Лично со своим бойфрендом я еще не встречалась, но по фотографиям он был очень даже ничего. Хоть я и успела прозвать его Козлевичем из-за дурацкой бороденки аля-«молодой Троцкий». Только очков да сюртука не хватало для полного сходства.

Однако, по всему выходило, что бороденка эта не устраивала только меня – вся школа стояла от моего фотографа на ушах, и все мне дико завидовали. Пришлось даже разок тайком проконсультироваться по этому поводу с Катькой – получалось, что мы все-таки немного переборщили. Я ведь не должна была сильно переживать по поводу своей намечающейся потери. А как здесь не переживать, если Козлевич, оказывается, такой завидный жених?

– Да, перебор получился, – хмурилась Катька. – Надеюсь, нас не раскусят.

– Не волнуйся! – успокаивала ее я, сама не вполне уверенная в успехе. – Если бы он был какой-нибудь безродный красавчик, могли бы еще подумать, что ты ему заплатила. А так… он вроде и сам при деньгах. Никому же не придет в голову, что ты пятьдесят кусков на все это дело отстегнула.

Это была чистая правда – банкирша мне сама проболталась. И уже успела об этом сто раз пожалеть…

Отвлекая меня от размышлений, в сумке нежно звякнул телефон.

– Пишет? – шепотом спросила Ксюха. Ей врать было тяжелее всего – и совестно, и сложно, потому что мы были практически неразлучны. Пришлось придумать историю со знакомством в тату-салоне, где мой фотограф уговорил меня попозировать, да и влюбился ненароком.

– Ага, – прошептала в я ответ, вчитываясь в незамысловатое сообщение с фотографией Козлевича на аватарке. Стандартный набор фраз для любимой девушки – «привет, детка», «что у тебя слышно», «скучаю», «люблю». Мог бы и пооригинальней что-нибудь придумать. За такие-то деньги.

Я решила проявить креативность за двоих и быстро настрочила.

«Соскучилась страшно. Покажи тело.»

Ксюха прыснула со смеху, придвинулась ближе и в нетерпеливом ожидании уставилась на экран телефона. Лекция по «продвинутым функциям», на которой подруга обычно внимала учителю с раскрытым ртом, отошла на второй план. Эх, испорчу я ей успеваемость, как пить дать.

Между моим требованием и ответом Козлевича прошло минут пять, не меньше. Наконец, телефон тренькнул сообщением. Фотография. Худощавый, почти юношеский торс в паутине веснушек, рассыпанных по плечам. Хозяин торса развалился на белом диване, одна рука поднята в созидании селфи, другая тянется вниз, к паху, цепляясь большим пальцем за ремень джинсов.

– Ну что ж… – пробормотала я, чуть не добавив – «одобряю». По легенде, мы уже переспали, а потому одобрять или не одобрять было поздно.

– Ой, какой хорошенький… – захихикала рядом со мной Ксения, стремительно краснея.

– Тебе на такое смотреть нельзя! – твердо заявила ей я, отворачиваясь и заслоняя от нее телефон книгой.

Огляделась – лекторша, мисс Кейтлин, что-то увлеченно писала на доске красным фломастером, наполовину пустая аудитория ни менее увлеченно следила за решением сложной задачи. Ну что ж, синусоидные графики это именно та тема, во время которой я могла себе позволить немного… отвлечься.

Настроив телефон так, чтобы в камеру попала моя закрытая майкой грудь, я приспустила плечо и бретельку лифчика, и быстро сфоткала получившееся. Приблизив готовую картинку и убедившись, что все-таки оставила кое-что для воображения, отправила Козлевичу.

Ждать на этот раз пришлось минут пятнадцать, не меньше. Я уже успела решить свою и Ксюхину задачу, соскучиться и даже немного поспать, положив голову на руки. Наконец, когда мне уже начинало сниться нечто очень похожее на доктора Кронвиля, красящего мне ногти на ногах, тренькнуло новое сообщение.

Контакт, обозначенный словом «Козел», прислал мне сразу три знака вопроса. Я непонимающе уставилась на экран.

– Что за?..

Медленно, но верно до меня доходила суть совершенной мной ужасной ошибки. «Козлевичем» значился в телефоне мой «как-бы» парень, а «Козлом» с позавчерашнего утра стал никто иной, как мой должник и обидчик, доктор Николас М. Кронвиль.

Я только что послала фотографию своей почти обнаженной груди нашему ректору по дисциплине.

