– Я не пойду в соседнюю ярангу к Питарилю, – честно пообещала я.

– Ну, хорошо. Тогда я спокоен.

На этом Мортен покончил с завтраком и начал собираться на охоту. Когда он вышел из яранги, чтобы покормить Зоркого, а заодно и проверить нарту с копьём, я кинулась к его рюкзаку и начала ворошить его содержимое. Ну где же они, где камни пехличей, что неделю назад Мортен отнял у меня? Сейчас они нужны мне как никогда ранее…

– Шела, – я вздрогнула и обернулась, а это всего лишь Тэйми подошла ко мне, чтобы сказать, – я сегодня видела такой странный сон.

Я успела заметить блуждающий взгляд и отстранённую полуулыбку на её лице, но всё же повернулась к рюкзаку и поспешила закончить начатое, пока Мортен не вернулся.

– Что ты видела? – через плечо спросила я.

– Мою бабушку. Представляешь, она пришла ко мне во сне и сказала, что я буду самой счастливой женой самого заботливого, богатого и уважаемого мужа на Полуночных островах.

Кажется, горе подкосило Тэйми не меньше чем меня, раз она говорит о таких несбыточных и пустых вещах. Она не может смириться с участью Эспина. Теперь она вообще отказывается верить, что он умрёт. Бедняжка, что же с ней станется, когда неизбежное свершится? Она сойдёт с ума от горя? Будет продолжать верить, что Эспин жив, и его дух по-прежнему рядом с ней?

– Бабушка стояла передо мной, – продолжала Тэйми, – а в одной руке она держала распотрошённую гагару, в другой жёлтый мох. Это ведь знак, Шела. Ту гагару моя мама одела на голову моего отца и вылечила его. А мне, стало быть, надо найти этот жёлтый мох из сна, чтобы спасти моего мужа. Я подумала и решила, что надо идти к пастбищу, где олени роют ягель. Там они уже успели переворошить копытами снег, так что мох будет несложно откопать. Только бы найти именно жёлтый, как во сне. Шела, ты сходишь вместе со мной к моховищу?

Наконец я нашла свёрток с тремя волшебными камнями. Прозрачный кварц для радиостанции, жёлтый камень для общения с пехличами, а чёрный – чтобы увидеть их мир и даже попасть туда. То, что нужно! Раз Мортен не хочет больше помогать мне спасать дядю Руди, я доберусь до вулканического острова сама, пусть для этого мне придётся отыскать коварных пехличей и совершить с их дозволения опасный переход к заветной цели сквозь миры и таинственные воронки.

Как жаль, что у меня всего лишь один чёрный камень. Если бы был второй, я обязательно отдала бы его Мортену, чтобы вместе мы смогли войти в мир зелёных лугов, где нет пронзительного холода, коварных моржей и голодных медведей. В этом благодатном краю мы бы без труда протащили нашу нарту-байдарку до самой северной оконечности мироздания, чтобы выйти через узкое горлышко загадочной воронки прямо к оси мира. Но у меня лишь один путеводный камень, и держать его при себе смогу только я одна. А одну меня Мортен никуда не отпустит. Значит, придётся мне отпустить его.

Нельзя, чтобы он помешал мне осуществить задуманное. Нельзя, чтобы он пошёл вместе со мной и навсегда остался во льдах, когда я уйду в мир пехличей. Нельзя больше подвергать дорогих сердцу людей опасности. Я должна отвечать за все свои желания и действия сама. Только я и больше никто.

– Прости, Тэйми, – отозвалась я, спешно завязывая рюкзак Мортена, будто я и не трогала его вовсе, – сходи к моховищу одна, мне надо ещё кое-что сделать.

– Ладно, – не особо расстроилась она. – Тогда я возьму с собой маленького духа очага. Если что, он пролезет под настом по пеструшечьим норкам и обязательно что-нибудь для меня найдёт.

– Правильно, возьми Унча, он обязательно тебе поможет, – согласилась я, лишь бы она поскорее от меня отстала и покинула ярангу.

Мортен вернулся, но на моё счастье не заметил манипуляций со своим рюкзаком. Он просто выгрузил из него всё лишнее, положил подаренные мне в Сульмаре петли, немного запасов из сухпайка, а после закинул рюкзак за спину, чтобы отправиться на охоту.

– Принцесса, ты точно в порядке? – всё же спросил он, остановившись у выхода. – Может, ты всё-таки хочешь мне что-то сказать?

