– Это «управленцы», вроде, – сосредоточенно скользит взглядом Зайцева. – Да, точно. Второкурсники, как и мы.

Боль в боку немного стихла, а спина Кати Фоминой, нашей необъятной старосты, что бежала последней, скрылась из вида. Хочу намекнуть Маше, что пора бы вернуться к изнуряющему бегу, но совершенно случайно натыкаюсь взглядом на парня в воротах команды-противника. Рослый, подкаченный, статный. С дерзкой улыбкой на угловатом лице и растрёпанными волосами цвета пшеничной булки. Но больше всего прочего цепляет его взгляд: слегка насмешливый и пронырливый, но в то же время не по-мальчишески серьёзный. И пусть между нами сейчас метров сто, не меньше, я не совру, если скажу, что смотрит парнишка мне прямо в глаза.

– Маш, а это кто? Там, на воротах? – меня не покидает ощущение, что этого белокурого красавца я где-то уже видела, вот только, где именно, вспомнить не получается.

Девчонка крутит головой, пытаясь понять, о ком я говорю. А между тем блондин продолжает откровенно смотреть в мою сторону. Его внимание кажется неуместным и странным: с кулькой на голове, в бесформенном спортивном костюме и с раскрасневшимися щеками я точно непохожа на красотку, от которой не отвести глаз. Оборачиваюсь, но, кроме пустых трибун за моей спиной, ничего и никого нет.

– Ты про Фила, что ли?

– Фила? – произношу одними губами, натыкаясь на грустно-добродушную улыбку парня. Нет, точно, я уже встречалась с ним раньше!

– Блондин на воротах, верно? Да, это точно Фил! Сашка Филатов.

– Симпатичный, – зачем-то отмечаю вслух, хотя его внешность скорее необычная, чем привлекательная для меня.

– Не то слово, – мечтательно вздыхает Зайцева. – По нему половина универа с ума сходит.

– Половина и только? – смеюсь, но по растерянному виду подруги понимаю, что она не шутит. Прямо сейчас я готова поклясться: Маша и сама из армии его поклонниц.

– Вторая по его брату, – пожимает она плечами уже без толики зачарованного энтузиазма в голосе.

Между тем стремительный удар мяча по воротам отвлекает Филатова от пристального разглядывания моей персоны, а мы всё же возвращаемся к беговым нагрузкам.

– Брат Филатова такой же красавчик? – решаю продолжить разговор: пустая болтовня помогает не думать, что впереди ещё целых два круга.

– Он другой, – немного туманно отвечает Маша, а потом подумав добавляет: – Нет, тоже симпатичный. Но…опасный, что ли.

– Звучит устрашающе.

– Так и есть.

Разумеется, пятый круг мы с Зайцевой добегаем последними. Все наши давно ушли: впереди семинар по внешнеэкономической деятельности, а к Мухомору на пары лучше не опаздывать. Добросовестно выслушав причитания физрука о нашей с Машей лени и нерадивом отношении к физической нагрузке, мы уставшие плетёмся к зданию универа.

– Согласна променять пару у Мухова ещё на пять кругов бегового ада, – ворчит Маша, стоит нам подойти к большим металлическим дверям, что через лабиринт узких коридоров ведут к спортивным раздевалкам.

– Я пас! – мотаю головой, на ходу раскручивая забранные наверх волосы. – Бег – не моё!

– И не моё, – соглашается Зайцева, – Просто вчера так и не успела в конспекты заглянуть. Представляешь, нанесла на лицо маску, хотела полежать минут десять, расслабиться, как белый человек, и уснула. А у Мухомора чуйка на такие вещи. Вот увидишь, сегодня обязательно спросит.

– Если тебя это успокоит: мне тоже вчера было не до зубрёжки.

– Как и я, решила выспаться? – смеётся Маша.

– Если бы…, – отмечаю с грустью в голосе. – Меня вчера уволили.

– Вот те раз, – распахнув широко глаза, Зайцева с интересом смотрит на меня. – Из той забегаловки, про которую ты мне рассказывала?

Киваю, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. И пусть работа была не самой лучшей, да и платили копейки, зато график смен идеально сочетался с расписанием в универе, и до дома было рукой подать.

– Но почему? – в глазах девчонки неподдельное возмущение.

– Не знаю, мне так и не объяснили, – развожу руками.

– Всё равно должна была быть причина! – начинает докапываться до истины Зайцева. – Может, пожаловался кто-то? Вспоминай, были недовольные клиенты?