Леденея сердцем, я еще раз прокрутила эту фразу у себя в голове. Я ТОЛЬКО ЧТО ПОСЛАЛА…

«Простите, ошибка. Не вам», – трясущимися пальцами выбила я ответное сообщение и отправила.

Вот черт! Именно в эту минуту в аудитории решил пропасть интернет, и сообщение зависло с красной пометкой – «не удалось отправить, попробуйте позже».

– Мне надо выйти! – кинула я удивленной Ксении и выбежала вон, оставив ей все свои вещи, кроме телефона.

Разумеется, по нашему уговору, Кронвиль не мог меня отчислить даже и за такое вопиющее нарушение…

Но, боже, как же это стыдно!

Он ведь и так считает меня недочеловеком, а теперь еще и блядью будет считать… И даже если я и пошлю ему сейчас это непрошедшее сообщение – он будет знать, что я в принципе это делаю… рассылаю свои голые фотки направо и налево. Вот уж действительно – только «секстинга» в копилку моей безнадежно испорченной репутации и не хватало.

Стоп.

Я остановилась посреди пустого коридора и всмотрелась в эти красноречивые три знака вопроса.

А что если… не оправдываться? Ведь выглядеть заигрывающей с ним смелой шантажисткой лучше, чем дешевкой, показывающей титьки кому попало.

Закусив от волнения губу и набрав в легкие воздуха, я медленно напечатала заглавными буквами.

«Нравится?»

Выдохнула и нажала кнопку «послать» – частично надеясь, что связи не будет и здесь, и сообщение тоже не пройдет.

Но оно прошло.

Мамочки! Почувствовав слабость в ногах, я поискала глазами, куда бы сесть, нашла и плюхнулась на ближайшую деревянную скамейку у стены.

Боже, что я натворила! Он ведь сейчас точно выйдет из игры, он на такое не подписывался, мы так не договаривались, он… А вдруг они сейчас вместе, и телефон взяла Алисия?!

В руке тренькнуло, и я в страхе зажмурилась. Не глядя, стереть сообщение и забыть об этом инциденте – вот что мне надо сделать. А не смотреть, не смотреть, не смотреть… Будто под чарами какого-то сильного колдовства, я не выдержала, осторожно скосила глаза и посмотрела.

«Не впечатляет».

Моя челюсть мгновенно поползла вниз.

Не впечатляет? Не впечатляет?!

Я не знала, что меня изумляло больше – то, что он, по сути, мне подыграл, или то, что его не впечатлили мои сиськи.

Ах, ну да, конечно! Куда мне до его пышногрудой аспирантки. У Алисии небось размерчик не «В», и даже и не «С».

Чуть не поддавшись соблазну сделать совсем уж откровенное фото, я решилась на другую стратегию.

«Меня ваше достоинство тоже не впечатлило», – парировала я и вновь замерла в ожидании. Скорее всего, ожидать мне было нечего – обидится и не отреагирует.

Но, профессор, по всей видимости, решил пуститься во все тяжкие – ответ на этот раз пришел почти мгновенно. Ага, значит за живое задела!

«Не сомневаюсь. Ты ведь девушка опытная – есть с чем сравнивать. И, кстати, „private“ пишется с „е“ после „t“.[1]»

Ах ты ж!.. Нет, все-таки какое правильное я ему прозвище дала! Грамматику он мне поправляет!

«Ну как?» – вдруг пришло новое сообщение, и я не сразу поняла, что оно не от ректора.

Ах да! Козлевич-то все еще ждет моей реакции на его голый торс! И, кстати, чего это он так ждет? Его фотка нужна была для поддержания видимости, что мы – пара. А ему зачем мое мнение? Хотя, о чем это я… понятное дело, зачем.

«Класс!» – ответила я, не думая – мозги были заняты составлением достойного ответа ректору.

«Свою фотку пришлешь?» – немедленно возникший на экране ответ снова сбил меня с толку. Я даже зарычала от раздражения – вертевшаяся на языке колкая фраза, растаяла, так и успев оформиться.

– Да пошел ты… – пробормотала я, отправляя ему поцелуйчик с подписью «позже».

И вновь сосредоточилась, переводя сложную фразу на английский. «Not that it’s any of your business… But judging from my video, I’m clearly the more experienced of the two of us…»[2] Нет, не «of the two of us» – это коряво как-то… И, кстати, тут не «the more», а «а more»…