Больно? Сейчас уже нет. Когда три года назад первый раз поймала, рыдала, пыталась поговорить. Денис притих на пару месяцев, а потом командировки начались. После такой командировки у меня обнаружился микоплазмоз. На лечение ушло несколько месяцев, сначала антибиотики, потом длительное восстановление от них. Результатом этих командировок стала медикаментозная аллергия и боязнь подцепить от мужа очередное дерьмо. С этих пор я предпочитаю иметь мужу мозг, а не член.
С расстройства заказываю второй кусок торта. Пусть жопа растёт. Я люблю, когда у женщины большая, мягкая, круглая жопа. А муж, пуская о кости трётся, может мозоль, когда-нибудь натрёт.
Подготовка к банкету шла полным ходом. Бухгалтерии пришлось поднапрячься, утвердить меню, доплатить за спиртное, заказать гостиницы для регионщиков, распланировать маршруты и количество машин, развозящих отбанкеченные тела.
Весь офис гудел, обсуждал ресторан, ведущего, приглашённого из Питера, вспоминали прошлогоднюю пьянку, кто кого трахнул, кто кому морду набил. В пятницу, получив приглашения, все разошлись наводить марафет.
В субботу, увидев меня, сын свистит.
– Ма, ты просто супер! Папа должен поволноваться. Дайка я тебя щёлкну и отправлю ему, – Вадька быстренько делает фото и отправляет всему семейству.
Смотрю на себя в зеркало и понимаю, насколько хорошо потрудился визажист. Волосы каскадом из крупных локонов спадают до талии, глаза слегка подкрашены и оттенены тушью, губы и ногти кроваво-красного цвета под платье, которое обтягивает упругую задницу и грудь двоечку. Длина на ладонь выше колен открывает стройные ножки, подчёркнутые двенадцатисантиметровыми шпильками. Много не потанцуешь, но смотрится отпад. Главное гордо войти, попозировать на общее фото, а как в раскоряку буду выползать – никто по пьяни не заметит.
В шесть вечера при полном параде выхожу из такси. По неестественно вывернутым шеям и свисту, делаю вывод, что выгляжу как дорогая, очень дорогая для сердца женщина. Ресторан на воде приятно втягивает своей атмосферой. Приглушённый свет, массивная тёмная мебель, большое количество диванных островков по всему периметру зала, светлый текстиль, придающий нежности всему интерьеру. Наша фирма арендовала полностью зал, за закрытыми дверьми располагалось ещё два или три зала, так что не мы, не нам никто не мешал.
Официанты незаметно подливают выпивку, производят смену блюд, ведущий беспрерывно балагурит, устраивает глупые конкурсы, которые под градусом кажутся очень весёлыми, но так как мой градус сильно не зашкаливает, я предпочитаю хлопать конкурсантам, а не участвовать. Фотограф бегает вокруг стола, стараясь запечатлеть самые непристойные кадры, окосевшие коллеги бросают томные взгляды, облизываясь и представляя, как удачно закончится попойка.
К восьми сотрудники начинают пучковаться, заводят караоке, разгребают танцпол. На этой ноте я хватаю сигареты и выныриваю из душного зала. Ловлю официанта, прошу показать направление укромного места на воздухе. Он проводит к заднему выходу, выходящему на воду, я облокачиваюсь о стену, закрываю глаза, прикуриваю сигарету и смачно втягиваю. Тишина, плеск воды, тёмное небо с поволокой, мутная луна. Музыка, глухо доносящаяся из какого-то зала, тело, немного приправленное алкоголем и не чувствующее прохлады вечера, и тухлое одиночество.
Конечно, можно воспользоваться Таниным советом и найти член для необременительного секса, благо владельцев этого органа достаточно, и по сальным взглядам ходячего тестостерона, достаточно только улыбнуться. Но с моей фригидностью, это пустая трата времени. Я не возбуждаюсь от ласк и поцелуев. Да, иногда это приятно, но развязки нет, оргазм для меня недоступен. Так что пусть трутся об кого-нибудь другого.
Постояв минут двадцать в тишине, решаю отправится домой. Вызываю такси, иду в зал за сумочкой, не прощаясь подхватываю бокал вина и скрываюсь за дверью. В ожидании такси возвращаюсь в уединённое место, прикуриваю сигарету и сквозь дым смотрю на отражение противоположного берега с гирляндами на деревьях.
