— Но… — Холли пыталась подобрать слова. — Как же все мы?

— Если бы я знала, я бы сказала, — почему они думали, что у нее были ответы? Она зависела от желаний Жути. Все они зависели. Они подписались на это, став жрицами, выразив интерес в становлении Избранными.

Их пути могли бы быть другими, если бы они не трудились так. Если бы они хотели другого в жизнях. Но они желали силы, настоящей, которой могли управлять, влияя на разумы величайших существ Омры.

Теперь их судьба была не такой, как они ожидали, и они хотели все изменить? Рэя узнавала их эгоизм в себе.

Если бы она сидела в том саду, если бы Лорд не посчитал вдруг ее достойной после прошлой ночи, когда она не напала на его народ магией, она ощущала бы себя так же. Трава была бы слишком зеленой. Воздух — слишком чистым. Комната была полной роскоши, но этого было мало, ведь она знала, какая сила была вне досягаемости.

Рэя вздохнула.

— Я посмотрю, смогу ли что-нибудь выяснить сегодня. Лорд едва хотел меня видеть, что говорить об остальных?

— Что заставило его передумать? — спросила Холли.

Если бы Рэя знала. У нее было смутное ощущение, которое ответило бы на многие вопросы.

Но она все еще не хотела давать другим жрицам знать о Жути, которые охотились ночью. О существах, с которыми она столкнулась. Лорд дал понять, что это был его народ, но он держал их… что? Взаперти? Затерянными в лабиринте?

Слишком много вопросов. Она не могла говорить об этом с Холли, пока не получит ответы сама. А потом она сможет объяснить происходящее.

Может, даже Лорел тогда поймет, что она не работала против них.

Она опустила голову и прикусила губу.

— Холли, я не знаю, как понять этих Жутей. Они не такие, как говорила Высшая жрица или алхимики. Когда я узнаю больше, расскажу тебе первой. Но сейчас меня вызвал Лорд Жути, и не стоит заставлять его ждать.

Хитрое желание горело в ее груди. Она хотела видеть, что он сделает, если она проигнорирует его призыв. Он разозлится? Или будет рад ее смелости?

Она сомневалась в последнем. Это было слишком для такого существа, как он.

Холли отпрянула на шаг, грозно хмурясь.

— Ладно. Просто будь осторожна.

Если бы она знала, как беспечна была Рэя пару часов назад. Она убрала волосы назад еще раз, расправила плечи и кивнула.

— Я постараюсь все узнать.

Ее слова звенели громко. Хоть это место было как позолоченная клетка, тут была хорошая акустика.

Еще две женщины поймали ее взгляд и мягко улыбнулись. Другие все еще смотрели на нее с подозрением. Но это было не важно.

Ученице нужно было проявить себя. Она этим и собиралась заняться.

ГЛАВА 13

Уриэль опустил голову, глядя на ткань, которую украл у алхимика до того, как он ушел. Мужчина обронил платок, думая, что слуга подберет его позже. Но платок нашел Уриэль, и он решил раскрыть тайны мужчины.

Нити ткани сами разделялись. Он приблизил лупу, смотрел на движение каждой ниточки. Порой ткань с алхимиков была просто тканью. Просто неподвижными нитями. И он мог носить ту одежду на своем теле, ничего не менялось.

Но бывало, когда у ткани была своя жизнь. Когда она извивалась и тянулась под его прикосновением, словно хотела поглотить его плоть.

Уриэль протянул палец к движущимся нитям. Они потянулись к его коже как иголки к нему. Он знал по опыту, что, если коснется ткани, она вопьется шипами в его палец и будет тянуть кровь, пока он не вырежет нити из своей плоти.

Странная магия, но он не должен был удивляться. Алхимики жаждали магии крови. Это они любили.

Уриэль отклонился на стуле и опустил лупу на колени. Он разочарованно вздохнул. Магия не должна быть такой. Хоть он не знал, откуда, но был уверен, что это была правда.

Магия должна быть яркой. Счастливой. Она должна вызывать у людей восторг. А не вредить или впиваться в кожу и кости.

Он вздрогнул от стука в дверь. Они не знали, что он был занят? Уриэль попросил несколько часов тишины. Что привело их к нему?

