– Ты вчера забыл у меня свой пиджак.

– Я специально. Чтобы не выдумывать новый повод целый час. Да и курение вредит здоровью.

Ольга кладет голову на спинку соседнего кресла и внимательно смотрит на меня. Я чувствую ее теплый взгляд кожей, как он проходит по моим рукам, которые лежат на руле, и плавно поднимается к лицу, где задерживается и заставляет ее дышать иначе. Мне же не мерещится? Нет же… И я поддаюсь моменту и протягиваю ладонь, касаясь ее щеки. Такая нежная кожа… у меня слишком грубые руки для нее.

Ее слишком легко поранить.

Но Ольга поворачивает голову и целует меня в раскрытую ладонь, а потом наклоняется вперед и упирается лбом в мое плечо. Вьющиеся каштановые волосы рассыпаются по рукаву рубашки, и я на секунду теряю дорогу и всё вокруг.

Нет ничего, кроме нее. И искреннего жеста, который она все-таки позволяет себе, и я вдруг окончательно понимаю, что вчерашний вечер уже не стереть. Всё началось с него и теперь пойдет дальше.

– Не хочу на встречу, – говорит она шепотом. – Хочу остаться с тобой.

– Она закончится, а я потом заберу тебя.

Девушка кивает, задевая меня подбородком.

– Нужен пиджак? – в ее голосе появляются веселые беззаботные нотки, которые смешат ее саму.

– Очень. Вечерами холодает.

Ольга

Я перестаю делать вид, что могу что-то контролировать. Это ведь произошло не сегодня и не вчера… Я могла исправить ситуацию, если бы отказалась от Паши как от личного водителя, еще очень давно. Тогда был шанс, но я не смогла. Хотя чувствовала, как он постепенно занимает все больше места в моей жизни и вытесняет всё другое из мыслей.

Но он был так предупредителен и осторожен. С первых же дней.

Идеальная дистанция.

Я почти сразу прониклась к нему и влюбилась в ту легкость, с которой он вошел в мои нелегкие будни. Он ни разу не смутился и не повел бровью, наблюдая за моей “завидной” супружеской жизнью, которая совершенно точно выходила за все возможные рамки. Паша никогда не лез в эти дела. Даже после того, как мы начали общаться на отвлеченные темы, а не ограничиваться сухим “добрым утром”.

Не знаю, каким чудом, но он словно прочитал мое желание не смешивать свою остальную жизнь и те минуты, что я провожу с ним наедине в салоне автомобиля. Я отдыхала рядом с ним, и он незаметно стал моим безопасным островком, где можно спрятаться от всех проблем. Стоило только захлопнуть дверцу и представить, что у навигатора нет конечной точки. И машина будет ехать и ехать, а он будет ей уверенно и мягко управлять.

Так Павел стал моим секретом и моей отдушиной.

И сейчас он тоже за рулем. Мне чертовски нравится стиль его вождения: никаких рывков и резких торможений, он прекрасно ориентируется в потоке и как будто чувствует его, заранее реагируя на чужие перестроения и оставляя место для экстренного маневра. У него всё под контролем. Паша из тех людей, которые внушают уверенность одним внешним видом.

– Непривычно? – спрашивает он, поворачивая голову в мою сторону.

Я сижу рядом с ним, перебравшись на переднее сиденье после кафе.

– Теперь там будет непривычно. – Я улыбаюсь и показываю рукой назад. – Здесь лучше.

– В гараже есть кабриолет, это не будет смотреться странно.

– Будет. Дмитрий удивится выбору…

Я кривлюсь и ругаю себя, что зачем-то вспомнила о муже.

– Он в другом городе, – напоминает Павел.

– Это все равно близко.

– Да, наверное… Но мы можем разбить эту для начала?

И он впервые резко выкручивает руль, заставляя меня шумно выдохнуть от неожиданности. Мы лихим маневром пересекаем пунктир разметки, из-за чего я чувствую натяжение жесткой ленты ремня безопасности на груди и на секунду закрываю глаза.

– Паша! – Я хватаюсь за его локоть, хотя он уже исправил ситуацию и вернулся в свой ряд.

– Всё, всё, больше не буду.

Он пытается спрятать довольную улыбку, но получается у него не очень. Да я сама смеюсь, его совершенно мальчишеская выходка разогнала кровь, и я вдруг почувствовала себя на десять лет младше, когда в жизни происходили милые глупости и казалось, что так будет всегда.

