День проходит как обычно: подъем, завтрак, прием лекарств, осмотр врача, обед, еще прием, сон, смотришь телевизор, ужин, сидишь в телефоне, стоишь на вечерней поверке, отбой.

Главным врачом у нас был Виктор Михайлович. Он высокого роста, с усами, с темными волосами и небольшой залысиной, почти как у меня. Короче, он нормальный мужик.

С нами постоянно дежурили медсестры. Одни нормальные, вторые добрые, третьи строгие. Но все они от нас требовали соблюдения порядка. При них мы втихую сидели на телефонах после отбоя. Ну, кроме одной. Она похожа на Шапокляк. Очень строгая, и раздражает ее резкий голос. В общем, три недели, проведенные в Нижнем Новгороде, были хорошими.

А мог провести две недели. Во время очередного осмотра врач спрашивает:

— Ты никуда не торопишься?

На тот момент я, с одной стороны, хорошо себя чувствовал и хотел сейчас выписаться, чтобы принять присягу послезавтра. С другой, я не был уверен в выздоровлении на сто процентов, мне не хотелось повтора своего состояния в Новый год. Я выбрал второй вариант: уж лучше перестраховаться, — и рассчитывал, что все-таки я успею на присягу. Но я ошибался.

С момента своего заселения в госпиталь я был один в палате. Спустя полторы недели ко мне подселили первого соседа. Он оказался еще и с чесоткой. Так что в первое время я старался избегать физических контактов с ним.

Его зовут Ваня Леденев. Он родом из Иркутска, у него есть беременная жена, и он вспыльчив. По словам других пацанов, он всегда ныл, я считаю, что это просто вспыльчивость, и не более. А так он хороший и веселый человек. Он высокого роста, у него голубые глаза и баритон, В первое время он чесал пятки. Также он единственный, кто помылся. Странно, но я три недели не мылся, а чтобы помыться, нужно разрешение врача.

Несколько дней спустя подселили еще одного соседа, Никиту Терезова. Он излишне самоуверен, четкий пацан, чуть меньшего роста, с карими глазами. Помню, он все время просил у меня телефон, но после отбоя я давал отказ в телефоне, так как боялся, что его заберут. Он плохо умел подшивать белый воротничок. Он очень энергичный. С Ваней и Никитой мы стали соседями по палате.

Еще знаю одного человека, Виталия Шевченко. Он уже отслужил девятый месяц, родом из Краснодарского края. Среднего роста, с короткой стрижкой, зелеными глазами.

Я познакомился с товарищем Юрой Александровым. Он служил в автороте. Это скромный парень с широкой улыбкой. Мы с ним пересмотрели первый сезон сериала Arrow («Стрела»). Сюжет интересный: сын богатого отца спустя пять лет пребывания на необитаемом острове возвращается домой, чтобы устранить зло. Хотелось бы дальше посмотреть, но, по мнению кинокритиков, второй и четвертый сезон оказались не очень. Когда мы смотрели и переживали за героя, то нам казалось, что на его месте находимся мы. Мы сами были в несвободе и надеялись на то, что нас армия научит чему-нибудь и поскорее приедем домой. Остров героя был равен армии для нас.

Я, пока лежал в госпитале, прочитал книгу Жюля Верна «Таинственный остров». Там мальчик, моряк, раб, журналист и профессор оказались на необитаемом острове после крушения на аэроплане. Они сумели с нуля на острове построить жилье, засеять пшеницу, построить мельницу, развести скот. Это книга заставила меня понять, что человек, где бы он ни находился, в каких условиях бы он ни существовал, за счет своего труда может добиться многого.

Я решил, что после армии я буду действовать. Год в армии для меня будет временем раздумий. Я больше не хочу по жизни думать, пока есть возможность делать. До армии я очень много думал, размышлял, разбирал — но не делал. Так получилось, что идеи, которые возникли у меня в голове, превращали в жизнь другие люди, но не я. Хватит! Лучше сделанное реальное, чем идеальное несделанное.

