Через некоторое время Дарья расслабляется, с тихим сопением проваливается в сон, а я боюсь пошевелиться, расставляю пальцы на животе, стараясь обхватить побольше площади, вытягиваюсь вдоль её тела, пытаясь растечься по всем её изгибам и замираю, впитывая тепло, струящееся по венам, убыстряющее движение в местах соприкасания наших тел.

Через два часа Дарья просыпается, напрягаясь, ощутив моё прикосновение сзади.

– Пить хочешь? – пытаюсь вывести её хотя бы на минимальный контакт.

– Да. Воды, пожалуйста, – голос хриплый, надломленный.

Несусь на кухню за водой, пока не передумала получить хоть что-то от меня. Хватаю две бутылки из холодильника, бокал и возвращаюсь обратно.

– Тебе налить в бокал, или из бутылки, – заботливо спрашиваю, откручивая крышку.

– Из бутылки, – протягивает руку, подносит горлышко к губам, отпивает глоток и на губе замирает капелька ледяной воды. Слизывает язычком и медленно повторяет свою пытку бутылкой.

Отвожу глаза, присасываясь к воде, опустошаю бутылку на одном дыхании, и снова как дебил примораживаюсь к губам. Глоток, лёгкое движение гортани, капля, стекающая по подбородку, рука, пытающаяся поймать ледяную влагу… Моя рука, дотронувшаяся до нижней губы и продвинувшаяся к щеке, глаза, скользнувшие по моим губам, переплывающие к глазам, и я тону в бездонном океане коньяка, пьянея, забывая дышать. Они прищуриваются, пытаются что-то решить, что-то понять, а я ничего не понимая, провожу языком по пухлым, влажным, прохладным губам, собираю остатки капли, скатившейся на шею, нежно засасываю нижнюю губу, потом верхнюю, пройдясь кончиком языка по внутренней стороне.

Чувствую лёгкий судорожный вздох и углубляю поцелуй, рукой аккуратно раздвигаю халат, боюсь спугнуть. Кончиками пальцев провожу от колена вверх – вниз по внутренней части бедра, затрагивая, как будто случайно тёплые складочки. Даша немного расслабляется, осторожно отвечает на поцелуи и я, осмелев, задерживаюсь на киске, медленно поглаживая горошинку.

Слышу её стон, говорящий, что сдалась, и крышу сносит окончательно. С рыком обрушиваюсь на губы, шею, ключицы. Дёрнув халат, освобождаю грудь, живот и влажную плоть для глаз, рук, языка. Прикусываю затвердевший сосок, всасывая в рот, кружа языком, перехожу на другую грудь, проделывая те же манипуляции, спускаюсь влажной дорожкой по животу вниз, туда, где течёт мой наркотик, туда, где хочется круглыми сутками работать языком, чтоб в награду услышать симфонию. Дую на налившейся кровью клитор, глубоко вдыхаю пряный аромат её желания, запах сводит с ума, как кобеля, вдохнувшего запах суки. Моей суки. Даша пытается свести ноги, отодвинуться от моего настырного рта.

– Не смей! – рычу, хватая её за бёдра. – Я должен попробовать тебя, иначе сойду с ума.

Она расслабляется, позволяет развести ноги шире. Я вижу её всю. Розовые складки, истекающая влагой щёлка, коричневая, тугая дырочка, дышащая от возбуждения, и всё это моё! На всё поставлю клеймо! Приучу к своему члену, заставлю желать его постоянно, заставлю течь от мыслей о нём!

Провожу языком от задней дырочки к горошине, вылизывая весь сок, прикусываю пульсирующий бугорок, врезаясь пятернёй в ягодицы, сжимая их до скрипа. Ввожу язык в щёлку всасываю всё, до чего могу достать, херею от вкуса, до головокружения.

– Какая же ты вкусная… Я охуеваю от твоей сочности и сладости… – шепчу, с сумасшествием работая языком.

Моя кошечка раскрылась полностью, не сдерживает стоны, подмахивает бёдрами, стремясь получить больше ласк. Хватает за волосы, вдавливая мою голову в промежность и с горловым стоном начинает сокращаться, выплёскивая очередную порцию смазки, стекающую мне на язык, губы, подбородок.

– Да, милая, давай… Давай, поработай своей киской для меня…

Вылизываю все остатки, поглаживая руками бёдра, подтягиваюсь к губам, смотрю в глаза, мутные с расширенными зрачками, впиваюсь в губы, проталкивая язык и помечая территорию.