– Да, – немного подумав, произнесла я. – Не сердись на меня, пожалуйста. Вчера я чуть не совершила ужасную глупость, теперь я это понимаю. Спасибо, что уберёг меня от опрометчивого шага. Я не хотела обижать тебя, я ведь на самом деле тебя люблю. И я всегда буду тебя любить, даже когда мы будем далеко друг от друга. Даже если нам придётся надолго расстаться.

– Я не навсегда ухожу в тундру, – улыбнулся он, – часа через два точно вернусь. Может, даже раньше.

– Хорошо, – улыбнулась я в ответ, – возвращайся.

На этом он покинул ярангу, а я выждала полминуты и кинулась к своему рюкзаку, чтобы перетрясти его и оставить в нём только самое нужное. Моя посуда, котёл, спички, брикеты сухого пайка, нож, дядины часы с перстнем и, конечно же, камни пехличей. Без них мне нет смысла сбегать из стойбища.

Когда Тэйми, ничего не подозревая, отправилась к моховищу, я уже закончила свои сборы. Осталось только одно, без чего я не могла позволить себе уйти – прощание с Эспином.

Подойдя к пологу, я отодвинула шкуру и увидела две кроваво-красные точки в темноте, что злобно уставились на меня, а их обладатель ещё и зашипел.

– Это я, – пришлось шепнуть Бруму, что сидел на груди Эспина и отпугивал от него не в меру ретивых обитателей яранги.

Уже пару раз особо раздражительные личности из милосердия пытались в отсутствии Тэйми избавить Эспина от мучений и перерезать ему горло. Хорошо, что хухморчик всегда был начеку и умело изображал злобного духа, что пришёл забрать себе душу больного, и потому конкурентов не потерпит.

Брум признал меня и больше шипеть не собирался, а я присела возле Эспина и посмотрела на него. Кожа казалась серой и ломкой, словно бумага, испарина на лбу застыла янтарными каплями. Болезнь выгрызала его изнутри стремительными темпами, оставляя силы лишь на то, чтобы едва дышать и тихо постанывать.

– Эспин, – я провела ладонью по его слипшимся волосам, а он, словно почувствовав, что я рядом, захрипел и попытался повернуть голову в мою сторону, – прости меня за всё. Ты так много для меня сделал, стольким пожертвовал. А теперь не уберёг самого себя. Я виновата перед тобой, я знаю. Помнишь, в доме Акселя Аструпа мы поссорились из-за того, что я ходила к Вистингу за помощью? Тогда ты сказал, что не забыл о родственном долге и готов пойти вместе со мной к оси мира. Я тоже помню о долге, и я исполню его за нас двоих. Твоя смерть не будет напрасной, обещаю.

Сдерживая слёзы, я припала к Эспину, чтобы обнять его на прощание, но не смогла долго сносить тлен смерти, что уже вырывался наружу с его слабым дыханием.

Я задержала взгляд на Эспине, понимая, что вижу его в последний раз, и уже собиралась уходить, как вдруг Брум гаркнул:

– Ты куда, бестолочь? Сбежать задумала? Учти, я всё про тебя расскажу кормилице. Охотнику расскажу!

– Не успеешь, – бравировала я, но немного подумав, добавила, – Когда Тэйми вернётся, лучше скажи ей, что я её очень люблю и желаю ей найти самого лучшего мужа, который всегда будет о ней заботиться. И Унчу передай, в свои годы он большой молодец. А ты, Брум, злюка и ворчун. Но я тебя тоже очень люблю, без тебя в походе было бы так скучно и тоскливо. Ну всё, прощай. Охраняй Эспина.

Я не стала обращать внимание на вопли хухморчика за спиной, потому что знала – если остановлюсь, то дрогну и никуда не уйду. А я должна идти, должна скорее покинуть стойбище, пока Тэйми и Мортен не вернулись.

Выбежав из яранги, я кинулась к грузовой нарте, стащила с неё шкуру и принялась скидывать в неё куски медвежьего мяса. Мне нужна байдарка на полозьях. Дяде Руди она нужна. Без неё мы с ним точно не встретимся.

Оставив только весло, свой спальный мешок и несколько кусков медвежатины, я подумала и перетащила из нарты Тэйми в свою байдарку палатку Мортена. Кто знает, где находится вход в иное измерение, и как долго я буду до него идти. На первое время мне понадобится хоть какое-то укрытие, а Мортену и Тэйми останется двуместная палатка – я ведь не обкрадываю их до нитки. И мясо для собак тоже оставляю. Лишь бы мохнатые бегуны сейчас не растащили завёрнутые в шкуру куски.