— Не знаю, братан, не знаю, — заявил с улыбкой надёжный друг.
Друзья подошли к дому возлюбленной начальника вещевого склада, который стал почти тайным агентом КГБ. Тимур повернулся к товарищу:
— Ладно, Толян, присутствовать при вашем секретном разговоре я не буду. Лучше поеду в город, куплю тебе сумку и подарки в Союз. Заодно успею в интершоп заскочить, сюрприз тебе будет. А ты, дружок, давай устраивай свою личную жизнь. Пару часов у тебя есть. Кровать не сломайте. Встречаемся в восемь часов на автостанции города. Приезжай автобусом.
— Тогда ещё одна просьба, Тимур.
— Говори.
— Раз дойчмарки захватил, купи духи французские Симоне. Маленький флакон. Вместе с ключами потом и отдашь.
— Сделаем.
Кантемиров вернулся в город, быстро пробежался по центральному универмагу, укомплектовал дорожную сумку подарками и оставил багаж в камере хранения. Затем аккуратно зашёл в интершоп гостиницы «Меркурий», выбрал для друга самую модную куртку тёмно-синего цвета за сто пятьдесят западных марок и ещё купил три небольших флакона французских духов одной фирмы. И как по секрету сообщила молоденькая продавщица — с наимоднейшим запахом этого сезона.
У прапорщика появился новый личный план…
Тоцкий приехал вовремя, уставший и довольный. Но, весь такой сосредоточенный на выполнение особого задания партии и правительства. Главное, чтобы комитетчики с особистами не обманули. Друзья подошли к скамейке около привокзального парка.
Нелегал с интересом взглянул на фирменный интершоповский пакет в руках товарища и сказал:
— Пожрать бы, Тимур?
— Понимаю, товарищ. Силы разведчика потрачены на контакт с иностранкой. Порубаем в гаштете вместе с сотрудником КГБ. И, кстати, о шпиёнах — Симона поверила?
— Братан, да я сам удивился. Поверила. Даже всплакнула.
— Надеюсь, ты смог девушку успокоить качественно?
— Шпион старался.
— И награда нашла своего героя! Снимай свою ветровку. Документы не забудь вытащить.
— Зачем?
— Вручаю от лица секретной службы. Держи. Это подарок, Толян. От меня лично…
Кантемиров вытащил из пакета новую куртку, всю в карманах с молниями и стоимостью примерно в одну зарплату старшего офицера, и развернул перед товарищем. Тоцкий быстро вынул из карманов старой ветровки документы, мелочь и платок, скинул и переоделся в новьё с ароматом чуждой нам капиталистической жизни.
Рассовывая мелочь по карманам, нелегал произнёс:
— Блин, Тимур, не ожидал. Честно. Вот от души — спасибо тебе за всё!
— Пока не за что, Толян. Посмотрим, чем нас контрразведчики сегодня порадуют. Или сильно огорчат?
— Посмотрим. Да мне уже как-то всё по хрен. Устал я…
— А мне ещё нет. И врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»…
— Тимур, а с ветровкой, что будем делать?
— Сложи в пакет и оставь здесь на скамейке. Будем заметать следы, как настоящие разведчики.
По дороге в гаштет Тимур инструктировал Толика:
— Смотри, Толян, наверняка мне сегодня скажут, чтобы я не приходил завтра на вокзал, чтобы лишний раз тебя не светить. Я приду заранее и буду вас ждать на соседнем перроне за каким-нибудь киоском.
— На хрена?
— Хотя бы чтобы знать, что у тебя всё в порядке.
— И как ты узнаешь? Думаешь, меня в наручниках на поезд «Дрезден — Брест» посадят?
— Толик, у тебя в руках будут сумка и сервиз в коробке. Если сумка в правой руке, а коробка в левой — значит у нас «орднунг». Если наоборот — тогда: «Всё пропало, шеф!»
— А если всё плохо — что ты сделаешь?
— Выскочу из засады, нокаутирую особиста полка, и будем мы с тобой, Толян, уходить, отстреливаясь до последнего патрона, строго на Восток. Не бзди, прапорщик, я тебе выдам свой парабеллум.
— Тимур, меня и так трясёт, а ты тут со своими шуточками.
— Блин, братан, я же говорю — чтобы нам всем здесь — и мне, и Симоне, и Даше — знать, что у тебя всё в порядке. Чтобы спасть спокойно, и за тебя не волноваться.
