– Так будет лучше для всех, – бормочу себе под нос. Но спустя пару шагов я слышу свое имя. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Оборачиваюсь и вижу Лизу. Хромая, она идет в мою сторону. Сглатываю, подступивший ком и направляюсь к ней.

– Привет, Лиза, – сажусь перед ней на корточки и беру ее руки в свои.

– Ты помнишь меня? – ее лицо светится от счастья.

– Конечно, – на глаза наворачиваются слезы, – как у тебя дела?

– Хорошо. У меня для тебя подарок, – легкий румянец появляется на ее щеках.

– Да? Здорово, – корю себя, что ничего не привезла Лизе.

Она достает из нагрудного кармана платья сложенный листок и протягивает мне. На ее лице отражается одновременно столько чувств, что я готова расплакаться. Волнение, вперемешку со страхом, сменяется предвкушением. Мне хочется прижать ее к себе и успокоить. Вместо этого я разворачиваю лист и смотрю на портрет, подписанный моим именем. Девушка, слабо напоминающая меня, улыбается с рисунка, и я улыбаюсь в ответ.

– Это ты, – тихо произносит Лиза, – тебе нравится?

Теряю самоконтроль и прижимаю ее к себе. Смаргиваю слезы и пытаюсь успокоиться. Перевожу дыхание и отстраняюсь.

– Очень похожа, – вру я и улыбаюсь, – спасибо, Лиза. Мне так давно никто не дарил подарки.

– Правда? – в ее глазах загораются лучики счастья.

– Правда, – говорю честно, – значит, ты любишь рисовать?

– Да, когда я вырасту – стану художником, – в ее словах столько уверенности и мне остается надеяться, что она ее не потеряет.

Лиза поднимает глаза наверх, и я оборачиваюсь. Марк смотрит на меня с осуждением и качает головой, а затем разворачивается и, молча, уходит. Воспитатель зовет Лизу. Мы прощаемся, и я провожаю ее взглядом. Когда она со всеми детьми скрывается в здании, поднимаюсь на ноги и иду к машине. Сажусь и, сжимая в руке листок, смотрю в окно. Я чувствую его взгляд на себе. Это невыносимо. Откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Он не имеет права осуждать меня! Никакого права! Щелчок, и голос Петровича. Отъезжаем. Они беседуют о том, что нужен ремонт в спортивном зале. Марк обещает найти спонсоров и сам помочь.

– Остановишься? – спрашивает Петрович.

– Нет, – резко отвечает Марк.

– Это неправильно, сынок. Пути господни неисповедимы.

Начинаю прислушиваться к их диалогу.

– Не начинай, сказал не пойду, и не проси об этом, – голос Марка непреклонен.

– Ладно, завтра сам съезжу в церковь, – сдается мой начальник.

А я начинаю анализировать полученную информацию. Почему Марк так враждебно настроен по отношению к Богу? Что же с ним произошло? Только один человек может ответить на мои вопросы, и я решаю в ближайшее время расспросить Ингу.

***

Я смотрю, как городские постройки сменяются лесами и полями. Легкий ветерок врывается в салон автомобиля, наполняя запахом полевых цветов. Я радуюсь тому, что приняла приглашение Инги и Никиты поехать с ними на пикник. Эта неделя была для меня одной из самых худших, проведенных в этом городе. Противостояние с Марком набирает обороты, и я понимаю, что это выльется в нечто ужасное, если мы не прекратим. Но, ни один из нас не хочет уступать. Он продолжает таскаться в кафе со своей Вероникой и флиртовать с ней, а я при любом удобном случае стараюсь демонстрировать свои несуществующие отношения. Понимаю, что выставляю себя полной дурой, напоминая школьницу, но отступать поздно.

Устало вздыхаю и переключаю внимание на девочек, сидящих по обе стороны от меня в своих креслах. Они в восторге от поездки и им не терпится оказаться на месте. Инга и Никита о чем-то мило разговаривают. Поистине образец идеальной семьи. Задумываюсь о том, будет ли у меня когда-то семья. Вряд ли, но если чудо произойдет, то хочу именно такие отношения. Они относятся друг к другу с таким трепетом, любовью и нежностью. За эту неделю мы часто общались, и каждый раз я убеждалась, что их отношения построены на уважении и доверии.