Еще одну книжку я прочитал. Это Рэй Брэдбери, «Смерть — дело одинокое». Там один неудачник разбирался в таинственных смертях. Она написана простым языком и захватывающе. Я давно понял, что все мы окажемся Там. Рано или поздно.

А так, если лежите в больнице, то читайте книги. Да и в армии тоже читайте. В свободное время. А в несвободное время, если вас увидит с книжкой сержант, то он ее в окно выкинет. Вы спуститесь вниз, возьмете ее, начнете читать, ее снова заметит сержант и снова выкинет в окно.

Вообще в армии многое запрещено: телефон, книги, еда. Если найдут еду или книгу в тумбочке, то они полетят на взлетку. Запомните: можно все, но по-тихому. А так книга — это единственный вариант не затупить свой мозг в армии. Если вы думаете, что мы, типа, учились в учебном корпусе, то вы ошибаетесь. Но об этом попозже.

Когда здоровье стало лучше, то я попросился стать носильщиком, чтобы не сидеть на сиделке как дневальный. Носильщики — это пацаны, которые носят тяжелобольных либо на операцию, либо с нее. В основном больными были либо пожилые мужчины, либо молодые пацаны, получившие серьезную травму.

Помню пару больных. Один был молодым курсантом, который сломал ногу, скорее всего, он танкист. Когда мы его несли, он очень крепко спал из-за анестезии. Второй был пожилой мужчина. У него были камни в почках, поэтому ему прикрепили пакет для отвода мочевых отходов к члену. Когда мы несли его с операции, я выполнил, по мнению носильщиков, смертельный трюк.

Когда его тащили, я поменял свою руку, не предупредив своих коллег. Они, как говорится, чуть не обосрались. Попросили, если я устал, то сразу предупреждать. Сами больные весили от семидесяти до ста сорока килограммов. А такой случай был. В последнее время трое носильщиков были недовольны главным коллегой. Возникало недопонимание, как нести пациентов, из-за этого возникали малые конфликты.

Под конец моего лечения стало поступать больше больных. Мне запомнились двое. Один — седой пацан. Что очень странно, ему было всего двадцать пять лет, а он выглядел так, как будто ему сорок, это так себе. Он был тихий, лежал, слушал музыку в наушниках, запомнился только седостью. А второй был, так сказать, типа, дембель. Ему было вообще все пофиг, после каждого отбоя лежал под одеялом с телефоном. Он дагестанец. Строил из себя охуенного солдата. Такое сложилось о нем впечатление.

Помню случай, когда мне пришлось дать ответ. Одним вечером пацаны смотрели сериал на телефоне, у меня взяли тройник, я его купил в медроте, и его отобрала та самая Шапокляк. Суть самого конфликта я не помню, но помню окончание. Тут мне говорит один (назовем его Иванов, он был холериком маленького роста, где-то сто шестьдесят пять — сто семьдесят сантиметров, с карими глазами), чтобы я съебался из палаты.

Я посчитал, что они охуели так поступать со мной. Типа, я дал тройник, а в итоге посылают на хуй. Я забрал тройник, тем самым показав, что вот так нельзя поступать. Недолго я обижался, однако успокоился, и конфликт был исчерпан. Вот такой я человек, не могу долго держать зло на человека. Да и вообще, неправильно копить в себе негативную энергию, а надо излучать позитив.

В первый день февраля меня и троих пацанов попросили помочь, отнести документы в архив. Мы оделись и поехали по Нижнему Новгороду.

Сначала поехали в больницу, с помощью каталки перетащили несколько десятков коробок с документами в «газель». Затем поехали в архив, вытащили их из машины и перетаскали на третий этаж, именно там хранилище находится. Мы вспотели, пришлось снять бушлаты, и в кителях да в шапках таскали.

Закончив с документами, мы взяли пустые коробки для новой документации и унесли в «газель». Затем снова приехали в больницу и отнесли коробки для новой документации из «газели».

Когда мы катались, то смотрели город. Дороги широкие, есть как и старинные здания, так и современная архитектура. Иногда может показаться, что Нижний Новгород похож на Москву или Питер. Как будто это большой город. Больше всего меня впечатлил строящийся футбольный стадион для Чемпионата мира по футболу 2018 года.