшего дерева показалось сломанное тело. Именно таким оно и было, потому что человеческого в этом создании не осталось ни капли. Сломанные руки висели печальными веревками по обеим сторонам туловища, которое неестественно изгибалось, словно раздумывало, упасть ли на землю, или продержаться еще пару секунд. Зараженный наступал на внутренние поверхности ступней, поэтому шел как пьяный, то и дело спотыкаясь. Размахивая своими руками-плетьми, он повернул искусанное лицо, будто принюхивался, а учуяв то, что искал, издал высокий звериный крик.

Томас тоже заметил появление шиза и дернул Ньюта в сторону, когда зараженный с громким криком бросился к блондину. Успев увернуться, Том выхватил из-за спины короткий кинжал, что дал ему Винс перед уходом.

— Ну, иди сюда гнида. Я помогу тебе сдохнуть, — он атаковал шиза и как-то слишком легко вогнал кинжал ему в грудь, для верности повернув его пару раз. Создание хрюкнуло, булькнуло и замерло, вперив безжизненные глаза в темнеющее небо.

— Как-то слишком легко он сдался, — недоверчиво протянул Ньют, вставая рядом с Томасом.

— Ты думаешь, он понимал еще хоть что-то? Да он же был конченный! — Еще не договорив, Том уже пожалел о своих словах.

Ньют скривился, однако быстро замаскировал это циничной усмешкой.

— Не боись, когда я захочу человечинки, ты узнаешь об этом первым, — пошутил он и резко обернулся, когда справа стали слышны звуки хруста кустов.