– Ты предохраняешься? – шепчу в губы, сгорая от желания оказаться внутри, без преград.

– Таблетки, – отвечает, обнимая меня ногами.

Мучительно медленно со стоном вхожу в неё на половину, замираю на несколько секунд и выхожу полностью. Провожу головкой по складочкам, влажному входу, круговыми движениями ввожу головку наполовину и снова выхожу, подразнивая мазками по промежности. Даша надавливает мне на ягодицы, требуя с недовольным стоном активных действий, а я только этого и жду, чтобы сдалась и просила.

– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Отвечай, – рычу ей в губы, упираясь членом в сочащуюся плоть.

– Да… – стонет она, приподнимая на встречу бёдра.

– Что да? Что ты хочешь?

– Да! Я хочу, чтобы ты меня трахнул! – задыхаясь кричит, хватаясь за плечи, волосы, спину, притягивая к себе, умоляя наполнить членом.

Врываюсь одним движением, растягивая стенки до предела, до боли, до ногтей, впивающихся в спину, помечая меня.

– Скажи, что моя, Даша… – требую, покусывая шею.

– Твоя… Твоя, Максим… – стонет от ощущения наполненности.

Пытаюсь быть нежным, после предыдущего демарша, но яйца ломит от желания вбиваться со всей дури, от желания растянуть все дырочки, обладать полностью.

– Да, Макс… Сильнее… Глубже… – задыхается Дарья.

– Так? – вбиваюсь по яйца, сотрясая тело.

Резким движением переворачиваю её на живот, подтягиваю вверх попку, прижимаю рукой спину, вдавливая грудь с головой в матрас. Хочу видеть, как жадная щёлка поглощает мой член, как задняя дырочка пульсирует от мощных движений. И эта картина завораживает.

При каждом внедрение, Даша стонет на грани крика, а я упираюсь во что-то головкой, сотрясая внутренние органы, вызывая гортанные звуки, перемежающиеся с шипением. Да! Это моя кошечка! Смачиваю палец в слюне, подвожу к анальной дырочке, надавливая, массирую вход и медленно ввожу палец.

– Фак! Какая ты там тесная… Не разработанная… Тебя трахали в попку? – пытаюсь сдержать желание втиснуться туда членом, растянуть, вызывая крики. Она слишком тугая, не распечатанная.

– Нет… Нет… – выдавливает, насаживаясь на член.

– В следующий раз я распечатаю её. Тебе понравится ощущать мой член в ней, – вытаскиваю палец и присоединяю к нему второй, массируя и растягивая дырочку круговыми движениями.

Придурок, муж, игнорирующий такую лакомую дырочку. Благодаря ему я буду единолично пользовать её попку, и часто.

Усиленно работаю членом и пальцами, имея Дашу во все дырки, пот стекает от запредельной скорости движения, яйца шлёпают по промежности, я еле сдерживаюсь, чтобы не залить её раньше времени спермой. Просовываю вторую руку под живот, нахожу клитор и с силой прокручиваю пальцами.

– Кончай… Чёрт! Я больше не могу! – как по команде мышцы вокруг члена и пальцев начинают сокращаться, сворачивая меня в узел, грозясь переломать всё, что там находится. Сильная судорога простреливает Дашу, заставляя выгибаться и кричать. Так бурно и охуенно подо мной не кончал никто. От силы захвата, мой член с болью выплёвывает сперму, сочащуюся наружу, а стенки влагалища продолжают доить его, массируя и засасывая внутрь.

– Я был прав, – хриплю ей в затылок. – Ты охрененно кончаешь на моём члене. Я чуть не дох от давления в дырочках.

Закончив сокращаться, заваливаемся на бок, подтягиваю Дашу к себе. Так и лежим, приводя дыхание в норму, вцепившись друг в друга, боясь отпустить.

– Даша, что-нибудь хочешь? – проявляю заботу.

– Воды и покурить, – вяло отвечает моя самочка.

– Воду принесу, покурить можно на балконе, – иду голышом на кухню гордо размахивая хозяйством. Настроение захлёбывается от серотонина и эндорфина.

Хватаю воду, тарелку с фруктами и сыром, возвращаюсь в спальню и задерживаю дыхание от представшей картины. Даша абсолютно расслабленная, удовлетворённо улыбаясь, стоит на балконе в простыне и томно втягивает сигарету, медленно выпуская дым.

Подхожу сзади, обнимаю, облокачивая на грудь, беру за руку, держащую сигарету, подношу к губам и затягиваясь.