Лупа звякнула по столу, он опустил ее. Это были его личные покои. Если они стучали в дверь, то знали, что он примет только с важным делом. Если кто-то истекал кровью в замке. Или Жуть поймал жрицу и не отпускал ее.

Он ненавидел то, что снова беспокоился из-за тех женщин. Он провел пять потрясающих лет в тишине.

— Войдите, — крикнул он. На что ему придется смотреть сегодня? Как плохо все было?

Удивительно, вошла не Жуть, а жрица. Его жрица.

Который час?

Уриэль потрясенно посмотрел на нее и совладал с собой. Он кашлянул и указал ей присесть.

— Я не ждал тебя так рано, жрица.

Она приподняла бровь, но прошла по комнате.

— Это ты меня вызвал.

Может, он сказал Жутям привести ее в определенное время, хотя не помнил, ведь голова была полна теорий об алхимиках. Что он сказал? Вроде, в полдень, но он не помнил.

Он заметил, как она разглядывала бардак в его кабинете. Да, он знал, что всюду были вещи, и что ей должно быть приятнее в чистоте.

Его кабинет всегда был в беспорядке. Сотни книг стояли стопками друг на друге, пыль покрывала каменных горгулий на потолке, все тут было грязным. Он не помнил, когда последний раз тут убирали.

Кто-то мог коснуться стопки бумаг или сбить один из экспериментов на столе в углу. А то и поймут, что петля рядом с камином была не для факела, а открывала каменную дверь в лабораторию, скрытую в глубине замка.

Он не хотел, чтобы тут кто-нибудь был. И ему не нравилось, что жрица смотрела на все, словно могла разобрать каждый кусочек и понять скрытую тайну его души.

Уриэль склонился и уперся локтями в стол.

— Ты сказала, что хотела использовать магию, жрица. Вот твой шанс. Но у меня мало времени, так что быстрее.

Она моргнула.

— Использовать магию?

— Да. Возьми у меня, что хочешь. Покажи свои уловки и иди к другим жрицам, — он приготовился к ужасному ощущению, когда жрица тянула к себе его магию.

Женщина не двигалась. Он не ощущал, чтобы она тянулась силой. Она только глядела на него.

— Что? — рявкнул он. — У нас нет времени. Ты поторопишься, женщина?

Последняя жрица злилась, когда он звал ее так. Она бушевала, бросалась вещами, злилась, как он и хотел. А потом уходила из его кабинета, топала к сестрам, жаловалась на Лорда Жути, у которого не было манер.

Эта — нет. Рэя смотрела на него большими глазами. Она нахмурилась, глядя на него, не говоря ни слова.

Она пыталась забрать его магию? Он не ощущал этого. Он не удивился бы, если бы она тянула нежнее других жриц. Но его магия не перетекала к ней. И ее глаза не стали странно пустыми, как было у многих жриц, пока они колдовали.

Что она делала?

Он вздохнул с рычанием.

— Что?

— Почему ты не даешь другим Жутям видеть моих сестер? — ее голос был нежным, как трепет ткани на спокойном ветру. — Это же ты делаешь?

— Я не знаю, о чем ты.

Он знал, о чем она говорила. Но это делал не он, хотя она хотела его обвинить. Жути не интересовались странными жрицами. Их слишком много раз жалили.

Уберечь женщин можно было, только заперев их. Так они не могли украсть магию и творить невесть что. Их магия и огромные глаза так не соблазняли Жутей.

Ее глаза сузились, словно она читала его мысли. Он сомневался в этом, он не ощущал маслянистую магию на коже. Но от ее слов он задумался, сколько знал о своем виде.

— Ты мне врешь, — сказала она. — Почему тебе важно, знаю ли я о том, что происходит? Я — твоя жрица. Ты можешь использовать меня, как хочешь.

— Использовать? — он фыркнул. — С каких пор жрицы стали орудием Жутей? Ты — лишь пешка Мириам, и ты побежишь к ней со всеми моими словами на языке. Ты — гадюка в гнезде орлов, жрица. Не думай, что я ошибусь и подумаю, что ты не такая.

Рэя склонила голову. Она смотрела на стопки бумаг, которые застыли водопадом, съехав с края стола.

— Ты так боишься, что я монстр, но ты просто не знаешь, кто я. Ты не знаешь, расскажу ли я хоть что-нибудь Высшей жрице.