Когда-то мы вели очень активный образ жизни, сплав на байдарках, ночёвки в палатках, путешествия на машине. Когда-то… После рождения Альки, всё изменилось. Совместный отдых сошёл на нет, совместные выходные тоже. Поднимаю глаза к сизому небу и спрашиваю: «Почему? Куда всё подевалось?» А вокруг только плеск волн, упакованная в стенах ресторана музыка и меланхолия, согретая вином.
Максим
Договор на финальной стадии, незначительная корректировка нескольких пунктов и можно подписывать. Решаем отметить в ресторане и расслабиться. Виталик с Алексом обсуждают продолжение вечера, я по возможности участвую в обсуждении, Лена, прихваченная мной для затравки и возможной передачи её Виталику, демонстрирует все прелести данные богом и косметической индустрией. Её прелести меня уже не заводят, вызывал раз в неделю, она отсасывала в коридоре, и отправлял обратно.
Думаю, Лена чувствует конец нашего контракта и активно флиртует с мужчинами. Алексу она нахрен не нужна, а у Виталика жена из тропиков не вылезает, ему опытная шлюшка кстати. Прилично накидавшись, Лена ведёт плечом, скидывая лямку и без того слишком открытого платья. Платье сползает до сосков, она всем видом кричит «Трахните меня! Можно даже втроём!», и Виталик ведётся, глаза на слегка зажиренном лице покрываются похотливой поволокой.
– Макс, не против, если я приглашу твою даму на танец? – он протирает потные ладошки и салютует ей бокалом.
– Не против. Можно даже не только на танец, – потягиваю виски, осматривая зал.
Лена вальяжно встаёт со стула, обещающе смотрит на Виталия, тот хватает её за талию и ведёт к танцполу.
– Надоела? Сливаешь? – Алекс понимает всё правильно. – Почему Виталику решил отдать, а не в свободное плавание?
– Виталику нужна хорошая блядь без претензий. Может добрее станет, – улыбаюсь, подхватываю сигареты и стакан с виски. – Если хочешь, можешь к ним присоединиться. Лена обожает жёсткий тройничок, и выносливость у неё на высоте.
Алекс идёт к танцующим, пристраивается сзади Лены, она откидывает голову ему на плечо и все довольны. Я выхожу покурить, ищу тихое место, голова раскалывается от музыки, духоты и слишком резкого парфюма.
Нахожу выход к воде, на ходу прикуриваю сигарету, краем глаза замечаю красный силуэт, с любопытством осматриваю и член сразу говорит: «ОНА». Сегодня явно мой день. Бабушка всегда говорила: «Чтобы найти нужное – отпусти ненужное». Она оказалась права, моя пропавшая кошечка стоит с закрытыми глазами, сексуально втягивает дым, задерживая на пару секунд, и тонкой струйкой выпускает на свободу.
Я, как последний гандон, смотрю на её губы и представляю вместо сигареты свой член, смачно засасываемый в рот. Выбрасываю сигарету, отставляю стакан, подхожу к ней.
– Потанцуем? – и смотрю, как медленно открываются глаза, поддёрнутые пьяным блеском. В них пробегает узнаваемость, недоумение, радость.
– Здесь? – она отбрасывает сигарету, на перила ставит бокал, отталкивается от стенки и оказывается у меня в руках.
– Я тебя искал. Слишком долго, – обнимаю за спину, притягивая к себе.
Наш танец не идеален, мы просто топчемся на месте, смотря друг другу в глаза и прижимаясь телами всё сильнее. Спуская руку на бедро, поглаживаю пальцем ягодицу, толкаюсь возбуждением вперёд и слышу слабый стон. Это мой конец. Член полностью отключает мозг.
Я набрасываюсь на её губы, сминая, кусаю, всасываю. Получаю в ответ столько же желания. Руки жадно мнут ягодицы, приподнимая её, и вбивая в себя. Не отрываясь от губ, заталкиваю нас в какой-то закуток с канатами, задираю платье, поднимаю её ноги себе на талию, вдавливаю в стену и мои пальцы в ней, такой горячей, мокрой, моей.
Достаю из кармана брюк презерватив, отточенными движениями растягиваю по всей длине, отодвигаю краешек трусиков одним движением врываюсь в щёлочку, безумно тесную для моих размеров, но от этого такую охуительную. Трахаю с остервенением, как будто последний раз в жизни. Сейчас не важно, кончит ли она, для меня главное мой взрыв, и я себя направлено виду к нему, насаживая её по самые яйца. Кончил мощно с болью. Если бы не презерватив, забрызгал бы всё нахрен.
