И если об Эльвире тетушка помнила, хоть и утверждала постоянно, что та не отрабатывает свою зарплату, то Риту не замечала. Вот еще, не пристало аристократке общаться с дочерью прислуги.

Я подняла деревяшку, лежавшую на двух прилавках и перекрывавшую доступ к внутренней части здания, зашла и направилась в свой кабинет.

Хорошо освещенный неширокий коридор привел в общий зал. Там, посередине, находился круглый деревянный стол с пятью удобными креслами – для переговоров с партнерами.

За столом, в глубине зала, три двери. Одна – в мой кабинет, вторая – в кабинет изредка появлявшегося счетовода, и третья – в уборную. Все. Никаких излишеств. Строго, но относительно комфортно.

Я прошла в свой кабинет. За мной звучали шаги Эльвиры.

Свое рабочее место я обустроила по-земному. Большое, черное, широкое кресло у окна, удобное, такое, в котором я терялась, даже если сидела с ногами, перед ним – стол, из красного лорнакского дерева, кучу денег отдала. Дальше, ближе к двери, еще одно кресло, для посетителя. По бокам – стеллажи с бумагами. Все. Больше ничего лишнего.

Я зашла в кабинет, обогнула стол, забралась в свое любимое кресло, подождала, пока Эльвира займет второе, для посетителя.

– Послезавтра ждем эльфийские сладости, во второй половине дня, останемся и после работы, как ты понимаешь. Не планируйте ничего с Ритой на вечер.

Эльвира кивнула. Они с Ритой получали за месяц столько же, сколько обычная уборщица – за два, а потому частенько оставались после работы – убирали, возились с бумагами, помогали с разгрузкой товаров.

– Проблемы с торговлей были?

– Нет, нейра1, – покачала головой Эльвира. – Все в порядке.

– Отлично, – кивнула я. – Подготовь, пожалуйста, к завтрашнему утру отчет о продажах за последнюю неделю. Что лучше всего продается, на что обратить внимание, кто самый щедрый покупатель и прочее. Все ясно? Отлично. Можешь идти.

Едва дверь за Эльвирой закрылась, я погрузилась в бумаги. Надо было проверить новые договоры, просмотреть счета, зарплатные ведомости… да мало ли работы у руководителя.

Закончила я поздно, даже не заметила, как в кабинете с наступлением темноты включились магические шары, наподобие люстр, под потолком. Оторвалась от бумаг, посмотрела на время. Часы здесь, как и все остальное, работали на магии. Маленькая стрелка неумолимо ползла к восьми. Тетушка разворчится. Незамужним леди не подобает в такое время находиться вне дома без веской на то причины. Работу тетушка, конечно, таковой причиной не считала. Вот еще. Ведь всегда можно нанять управляющего.

Отложив в сторону зарплатные ведомости, на которые не хватило времени, я поднялась, потянулась, порадовалась, но окно весь день закрыто плотными шторами, а значит, меня здесь никто не мог видеть, и направилась на выход. Пора было возвращаться домой.

Народ уже разбрелся по домам, в магазине была включена сигнализация, магическая, естественно. Впрочем, она срабатывала в разы лучше обыкновенной. Сигнализацией служил грифон, оставленный в клетке. Натасканный на определенных существ, у которых был доступ в магазин, он начинал орать как резаный, если чувствовал запах чужака.

Во внутренней части здания работала такая же сигнализация. Тоже живая. И тоже чересчур сильно оравшая.

Я вышла из кабинета – свет в нем сразу же потух, а в коридоре загорелся. Да, иногда и от магии бывает польза. Не надо выключатели искать, например.

Черный ход, к которому я шла, располагался со стороны склада, а к тому можно было подойти с проезжей части возле тротуара. Я добросовестно прошла всю дорогу мимо уже закрытых ангаров с остатками продукции и еще одним грифоном. На улицу уже опустилась ночная прохлада, так что я слегка ежилась при ходьбе. Мозг, ау! Почему ты не подсказал мне взять с собой хотя бы кофту?! Надо обязательно и домой зайти через черный ход, тихо и аккуратно, чтобы тетушка не дай боги не увидела. Иначе нравоучения растянутся на всю ночь.

