Тьма

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

1 мая 1438 года

— Ну где ты, — устало вздохнула Анна, зачерпывая пригоршню воды из ключа и поднося к губам, — разговор есть.

Освежающий глоток придал Анне сил и смелости. Вытерев воду с подбородка, Анна прищурилась от яркого солнца, что отражалось в ручье. Немного подумав, она плеснула воды в лицо и так оставила капли растекаться по ее коже. Подавив зевок, девушка уселась на траве и прислонилась к дереву.

— Ладно тебе, все равно же придешь, — хмыкнула она, проводя ладонью по траве, — будешь рассказывать, что все так и было задумано, чтобы показать, что рано или поздно все равно я приду к тебе. Ну или что там ты любишь обычно распевать, — она зевнула в кулак, запрокинув голову назад, отчего светлые волосы тут же запутались на жесткой коре, — видишь, я здесь. Или ты так и не научился проигрывать?

Вода в ключе пошла рябью, а тень от деревьев вдруг стала гуще. Поднявшийся ветер растрепал Анне волосы, заставляя девушку отвлечься. Разобрав налипшие на лицо пряди, Анна подавила усмешку, что сама так и норовила вырваться наружу.

Сегодня ее собеседник не прятался под масками. От жара, что шел от него, глаза Анны заслезились, вынуждая отвернуться в сторону. Проморгавшись, она шмыгнула носом, вытирая выступившую на ресницах влагу.

— Ты же говорил, что никогда не лжешь? — спросила девушка, приложив прохладные после ледяной воды ладони к пылающим щекам.

— Пожалуй единственный, кто тебе не врал — это я, — усмехнулся собеседник Анны, разглядывая покрывшуюся пузырьками поверхность ручья, — ну а если ты про лес, то да, возможно я не говорю всего, но кто же выкладывает все карты на стол до начала игры, правда?

От водной глади шел пар. Анна на секунду забеспокоилась, что от его присутствия источник иссохнет и больше никогда не забьет снова, но упрямый ручеек восполнялся, словно ничего и не происходило. Некоторых вещей ее собеседник при всем своем могуществе изменить не мог.

— Какое у нее было последнее желание? — Анна повернулась к гостю, чей образ был размыт в клубах испарений.

Собеседник засмеялся, ничуть не заботясь о том, чтобы скрыть свое веселье.

— А что же ты не спросишь у того, кого называешь отцом? — съехидничал он, а Анна скептически посмотрела в центр мутного облака.

— Ты же знаешь, что мой отец не помнит, — с нажимом произнесла она, выделяя слово “отец“ интонацией, — а ты точно знаешь.

— И с чего ты взяла, что я расскажу об этом тебе?

Анна улыбнулась, не отводя взгляд от собеседника несмотря на жар, пляшущий по лицу.

Не один он может так.

Не всегда нужно что-то делать, чтобы стать увереннее в своих силах. Иногда достаточно помнить, на что ты способен, чтобы перестать бояться каждого шороха.

Образ Идонеи, что тяжким грехом лежал на плечах Анны, сейчас сам всплыл в ее памяти, но взывал сейчас совершенно к другим чувствам. Отринув все то, что убивало ее, стоило подумать ей о матери, Анна глубоко вздохнула и улыбнулась еще шире, до боли растягивая губы.

Ветер подул сильнее, раздувая зажегшуюся искру ярости в Анне, заставляя ее полыхать в ее глазах. Пальцы Анны мелко задрожали, а собеседник внимательно наблюдал, подобно ей улыбаясь во весь свой дьявольский оскал.

— Ты же хочешь видеть меня такой, правда? — выдохнула Анна, медленно наклонив голову на бок, позволяя собеседнику полностью разглядеть все безумие, что сейчас грозилось выплеснуться через край, — Весь свет, обращенный во тьму.

Разум Анны бесновался в паники, но она воспроизводила каждую секунду того дня, когда все ее существо прониклось тьмой. Раскрыв самые забитые в глубь грани своего поступка, Анна чувствовала их снова. Безумные стороны гордости собой, ощущения всевластия, наслаждения бессилием других.

— Как же тебе идет тьма, — проговорил собеседник, вмиг оказавшись к Анне еще ближе.

