– Яне работа нужна! – выкрикивает Машка. – Нормальная, а не всякие там листовки на остановках раздавать.

Выдыхаю. Точно, меня же уволили! После встречи с Шаховым мысли о работе напрочь вылетели из головы.

– Ну что, слабо, Мишин? – ерепенится Зайцева, довольно потирая ладошки. Ей совершенно точно не хочется с ним встречаться. Вот только и Егор сдаваться не планирует.

– Собирайся, зайчик мой, завтра вечером у нас романтическое свидание! – с наглым видом заявляет Мишин, скользя победным взглядом по Машке, а вдоволь налюбовавшись её насупленной мордашкой, поворачивается ко мне: – С тебя, Яна, список того, что умеешь и где уже успела поработать! И чем быстрее, тем лучше!

– Ну, рассказывай! – Маша делает жадный глоток обжигающего кофе.

– Ох, ты, чёрт, как горячо! – наконец, замечает свою оплошность, виной которой стало неуёмное любопытство, затмевающее любую осторожность.

– Не работа – мечта! – не могу сдержать улыбки. Меня тоже переполняют эмоции.

Нужно ли говорить, что уже на следующий день после заключённого пари меня ждала новая работа, а Машу – планы на вечер.

Фитнес-центр «Мята», в котором отныне я числилась администратором, принадлежал семье Егора и по счастливой случайности располагался не так далеко от моего дома. Приветливый управляющий Михаил при первой же встрече ввёл меня в курс дела, познакомил с незатейливыми обязанностями и согласовал график работы, удобно сочетающийся с расписанием в универе. После замасленной кафешки это место казалось мне пределом мечтаний и залогом беспроблемной жизни.

– Егор твой просто чудо! Я так ему благодарна! И тебе! Спасибо!

Я готова прыгать от счастья, как маленький ребёнок при виде новой игрушки. Зайцева, конечно, всё замечает и горделиво улыбается в ответ, ощущая и свою причастность к случившемуся.

– А как прошло свидание? – меня тоже поедает любопытство. – Ты прости меня, Машуль! Радуюсь здесь, а ты…

Мне безумно неудобно, что расплачиваться за новую работу приходится Машке, но по искрящемуся взгляду подруги вижу: она счастлива!

– Нормально всё, Яна, не переживай. Свидание как свидание. Ничего необычного, – деланно спокойно отвечает Зайцева, а саму так и порывает обрушить на меня все подробности недавнего вечера.

– Ага, оно и видно, сияешь как новогодняя ёлка! – смеюсь, аккуратно отпивая кофе из пластикового стаканчика.

– Заметно? – алые щёки девушки лишь подтверждают мои догадки.

– Ещё как! – уверенно киваю, а Зайцева воспринимает это за сигнал.

– Янка, я, кажется, влюбилась…, – потупив взор, отвечает Маша и следующие полчаса в мельчайших деталях описывает свою встречу с Мишиным.

Длинная перемена. Университетская столовая. Вокруг снуют незнакомые лица и раздаются громкие голоса. Но Машка никого и ничего не замечает. На её лице глуповатая улыбка, а в глазах ‐ непередаваемое счастье! Она без умолку болтает, то и дело заливаясь краской. А я понимаю: именно так и должен выглядеть влюблённый человек.

– Немного тебе надо для счастья, да, Маруся? – язвительный голосок Бельской совершенно некстати прерывает наш разговор. Приложив изящную ладошку к кукольному носику, Диана возвышается над нами, с пренебрежением переводя взгляд с Зайцевой на меня, а потом обратно.

– Завидуй молча, Диана! – шипит Маша, моментально сникая.

– Чему завидовать, Зайцева? – смеётся блондинка. – Крепость пала – интерес угас. Или ты думаешь, Егор с тобой от большой любви? Глупая! Где он и где ты, Зайцева? Да, ладно! Обманываться или нет – личное дело каждого. Я по другому вопросу. Вот, держи, как обещала! Два пригласительных в «Элизиум». Теперь мы в расчёте, надеюсь?

Бельская бросает на стол конверт из крафтовой бумаги и, взмахнув шелковистой гривой, удаляется к соседнему столику за моей спиной, с сидящими за ним такими же куклами, как и она сама.

Зайцева крепко сжимает в руке билеты и моментально меняется в лице. От былой радости в её глазах не остаётся и намёка.

– Маш, ну ты чего! – пытаюсь поддержать подругу. – Нашла кого слушать! Ты всё правильно сказала: Бельская просто завидует. Ещё бы! Егор на тебя запал, а не на неё. Ну же, перестань грустить.

– Да права она, Яна. Во всём! Думаешь, почему я отшивала Мишина целый год? – Зайцева понуро смотрит на помятый конверт в своих руках. – Мы разные. Из разных миров!

Улыбка, ещё минуту назад озаряющая личико Маши, безжалостно сменяется слезами, фианитовым блеском сияющими в уголках её глаз. Какая же выдра, эта Бельская! Это же надо умудриться всего несколькими словами перевернуть счастье человека на 180 градусов! Мерзкая, завистливая дрянь!

– Посмотри на нас! – продолжает Маша, всё больше и дальше загоняя себя в болото переживаний. – Обычные серые мышки. Мимо пройдёшь ‐ не заметишь. А теперь взгляни на Бельскую и её окружение! Ухоженные, шикарные, модные…

– И пустые внутри, – хватаю Зайцеву за руку и крепко сжимаю. Не знаю, где найти нужные слова, чтобы остановить это нелепое саморазрушение.

– Когда это имело значение?

– Не говори ерунды! Если бы Егора привлекала пустая красота, он не стал бы запариваться с моим трудоустройством, да и бегать за тобой целый год тоже! Поманил бы пальчиком Диану и готово! Он не такой, Маш! Мишин твой настоящий!

– Все они такие, Янка, – огрызается Зайцева. – Это просто ты наивная! В сказки веришь. А в жизни золушки остаются золушками. Кто мы для них? Не имени, ни денег, ни возможностей. Приехали из провинции, живём в общагах или на съёмных клетухах. Вон, даже кофе и тот пьём растворимый из автомата. Зачем успешному мальчику с блестящим будущим связывать себя с такой никчёмной девицей? Родителям показать стыдно, с друзьями не познакомишь. Так, развлечься пару дней и в утиль!

– Неправда! – верещу в ответ. – Неважно всё это: бедный – богатый, приезжий или нет! Когда есть любовь между людьми, остальное всё блекнет, Маша! Все эти дурацкие предрассудки лишь в твоей голове!

– Серьёзно? – усмехается Зайцева, пока слёзы царапают её душу.

– Конечно! – мне так хочется, чтобы она вновь начала улыбаться, поверила, что достойна большего!

– Обернись, Ян! – шмыгая носом, бесцветным голосом произносит Маша. В её глазах – стеклянная пустота, сотканная из жалости и безразмерной грусти. Мне не по себе. От её слов. От её взгляда.

– Давай же! Посмотри назад! – продолжает давить на меня Машка. – А после снова мне будешь напевать, какие мы с тобой замечательные, неповторимые, уникальные, а такие, как Бельская, – никому не нужные пустышки! Ну же!

Не знаю, откуда берётся страх, но чувствую, как мелкой дрожью он пробегает вдоль позвоночника. Предвижу, что там, за моей спиной, меня не ждёт ничего хорошего, но всё же оборачиваюсь.

– Мимо тебя Шах прошёл, потому как стыдно стало признать при друзьях, что вы когда-то вместе сидели на одном горшке. С такой, как ты или я, стыдно! Зато посмотри, как нежно и ласково твой замечательный Шахов целует на виду у этих же уродов Бельскую! И я тебе скажу больше! Её он и дальше будет целовать, а тебя обходить стороной! А теперь скажи мне, Яна, в чём я была неправа?

Хватает секунды, чтобы сердце рухнуло вниз тяжёлым камнем. Никогда не думала, что видеть Яна с другой, будет настолько невыносимо. И вроде понимаю, что наши жизни разошлись, что всё изменилось, что он вполне мог встретить новую любовь, но всё внутри сводит в онемении: в моём сердце всё осталось по-прежнему, в нём слишком много места отведено Яну.

Как, оказывается, больно видеть его улыбку, адресованную не мне, наблюдать, как мягко и ласково он касается губами шёлка волос Бельской, как обнимает её. Крепко. Не оставляя ни у кого сомнений: они вместе. А потом целует. Чувственно, сладко, как когда-то давно целовал меня.

Его друзья или одногруппники, не знаю, толпятся рядом, и ни у одно из них не возникает желания, отпустить грубую шутку в адрес Дианы. Да, и уверена, Ян просто не позволит им это сделать. С ней у него всё иначе. С ней у него всё так, как когда-то было со мной.