— Тимур, на хрена нам ещё парфюм?
— Какой парфюм, Толик?
— Вот.
Теперь прапорщик Кантемиров, зажмурив один глаз и усилив зрение на указывающий перст прапорщика Тоцкого, вспомнил, улыбнулся и важно сообщил:
— Это и будет наша тайная операция под кодовым названием «Парфюм».
— Не понял?
— Товарищ прапорщик, давай рассуждать логически. У твоей Симоны уже завтра появятся эти духи. Так?
— Если отдашь, то появятся.
— Железная логика, товарищ Тоцкий, — Кантемиров протянул ладонь подельнику, который ответил сильным рукопожатием.
— Толик, а теперь представь — встречаются твоя Симона совершенно случайно с женой особиста и с женой комитетчика, и у них у всех одинаковый запах французской парфюмерии. А они понять не могут — варум (warum — почему) такая херня? — Кантемиров начал потихоньку ржать. Тоцкий, даже не подумав о том, что с чего это вдруг его Симона будет встречаться с жёнами особиста и комитетчика в городе или в другом месте, представил картину, как женщины принюхиваются друг к другу и не могут ничего понять, улыбнулся и задал вполне логический вопрос:
— А как ты передашь духи этим жёнам?
— Вот! Толик одни духи ты сейчас заберёшь с собой и отдашь нашему особисту в Бресте. Скажешь, подарок лично от тебя. Майор мужик нормальный — для жены возьмёт, не откажется И потом, ты же в Союзе останешься. И для особиста риска никакого. А так, всё красиво получится. А комитетчику я сам потом на тренировке от тебя и отдам.
— Договорились, братан. Убираем духи. А за операцию «Парфюм» надо выпить.
— Это обязательно!
Друзья допили водку, расплатились по счёту, оставив щедрые чаевые, и собрались было покинуть уютное и дружественное заведение, как рыжий бармен со словами: «Еin Moment bitte» поставил перед друзьями на барную стойку фиер доппельт водка и цвай апфельсафт.
От заведения в честь Дня рождения…
Друзья переглянулись, и Тимур сказал:
— Если откажемся, то обидим наших немецких товарищей.
— Друзей обижать не будем, — согласился Анатолий.
Первые «доппельт водка» маханули за всех присутствующих в этом зале, следующие — на посошок. Идти было примерно с квартал, и прогулка на свежем саксонском воздухе вечернего Дрездена вперемешку с песней про «самолёт и зелёное море тайги…» немного отрезвили советских прапорщиков…
* * *
…Первым в заведение под названием «Am Th or» вошёл Кантемиров, за ним Тоцкий. Слева от входной двери, у окна сидел директор Дома советско-германской дружбы и пил пиво. Комитетчик заметил входящих, поднял правую руку и посмотрел на часы.
Прапорщики на входе переглянулись. Тоцкий икнул, Кантемиров пожал плечами и уверенно подошёл к столику:
— Здрасьте, здрасьте, товарищ капитан.
Капитан госбезопасности перевёл взгляд с одного пьяного прапорщика на другого и спокойно кивнул на стулья. У нелегала страх перед сотрудником КГБ был выбит немецкой водкой, но Анатолий пока не знал, как вести себя с будущим куратором, и стоял на месте, слегка пошатываясь.
Тимур виделся с самбистом примерно раз в неделю, уверенно присел за стол, наклонился к сотруднику в штатском и тихо спросил:
— Виктор Викторович, у вас продается славянский шкаф?
— Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой, — чуть улыбнувшись, ответил комитетчик.
Начальник стрельбища поднял голову в сторону бывшего начальника вещевого склада:
— Присаживайтесь, товарищ прапорщик. Здесь все свои. Я проверил.
Толик укрепил своё не очень послушное тело на стуле, выдохнул и даже смог пьяно улыбнуться Путилову. Тимур оказался первый раз в гаштете «Am Th or», больше похожем на пивной бар, и с интересом осмотрелся.
В отличие от прошлого места распития этот зал оказался большим и светлым, и народа присутствовало не так много даже в пятничный вечер. Видимо, здесь цены были не такими демократичными как в простых питейных заведениях города. Похоже, самбист знал, где можно приятно провести время в тишине, покое и без лишних глаз…
К столику подошла молоденькая официантка в саксонском национальном костюме с глубоким декольте. Советские прапорщики сразу заулыбались. Девушка представилась Катрин, игриво подмигнула красавчику Тоцкому и поинтересовалась, какой заказ сделают молодые люди.