– В гараже все равно есть запасные машины.

– Но постепенно можно добраться до кабриолета. – Он кивает, закусывая нижнюю губу, и смотрит на меня заговорщическим взглядом. – Вещам нужно время, чтобы случиться.

Он намекает на очевидное, и я вновь проигрываю той очаровательной легкости, с которой он смотрит на жизнь… Или только делает вид, что смотрит, чтобы успокоить меня.

Так или иначе, я киваю ему.

– Уже на месте. – Паша указывает на первое здание в веренице стеклянных бастионов. – Нервничаешь?

– Нет, привыкла. Это всего лишь формальность, можно было ограничиться пресс-релизом, но уже так заведено… Два часа повторяющихся вопросов, и я свободна.

– Я дождусь.

– Будешь здесь?

– Я знаю парней на третьем этаже, из охраны. Закину коробки и спущусь к ним.

– Ты так легко заводишь знакомства. – Я всегда искренне удивлялась, как Паша с двух фраз умеет построить диалог и даже погасить конфликт на подступах. – Люди к тебе тянутся, ты замечаешь?

Он лишь пожимает плечами, да и вопрос во многом риторический. Павел отщелкивает мой ремень, а после крепко сжимает мою ладонь.

– Через два часа, – произносит он, и я замечаю, как его глаза меняют оттенок, становятся крепче и темнее. – Я буду в холле, скорее всего.

– Я позвоню.

– Тогда ближе к сердцу.

Он снимает со спинки сиденья пиджак и достает из него сотовый, который перенаправляет в нагрудный карман рубашки. Ближе к сердцу, да… Вот что с ним делать? С его красивыми жестами? Они выглядят так искренне и естественно, что он летально прекрасен в такие мгновения. В нем столько мужской силы и с первого же взгляда чувствуется внутренний стержень, поэтому ему не нужно выбирать резкие выражения и строить брутальное лицо.

Наоборот, он может позволить себе быть шелковым. Строгий покрой все равно не спрячешь.

– Ты романтик. – Я смотрю на него и с трудом могу принять тот факт, что мне сейчас прощаться с ним и уходить.

– Всё хуже… я бесстыдный романтик.

И он подмигивает мне самым бесстыдным образом. После чего соскальзывает взглядом еще крепче на мои губы, как тогда в кабинете. Он забывается на мгновение, а мне становится так тесно в груди, что два часа уже кажутся вечностью.

К счастью, это не первая моя встреча с журналистами, меня спасает автоматика. Я делаю то, что делала много раз, хотя думаю совершенно о другом. Мои мысли так далеко, что даже удивительно, что я не сбиваюсь в ответах и улавливаю, куда течет общая беседа.

Новый проект, посвященный иппотерапии…

Цифры за прошлый квартал…

Фотоотчеты с детских игровых площадок…

Я зачитываю выученные строчки пресс-релизов и сдержанно улыбаюсь, как учил меня преподаватель по ораторской речи. Я люблю свою работу, но не люблю прессу. А сейчас еще сложнее, потому что я не могу остановиться и выбросить Пашу из головы. Даже уговоры чуть потерпеть не действуют. После двух лет осторожных взглядов и еще более осторожных разговоров происходящее напоминает бурный поток, который наконец нашел лазейку. Набрал силу и теперь ни за что не потечет вспять.

Это невозможно.

Я хочу думать только о нем, вспоминать его по-мужски красивое лицо с обаятельной расслабленной улыбкой и вкрадчивый голос, которым он умеет творить настоящую магию. А его руки… У меня перехватывает дыхание, стоит на мгновение представить, как они вновь окажутся на моем теле.

Зайдут дальше. И дальше.

Господи…

Я позволю ему, потому что иначе сойду с ума. На грани потребности – физической, душевной, сумасшедшей, да какой угодно, но мне нужно, чтобы он дотронулся до меня по-настоящему. Я хочу почувствовать его так, как не чувствовала ни одного мужчину в своей жизни. Он уже другой, ничего общего с тем, что было у меня прежде.

А что у меня вообще было? Дима. Мой первый и единственный мужчина. То ли смеяться, то ли плакать, но у меня просто-напросто нет другого опыта, и я ведь успела смириться, что так будет всегда. И плевать, что мне легче называть его Дмитрий Олегович, будто официальное обращение может остановить его и сделать хоть чуточку чужим.