– Вроде нет. Всё как обычно. Хотя…– и тут меня осеняет, где я видела блондина с ворот. – Был один капризный посетитель. То ему кофе горячий, то холодный. Несколько раз подходил менять напиток, а потом ещё и пролил на себя капучино. Но за это же не увольняют, верно, я ему даже слова плохого не сказала!

– Верно-то верно, – преодолеваем последний поворот. Впереди виднеются раздевалки. – Но, знаешь, такие потом и жалуются! Им жизнь подножку подставила, а они на других срываются! Сто процентов, а-ля наш Мухомор!

– Да, нет, Маш. Вряд ли. Уверена, причина в другом. Да и там молодой человек был, – хочу рассказать про Филатова, но замечаю впереди большую компанию парней, с шумом вылетевшую из раздевалки и сейчас грозовой тучей, сметающей всё на своём пути, приближающуюся к нам. Гулкий смех, громкие шаги, басовитая наперебой речь – всё это сбивает с мысли. Закусив губу, невольно перевожу взгляд в их сторону. В единой форме красно-белого цвета они планомерно идут навстречу, увлечённо болтая между собой и вовсе не замечая нас.

– А вот и университетская сборная! По средам у них тренировка сразу после нашей, – пищит за спиной Машка. – Ты только взгляни, какие они обалденные! Все как на подбор!

«И с ними дядька, Черномор!»– вертится на языке, но решаю попридержать свою иронию и лишь наигранно цокаю: Машу послушать, так кругом одни красавцы. И всё же более пристально смотрю в сторону парней.

– Ты чего застыла, Янка! – ворчит Зайцева, врезавшись в меня со всей дури. – Опоздаем же!

Но я почти её не слышу. В ушах дикий грохот обезумевшего сердца. Всё тело налито свинцом. Как рыба, выброшенная на берег, я беззвучно открываю рот, пытаюсь вдохнуть и отогнать от себя призрачное видение: там, в эпицентре толпы, я замечаю его, человека из прошлого, парня, без которого когда-то не представляла своей жизни.

Яник изменился! Стал шире в плечах. Черты лица ожесточились, по-мужски став более острыми и грубыми. От того мальчишки, что таскал до школы мой портфель, не осталось и следа. И всё же это он. Мой лучший друг, сосед, одноклассник. Моя первая любовь и первая боль. Правда, всё это осталось в прошлом. С нашей последней встречи прошло четыре года. Четыре невыносимых года! Наполненных тупой болью, преодолением себя и вселяющим ужас одиночеством.

Ян о чём-то упоённо спорит с другим парнем, что идёт рядом, и совершенно меня не замечает. Смотрю на его улыбку, то и дело озаряющую лицо, и ловлю себя на мысли, что улыбаюсь в ответ. Как зачарованная наблюдаю за мощными руками, что уверенно жестикулируют в такт спору, и ловлю взглядом его иссиня-чёрные волосы, в сумбурном беспорядке с каждым новым шагом налетающие на лоб. Отчётливо ощущаю лёгкое покалывание на кончиках пальцев: до сих пор помню, какие жёсткие и непослушные пряди Яна на ощупь. Глазами скольжу по родному лицу: лёгкая небритость придаёт ему мужественности и серьёзности, не то что раньше… И снова не могу сдержать улыбки, вспоминая, как Яник гордился своей первой бритвой, как старательно и долго крутился у зеркала, но всё равно зачастую проигрывал острому лезвию, а я была всегда рядом с ваткой и перекисью наготове.

Вот только всё это в прошлом…

– Яна, идём! – тянет Маша, настырно подталкивая вперёд. Она даже не догадывается, сколько лет я безуспешно искала Яника, сколько бессонных ночей ждала, что найдёт меня он.

Просто видеть его, знать, что с ним всё хорошо, – ещё вчера казалось несбыточной мечтой.

Мы потерялись сразу после той страшной аварии: я попала в больницу, а его увёз отец в неизвестном направлении. Ни адресов, ни телефонов, ни единого похожего лица в соцсетях.

Мой мир, радужный и совершенный, рухнул в одно мгновение, словно карточный домик. Хотя нет, я сама разрушила его! Неуёмное любопытство и неумение держать язык за зубами повлекли за собой слишком страшные для наших семей последствия. И как бы сильно я ни сожалела о прошлом, сколько ни корила себя за случившееся, сейчас чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется непередаваемым счастьем и наивной верой, что теперь всё точно будет хорошо! Вот он, мой маленький лучик надежды, в бело-красной майке и шортах, прямо сейчас смело шагает навстречу.