— Что тут у вас происходит? Почему не пропускаете? — набросился он на стражников, лишь мельком проведя взглядом по мне и моим спутницам.
— Да вот эти платить не хотят за своих химер, уважаемый Эфени-шас, — пожаловался стражник на мой отряд. — Мага требуют для проверки.
Купец, а больше никем иным он не мог быть, опять посмотрел на нас. На этот раз куда дольше, особое внимание уделил лошадям и мне.
— Сколько ты с них требуешь? — вновь повернулся толстяк к страже.
— Пять медяков за каждую химеру, уважаемый.
Эфени-шас посмотрел на меня и поинтересовался:
— Вы не против будете, если я заплачу страже за ваших, эм-м, животных? Время нынче дорого и мне дешевле принять на себя нарушение за честное определение сути скакунов, чем ждать мага.
— Не против, — ответил я, и шикнул на нэку, которая открыла рот, чтобы добавить что-то от себя.
— Благодарю, — поклонился он мне и рассчитался со стражниками. Заплатил не только за моих лошадей, но и за всю нашу четвёрку, так как я увидел, что в руки солдат перекочевали мелкие серебряные монеты, а не медь. К тому же стражники не стали требовать с нас деньги после этого, то есть, именно с нас, разумных, хотя я видел, что до нас платили все, не только владельцы повозок и животных.
— Нужно было содрать со стражи ещё за оскорбление, а у купца взять за быстрое решение вопроса, — пробурчала нэка, когда мы прошли ворота и затопали по городской брусчатке.
— Так тебе и заплатили, хвостатая, — ответил я ей. — Солдаты на службе, потому плевать хотели на какие-то там оскорбления и моральную компенсацию чужакам. А купец как раз-таки и заплатил за уменьшение сроков ожидания, взяв на себя проблему оплаты за проход с химерами.
— Всё равно…
— Цыц, я сказал.
Следующим этапом стал поиск торговой лавки, в которой можно было сбросить наши трофеи, а после неё гостиницы или постоялого двора, где не придётся опасаться постояльцев или кухни, плюс, не сильно пострадает мой кошелёк. Чтобы решить эти две проблемы понадобилось три часа. А ещё пришлось менять наши деньги на местные, так как ходили в этих краях совсем другие монеты. Это стало для нэки сильнейшим моральным ударом, так как курс был не в нашу пользу.
Новым местом жительства стала гостиница на границе бедняцкого квартала и квартала, где проживали купцы средней руки и ниже, удачливые авантюристы, наёмники, офицеры из стражи и войска, обнищавшие дворяне и им подобные. Гостиницу, к слову, держало троллье семейство. Ещё точнее будет — полукровки тролли. Всего шестеро, муж с двумя жёнами, парой сыновей и дочкой. Сыновья взрослые уже, каждому за двадцать, а дочке всего шестнадцать лет. Вот только выглядит она — ух, кровь с молоком.
Каменное здание было не только просторным, но и имело собственный внушительный двор с двумя хозпостройками, амбаром и хлевом. Последний был совмещён с конюшней, но чаще всего скакуны гостей привязывались к коновязи у стены.
Отдельных свободных комнат, чтобы они находились рядом, в гостинице не нашлось. Можно было снять то, что было, а потом дождаться момента, когда освободятся занятые и переселиться. Но я выбрал другой вариант и заплатил за самой большой номер, который почему-то тролли называли графским. По цене он оказался чуть-чуть дороже, остальных комнат, хотя был в четыре раза просторнее. Общая площадь, на мой взгляд, оказалась не меньше тридцати метров при трёхметровых потолках. А вот с обстановкой дело было швах. Стояла только большая кровать, хм, точнее, предмет мебели, который так можно было назвать. Столяр сколотил длинными брусками между собой несколько коротких и толстых чурбачков, а поверх положил доски. Вот и вся кровать, зато большая, примерно два на два с половиной метра. Вместо окна — оконный проём с парой ставень, пол местами скрипел немилосердно. Зато было более-менее чисто (кучек грязи не валялось, в пыли нога не тонула), сухо (на полу у окна доски были темнее и имели множество крошечных трещин, это навевало мысль, что в дождь вода заливает в комнату даже при закрытых ставнях) и почти не было неприятных запахов.
За постельное бельё хозяйка попросила ещё такую же сумму, как я заплатил за три дня владения номером. Причем, это были несколько тюфяков, набиваемые соломой, и два шерстяных одеяла. Простыни с подушками отсутствовали как класс.
— Мать вашу, и это графский номер? — в сердцах произнёс я, рассматривая помещение. — Или тут графья неприхотливые, или рекламный маркетинг развит не выше плинтуса.
— Зато недорого, Санёк, — сказала Нимфадора.
— За сон на голых досках с дырой в стене это очень дорого, — резко ответил я ей. — Так, самки, вот вам задача. До ночи найти подушки, матрас и одеяло. Или вы будете спать на полу, а я на кровати с нашими подстилками, которые нам Адлига презентовала. Ясно?
— Это нечестно, — возмутилась баребка.
— И совсем не красит тебя, как мужчину, — добавила эльфийка.
— А мне плевать. Вы мои подчинённые, которые до сих пор приносят только убытки.
— Можно продать драгоценные камни и купить всё необходимые, — не успокаивалась остроухая. Видать, благородное происхождение давало о себе знать, пробуждая гонор.
— Ты-то откуда про них знаешь? — прищурился я, посмотрев на девушку.
— Случайно услышала ваш разговор о них. Или мне нужно было уши заткнуть? — с вызовом сказала она.
— В следующий раз затыкай, это приказ, ушастая. Всё, вперёд выполнять задание. И не дай боги с демонами вам куда-то влипнуть. Вытаскивать не стану, сразу предупреждаю.
Баребка что-то прошептала себе под нос. Эльфийка принялась гонять желваки по скулам. И лишь кошкодевушка выглядела в меру спокойно, наверное, уже привыкла ко мне.
— Чего ждём? — нахмурился я.
— А поесть? — не успокаивалась дочь леса.
— Позже. И так жопу наела, что штаны трещат по швам.
— Ч-что?! Да я… я… я…
Тут её подхватила за руку повыше локотка нэка и вывела из комнаты. За ними ретировалась баребка.
— Дурные бабы, нахрена вообще я с ними связался, если можно трахать проституток в борделях? — со злостью пробормотал я под нос, в очередной раз пожалев, что вообще решил окружить себя женщинами. Недаром в деревне взрослые мужики вечно пьяные ходят, так проще сохранить нервы после бабских криков и ссор со своими благоверными. — Выгоню их скоро. Ей-ей, выгоню! — пообещал я себе и занялся делом.
Да-да, я не собирался заниматься ничегонеделанием, отправив помощниц решать насущные дела. В данный момент я собирался устроить своеобразную уборку помещения, задействовав личную магию. Освящение и благословение очищали, отмывали и выравнивали деревянные поверхности. Вообще, как житель деревни и проживший больше восемнадцати лет в своём доме — деревянном срубе, с уверенность могу сказать, что древесина впитывает все запахи и навсегда. Просто неприятные ароматы забиваются приятными случайно или целенаправленно. Хуже всего, когда в комнате живёт старый человек, ещё хуже, если он имеет проблемы с подвижностью. Вон комната, где прожила моя бабушка полжизни, из них последние несколько лет до смерти в полупарализованном виде, и сейчас пахнет мочой и старческим потом, хотя там обои поменяны, на пол уложен ламинат и дверь заменена на новую, потолок закрыт гипсокартоном, оштукатурен и покрашен. Но в стены, половые доски и потолок запах так впитался, что ощущается всегда, особенно когда дверь в комнату закрыта, и помещение не проветривается. Впрочем, это так, случайные воспоминания, которые ещё долго будут меня преследовать.
Вряд ли кто из местных магов на такое решится, запасы маны не те, заклинания дольше перезаряжаются и их мало. Мне же подобная задача была вполне по плечу. В течение полутора часов неторопливо я обрабатывал чарами каждый сантиметр пола, стен и потолка. Не забыл про кровать.
Вместе с грязью и плесенью исчезали насекомые — пауки, жучки, незнакомые крошечные слизни с мокрицами. Только если грязь исчезала в неведомые дали, то насекомые удирали сами, покидая комнату через окно или сквозь щели между дверью и полом. Этой мерзости оказалось столько, что я был неприятно шокирован.