Но жара она больше не чувствовала.

Анна пылала сама, позволив коже распалиться до предела.

— Значит скажешь, — уверенно произнесла она, прикрыв один глаз, — иначе как я могу тебе доверять?

Анна наклонилась ближе, чуть ли не соприкасаясь с собеседником носом. Они сидели достаточно близко к ключу. Поведя плечом девушка нечаянно столкнулась с каменной плотью. Анна чуть не выдала себя, едва ли не взвыв от восторга. Он был материален сейчас. Она не ошиблась. Даже ее собеседник рядом с собственной целью терял контроль. А сейчас Анна была уверена, он видит мир, обращенный в прах, в ее глазах.

— Твоя мать, Анна, пожелала сохранить свое имя, — зловонное дыхание коснулось обоняния Анны, но девушка сдержалась, чтобы не поморщиться, — она попросила дать тебе ее имя. И Вигмар исполнил ее желание.

Резким рывком Анна повисла на шее собеседника и, не дожидаясь его реакции, оттолкнулась от земли и рухнула в ручей, потянув его за собой. Ледяная вода вдруг стала словно пламенем, а Анна даже не поняла, чей крик сейчас раздался по всей округе. Собрав воедино все чувства, разрывающие ее, Анна держала изо всех сил вырывающегося собеседника.

— Она не моя мать, — проскрипела она, не видя ничего от сковывающей ее боли, — а ты не мой отец. Ну что, как тебе свет в твоих руках?

— Только что-то ты очень на меня похожа, — засмеялся собеседник, не обращая внимания на шипящую кожу, — сколько ненависти, сколько злобы. Ты сама придешь, в этом мире никто не сможет тебе дать того, для чего ты рождена. Только тьма, девочка моя, только тьма.

Он исчез, а Анна быстро выбралась на землю, шипя, когда обожженная кожа качалась травы. Злость и ярость ушли, оставив на земле лишь ее, дышащую полной грудью.

— Рановато купаться, — голос Гилберта не стал для нее неожиданностью.

Анна закрыла глаза, что нещадно щипало от попавшей в них воды.

— Вы с отцом уже закончили? — перевела она тему, прислушиваясь к своему сердцебиению.

“Как только успокоится — все пройдет,” — напомнила себе Анна, считая торопливые удары у себя в груди.

Мозолистая ладонь коснулась ее плеча, но тут же исчезла под звуки ругательств Гилберта.

— Ополосни в воде, — не открывая глаз, Анна кивнула на ручей, — сейчас пройдет.

— Ты как раскаленная печь, — пробубнил Гилберт, а Анна промолчала, — что это?

Распахнув глаза, Анна осторожно потерла остывающий лоб. Удары становились все медленней, а туманная пелена перед ее взглядом рассеивалась, открывая взору чистое голубое небо. Все возвращалось на свои места.

— Это тьма, — прошептала она, а ветер разнес ее слова по округе.

Не верь мне

— Может зря мы все это устроили? — вздохнула Анна, до скрипа полируя пальцем керамическую кружку в ее руках, — Мы сами же не понимаем, что пытаемся найти. Бродим без цели, как котята слепые.

Чем меньше энтузиазма становилось в Анне, тем больше просыпалось его во мне и наоборот. Денис второй час резался в плойку не особо задумываясь о том, что происходит вокруг. Недавний испуг у парня прошел бесследно, а я с подозрением покосился на клубящийся над кастрюлей пар.

Стоило нам переступить порог моей квартиры, как Анна тут же навела еще пять литров жижи, которой с остервенением пыталась напоить меня. Да, конечно она пила ее и сама, но глядя на Дениса мое решение притащить всех к себе домой казалось все более глупым.

— Семь инквизиторов, — задумчиво проговорил я, приложив все еще полный до краев стакан к губам, имитируя глоток, — для начала найдем их.

— И что нам это даст? — Анна подняла ноги на стул, уперевшись подбородком в колени, — Вон он, сидит один, инквизитор. Во что он там гамает? Очень информативно? — она усмехнулась, резко отвернувшись к окну, — Я вообще начинаю думать, что ничего со мной не произойдет. Просто дата смерти ведьмы приближается, вот и все.