Лида тихо поднялась, молча ушла в комнату и притворила за собой дверь. Но в уши все равно настойчиво лез пьяный гогот.

- Вот, что она там делает одна? - кричал Толик. - В телек пялится? Или носки вяжет? Вить это ж с тоски сдохнуть!

- А ты, как соскучишься, опять приходи! - смеялась в ответ Антонючка. Гришка доволен, говорит, ты заместо сторожа в павильоне вполне годишься!..

Лида Малафеева, крикливая одноглазая кассирша из продуктового, смирно сидела в кресле напротив стола, по блестящей поверхности которого на всех парусах летела игрушечная эскадра, и думала, что все у нее теперь хорошо. Как у всех.. Муж на кухне пьет "Рябиновую на коньяке", а кто сейчас не пьет? Только больные! А то, что руку поднял - сама виновата, доигралась. Плохо, что с работы уволили, но и это дело поправимое - она сама пойдет завтра к кадровичке Генриетте Федоровне, вымолит, выплачет назад это место, расскажет о своей беде. Небось, сама баба. Поймет. И еще... Надо зайти в церковь, поставить три свечечки. Господу Богу - что услышал. Николаю - угоднику - что сберег. И Богородице - впрок, на будущее.

Обдумав завтрашний день, Лида решительно сняла со стола корабли и переставила их на старое место - на шкаф. И теперь она парили высоко высоко. Не плыли - летели куда-то. Может быть, за счастьем, а может быть, просто так...