С этими мыслями я вышла из ворот склада, заперла их, приложив руку к створкам, – этакий эквивалент земных отпечатков пальцев, – и шагнула на тротуар. Отлично. Сейчас обойду здание. Там должна стоять карета. Кучер и лакей точно спят в ближайшем доме, там у них приятель-мажордом, он им часто давал доступ на кухню. А значит…

Додумать я не успела. Слева от меня, со стороны домов, послышался какой-то шорох. Я резко повернулась. Улицы в этом районе достаточно хорошо освещались магическими шарами, висевшими на столбах на высоте четвертого-пятого этажей. Поэтому разглядеть можно было если не все, то очень многое. Но сколько бы ни приглядывалась, не увидела ничего и никого. «Значит, мышь пробежала», – решила я и отправилась дальше.

Остальную часть пути до нужного дома прошла без проблем. Хозяева, граф Дорсиский с супругой и детьми, получали скидку в пять процентов в моей лавке за то, что позволяли моим слугам спать у себя в комнате для прислуги и пить «пустой» чай на кухне. Так как цены в моей лавке были не особо низкими, а детей у графа имелось пятеро, то сумма по скидке выходила довольно-таки существенной.

Я подошла к массивному трехэтажному особняку с черного хода, постучала по двери. Открыл мне практически сразу же мой собственный лакей. Через пять минут я уже ехала в карете домой. Здесь, в отличие от улицы, работали магические обогреватели, а потому было тепло. Признаться, я существенно продрогла на улице, а потому, разомлев и расслабившись, быстро уснула.

Разбудил меня лакей. Открыв дверь, он почтительно позвал:

– Ваша светлость, приехали.

С трудом проснувшись, я все же вылезла из кареты, кивнула в качестве благодарности и направилась к черному входу в собственный дом. Сейчас главное – проскользнуть внутрь бесшумно. Иначе…

Я приложила ладонь к деревянной двери, выкрашенной в темно-синий цвет, перешагнула порог. Включился свет. Передо мной, как призрак, возникла буквально из воздуха тетя. Она стояла, недовольно поджав губы, сложив руки на груди, и сверлила меня тяжелым взглядом.

Попала…

– Закрой дверь, Ингира, – наконец-то произнесла тетя.

Что? Дверь? А… да, дверь…

Дверь я закрыла. И так и осталась стоять у порога.

– Я не спрашиваю, где у тебя совесть и стыд, потому что это бесполезно. Если бы у тебя была совесть, ты не заставила бы волноваться свою старую тетю. А если бы был стыд, но не возвращалась бы так поздно домой и не позорила бы меня перед соседями. Но хотя бы чувство самосохранения у тебя должно иметься? Ты давно смотрела на часы? Ты хоть понимаешь, что в такое время с порядочными незамужними леди может случиться все, что угодно?!

Я покаянно молчала. Ну, а что тут можно сказать-то? Да, заработалась, да, по местным меркам приехала поздно. Да…

– Апчхи!

Мой организм сказал все за меня. Тетушка оборвалась на полуслове, последний раз взглянула на меня, как инквизитор, желавший изжарить ведьму на медленном огне, и приказала:

– Сейчас же иди к себе! Я пришлю служанку, она приготовит тебе ванну.

Я покорно поплелась в свою комнату.

Мне, герцогине Ингире Осташенковой, полагалась личная служанка. Ею была Мари, веселая крупная толстушка на полголовы ниже меня. Шатенка с синими глазами и частой улыбкой на пухлых губах, она, несмотря на свой вес, двигалась довольно грациозно. И ее точно нельзя было назвать слоном в посудной лавке.

Третья дочь в семье с семью детьми, Мари была просто счастлива, что ее, в двенадцать лет, то есть шесть лет назад, взяли в этот дом прислуживать. Здесь и кров, и одежда, пусть только униформа, и еда. И деньги ей за работу платили. Не особо щедро, но все же. Часть этих денег Мари откладывала себе на приданое, часть отдавала родителям.

Она прибежала по тетушкиному приказу довольно быстро, увидела перемерзшую сонную меня и начала причитать:

– Ах, нейра, ну что же вы. Заболеете же. Аккуратней, нейра. Повернитесь. Так, да. Отлично. Сейчас-сейчас, будет ванна. Потерпите немного.