Мы подъезжаем к песчаному берегу реки и выходим из машины. Несколько автомобилей уже припаркованы. Небольшая группа людей, состоящая из взрослых и детей, устремляет на нас взгляды. Инга и Никита приветствуют всех и представляют меня. Обмениваюсь любезностями с двумя семейными парами и, когда очередь доходит до высокого парня с каштановыми волосами, чувствую смущение от его изучающего взгляда и добродушной улыбки.

– Вадим, – протягивает мне свою руку, в которой моя ладонь кажется совсем детской.

– Маша. Очень приятно, – скромно улыбаюсь.

– А мне-то как приятно, – флиртует он, а я смотрю куда угодно, но не на него. Только сейчас замечаю, что все парни в компании почти одного роста и практически одного телосложения.

Располагаемся на берегу недалеко от речки. Мужчины занимаются шашлыком, а мы решаем сначала искупаться, а потом накрыть импровизированный стол на пледах. Беру круг Лины, и мы вместе шагаем к воде. Ступаю не спеша и наслаждаюсь теплотой песка. Лина тянет поскорей меня в воду. Набултыхавшись в воде с сестренкой, решаю ее отправить на берег погреться к Инге, где та с Адель строит песочные замки. Сама ныряю и плыву под водой. Выныриваю и ложусь на спину, закрываю глаза от палящего солнца и медленно плыву. Настоящее блаженство. Доплываю до мелководья и встаю на ноги. Инга с двумя девушками накрывают импровизированный стол, вынимая еду из пакетов и корзин. Вадим лежит на берегу, помогая Лине и Адель строить замки. Они так заразительно смеются, что и я от их радостных лиц начинаю улыбаться. Медленно подхожу к ним. Нас разделяет пара шагов, и Вадим замечает меня. Прикладывает ладонь ко лбу, закрываясь от солнца, и наблюдает за мной. Чем ближе я подхожу, тем шире его улыбка. Стоит заметить, красивая улыбка и вообще, он очень привлекательный парень. Странно, что одинок. Хотя в последнем я могу и ошибаться.

– Тебя назначили усатым нянем? – шучу я и сажусь напротив него, опираясь на одну руку.

– Я сам себя назначил, – ложиться на бок и оттягивает верхнюю губу, гримасничая.

– О! И как? – набираю в ладони песок и пропускаю его сквозь пальцы.

– Учитывая, что я в семье единственный ребенок, то я люблю детей. Всегда мечтал о братьях и сестрах. Когда я женюсь, у меня будет минимум трое детей, – серьезно смотрит на меня и проводит по своим коротко стриженым волосам. Мышцы перекатываются на его бицепсе. Никогда не была фанаткой накаченных мужчин, но скульптурно-подтянутое тело Вадима заставляет пересмотреть свои взгляды. На одном плече набито тату в виде орнамента, который сложно разгадать.

– Итак, Маша, помимо того что ты красивая девушка, заботливая сестра и работаешь официанткой, чем еще удивишь меня?

Он уже успел узнать всю мою подноготную. Теряюсь под его прямотой, но почему-то мне не хочется ему врать и казаться лучше, чем есть на самом деле.

– Я человек, совершивший не единожды плохие поступки, о которых сожалею, и поэтому такому хорошему парню как ты, лучше держаться от меня подальше, – поднимаюсь на ноги и стряхиваю песок с ног.

Вадим внимательно изучает мое лицо. Улыбаюсь ему и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Маш, – останавливаюсь, но не оборачиваюсь, – теперь ты точно не избавишься от меня, – сглатываю подступивший ком, и предчувствие чего-то хорошего заставляет улыбнуться.

– Я тебя предупредила, – бросаю я и ухожу.

Подсаживаюсь к Инге и помогаю нарезать овощи. Мы говорим с девушками о погоде, обсуждаем быт и детей. На какое-то мгновение мне кажется, будто у меня тоже семья, и я ничем не отличаюсь от этих молодых мамочек, но от реальности что-то щемит в груди и душит. Делаю несколько глубоких вздохов. Мы остаемся с Ингой одни, пока другие две девушки идут к мужчинам узнать, когда будет готов шашлык.

– Маш, смотри какой жених, – подруга кивает в сторону Вадима, по-прежнему играющего с детьми, – очень хороший парень, присмотрись к нему.

Ее слова вызывают у меня смех.

– Ты что, меня сватаешь?

– Да нет, глупенькая, – Инга одаривает меня легкой улыбкой, – просто говорю, присмотрись к нему. Посмотри, как он любит детей, будет отличным отцом и семьянином. Уверена, что это так, только я на роль его жены не подхожу. Ненавижу свое прошлое, которое словно стена заслоняет мое будущее.