Кантемиров со словами: «Айн момент, бите» обратился к организатору исторической встречи недалеко от Эльбы:
— Виктор Викторович, поужинаете с нами? Сегодня вещевая служба полка угощает всех присутствующих. Гулять, так гулять…
Начальник стрельбища многозначительно посмотрел на тыловика. Тоцкий, не отрывая взгляда от декольте саксоночки, только кивнул и снова икнул. Катрин вежливо рассмеялась. Фройлян уже догадалась, что сегодня будут неплохие чаевые.
Путилов вежливо отказался от совместного ужина:
— Спасибо. Если я приду домой сытым, то жена очень обидится. А вы оба поешьте. Вам не помешает. Только без водки.
— Как изволите, — Кантемиров повернулся к девушке, сделал комплимент по поводу шикарного передничника национального костюма и заказал мяса с тушёной капустой. Катрин развеселилась и поинтересовалась сортом пива для весёлых парней.
Молодой человек взглянул на старшего за столом, тяжело вздохнул и заказал яблочный сок для Толика и минеральной водички для себя. Виктор Викторович попросил повторить кружку Радебергского. Фройлян кивнула, снова подмигнула Тоцкому, лихо развернулась на месте, продемонстрировав мужчинам стройные ножки, и чуть покачивая бёдрами, двинулась выполнять заказ.
Прапорщики проводили взглядом девушку до барной стойки в глубине зала и посмотрели на сотрудника государственной безопасности. Капитан спецслужбы оторвал мужской взгляд от работника немецкого общепита и спросил:
— Товарищи прапорщики, с горя напились или с радости?
— Мало у нас радостного, товарищ капитан, — удручённо ответил Кантемиров и добавил: — Мы прощались. Когда ещё увидимся?
Ни прапорщик Тоцкий, ни прапорщик Кантемиров не могли знать, что после этого расставания других встреч в их жизни больше не произойдёт. Никогда…
Великая страна распадётся на куски, и друзья вновь окажутся по разные стороны государственных границ. Письма не дойдут до адресатов, и они никогда не встретятся. А пока они оба просто надеялись, что всё в этой истории закончится хорошо, Анатолий встретит Симону в Москве, а Тимур сможет присоединиться к ним в ближайший отпуск. И как мы все знаем — надежда умирает последней.
Ужин принесли быстро, порции оказались большими. Катрин, сервируя стол, как бы невзначай, прислонилась грудью к блондинистому русскому, но Толик так и не заметил тонкого намёка девушки. Прошедший день был очень насыщенным различными событиями для обоих гостей этого уютного заведения с прекрасным сервисом, и здоровые молодые мужчины только сейчас почувствовали зверский голод. Первым делом самолёты…
Виктор Викторович не стал мешать, пил пиво, наблюдал за советской молодёжью и о чём-то размышлял о своём, сугубо секретном.
Начальник стрельбища доел первым, отодвинул тарелку и посмотрел на часы:
— Мне пора. Надо засветло успеть траншею проверить.
— Товарищ прапорщик, а мы вас не задерживаем, — усмехнулся капитан КГБ.
— Товарищ капитан, я своё слово сдержал, и нам с Толиком просто хотелось бы ещё раз услышать ваши условия, — сообщил Кантемиров, притягивая к себе бокал с минеральной водой.
— Ну, хорошо, что вы оба пришли. Сейчас заканчиваем ужин, подъедем с Тоцким к нам на Ангеликаштрассе 4, подпишем кое-какие документы, твой друг переночует у нас на диване, а завтра на поезд «Дрезден-Брест» вместе с майором Яшкиным. Вот и всё. И счастливого пути!
— А с Симоной что будет? — подал голос протрезвевший нелегал.
— С понедельника начнём оформлять ей документы на поездку в Союз. Звоните девушке домой, и сами договаривайтесь с ней о встрече в Москве.
Тимур с Толиком переглянулись. Вроде всё складывается нормально? Не обманут? Остаётся только верить на слово. И опять же — верить слову офицера. Кантемиров обернулся и махнул рукой заждавшейся официантке: «Die Rechnung, bitte» (счёт, пожалуйста)