— Понял. Что-то мне хреново, Тимур. Может до комитетчика зайдём куда-нибудь и вмажем по стопарю?
— А вот это здравая мысль! Вот и гаштет какой-то на той стороне улицы. Пойдём, шпиён. Толик, ты главное завтра сумку с коробкой в руках не перепутай.
Друзья заскочили в питейное заведение, которых в центре города, около вокзала оказалось не так уж мало…
Небольшой полутёмный зал на четыре стола в пятницу вечером был заполнен, Кантемиров подвёл товарища прямо к мощной деревянной стойке и заказал «цвай доппельт водка». Бармен сразу понял, что перед ним русские и понимающе кивнул.
По сорок грамм немецкой водки в тридцать восемь оборотов каждому оказалось ничтожно мало для снятия стресса перед встречей с сотрудником КГБ. Товарищи переглянулись, и нелегал сам попросил бармена повторить заказ в двойном размере: «фиер доппельт водка». И ещё два стакана яблочного сока. Толик очень любил яблочный сок и хорошо знал это слово — «апфельсафт» (Apfelsaft).
За барной стойкой Тимур продолжил инструктаж:
— Толян, ещё раз говорю — сумка в правой руке, это хорошо; сумка в левой руке — это плохо. Запомнил?
— Братан, уж поверь на слово, «левой — правой» мне в армии твёрдо вдолбили. Не перепутаю, — заулыбался человек, добровольно идущий сдаваться в КГБ.
А у его товарища после повтора тоже приятно зашумело в голове. Начальник стрельбища осмотрел зал в поисках тайной слежки, подозрительных лиц не обнаружил, но на всякий случай пододвинулся ближе к нелегалу и зашептал в ухо:
— Гражданин шпиён, у меня к вам ещё одно дело.
— Слушаю внимательно, товарищ разведчик, — тихонько ответил бывший начальник вещевого склада и, подозрительно взглянув на рыжего бармена, склонил голову.
— Толик, я купил твоей Симоне самые модные духи.
— Покажи.
— Вот. — Кантемиров развернулся от стойки, ещё раз внимательно осмотрел зал и вытащил из кармана небольшую коробочку французских духов. Толик повторил вслед за товарищем осмотр помещения на предмет слежки и взял упаковку в руки. Внимательно осмотрел, наклонился и произнёс шёпотом:
— Класс, Тимур! Спасибо. Давай откроем и понюхаем.
— Толян, это сюрприз девушке. Открывать не будем.
— Тогда, давай ещё по фиер доппельт водка и апфельсафт.
— Братишка, это ещё одна здравая мысль за сегодняшний вечер. Толик, я тебя уважаю. Заказывай! — И тут Кантемиров вспомнил о деньгах, оставшихся от покупок сумки и подарков в Союз. — Блин, Толян, я совсем забыл — у тебя же ещё от штуки около сотни марок осталось. Держи.
— Понял, товарищ прапорщик. Значит, сегодня угощает вещевая служба. Переведи этому рыжему, что я угощаю всех в этом зале по биру и по доппельт водка.
— Анатолий, это красивый и правильный жест. Это — по-нашему…, — сообщил коллега по прапорщицкой службе, подозвал бармена и объяснил ему, что у его товарища сегодня день рожденья, и он угощает всех в этом прекрасном заведении бокалом пива и рюмкой водки.
Работник барной стойки с уважением взглянул на виновника торжества, поднял большой палец и громко заявил в зал, что один из этих русских сегодня стал на целый год мудрей, и он угощает всех. Со всех четырёх столов послышались аплодисменты.
Прапорщик Тоцкий оторвался от стойки, шагнул в центр зала и с чувством кивнул. Аплодисменты перешли в бурные овации. Зал развеселился… Друзья тоже…
Кантемиров понимал, что в этом приличном заведении теперь все свои и можно говорить спокойно, не опасаясь слежки и прослушки КГБ и Штази, вытащил из карманов ещё два коробки духов и аккуратно поставил их в ряд на стойку прямо перед товарищем между дупельками водки.
Толик сфокусировал взгляд и удивлённо взглянул на парфюм:
— А это кому?
— Щас скажу. Толян, давай вначале вмажем? За тебя!
— А я хочу выпить за тебя.
— Давай за нас с тобой?
— Товарищ, это сильный тост! Прапорщики пьют стоя, локоть на уровне погон…
Служивые с чувством приняли на грудь, запили соком, нелегал икнул и вопросительно взглянул на товарища:
