Старушка вдруг прервала свой рассказ и встала из-за стола. Прихрамывая, она подошла к бочке, стоящей в углу и позвала Ясмин. Из нее они достали большой сверток и когда они его развернули, то мы увидели резной ларь из черного дерева.
– Здесь вещи старца Симеона. Здесь его книги и летописи, которые он завещал монахам омского монастыря. – Сказала Алсу, а Даша быстро добавила. – А это его икона, теперь она моя. А там ниже на полке его библия, которую он читал.
– Было время и я почитывала эту книгу. – Призналась Алсу, присаживаясь на лавку.
– А вы можете читать? – Удивленно спросил я.
– Симеон меня научил и глаголице, и кириллице. Удивительный был человек. Бывало попрошу его рассказать сказку, а он мне притчу Иисуса Христа рассказывает. Не все мне было понятно тогда, а Симеон все объяснит и расскажет.
– Это Писание надо самой прочесть, – поговаривал он. – Тогда все поймешь и осознаешь…
Вот я помаленьку и училась. Буква за буквой, слово за словом. Благо учитель был хороший. Теперь вот Дарью обучаю, только, видно, я учитель никудышный, тяжело ей дается грамота.
– Ну я же читаю немножко. – Возразила Даша.
– Читать – читаешь, да не понимаешь, что читаешь…
Даша по-детски насупила губы и опустила голову.
Я ухмыльнулся и подумал:
– Вот тебе и болото, вот тебе и глухомань?
А тем временем старушка продолжала свой рассказ:
– Как-то в лесу мы встретили охотников. Это были наши соплеменники. Тогда я уже подросла и была красивой девкой. Пригласили они нас к себе в гости. Мы согласились, а вечером все рассказали старцу Симеону. Он одобрил наше решение и благословил в дорогу.
У озера, где жили ханты, нас встретили хорошо и мы, прогостив у них неделю, остались еще на месяц. Там я и приглянулась одному парню – сыну охотника. Родители наши, как водилось, переговорили и нас, недолго думая, поженили. Тогда о любви не спрашивал. Нам сделали шалаш и стали мы жить в племени у озера. Но вскоре мать затосковала о старце и вернулась на болото. А спустя год мы с мужем поехали проведать стариков. Встретил нас Симеон и сообщил, что мать моя умерла. Погоревали мы, поплакали и стали собираться в обратный путь. А у меня схватки начались, тяжелая я тогда была. Так я и родила Ясмин, у старца на болоте. А осень тогда холодная стояла, Симеон и предложил пожить у него до весны. Мол, куда малютку тащить по морозу? Мы и согласились. Старец пустил нас в избу, а сам ушел в шалаш. Приходил только помолиться, да на Ясмин посмотреть. Спешил он книгу свою дописать, боялся, что умрет – не успеет.
Зимой случилась беда. Пошел как-то мой муж на охоту, да наткнулся на медведя – шатуна, он и задрал его до смерти. Вот так я и осталась одна с ребенком, да больным старцем. Времена наступили трудные. Было и голодно, и холодно. Очень уж убивался Симеон, что не в силах был помочь мне. Стыдно ему было за свою немощность, не выдержал старец и умер. Перед смертью попросил он выполнить его пожелания и волю вождя Фибула. Симеон хотел, чтобы все православные ценности, переданные вождю хантов на хранение, были переданы в омский монастырь. Я пообещала, но дело оказалось нелегким.
Чтобы забрать церковные реликвии с усыпальницы, надо было снять проклятия Фибула, а для этого нужно было получить согласия совета вождей. Я обратилась к своим соплеменникам за помощью и мне помогли. Многие из вождей поддержали меня и были верны своим обычаям. Но этого оказалось мало. Надо было еще найти шамана, который смог бы провести обряд у праха Фибула. Здесь дело остановилось надолго. И только спустя много лет, нашелся такой человек, который не побоялся проклятия и готов был совершить обряд.
Но и на этот раз оказалось препятствие. Расположение святилища было неизвестно. Ключом к нему являлась плита, на которой был высечен план и схема его расположения. А плиту – камень тот, ханты утопили в реке, при разгуле атамана Федота. В страхе от разорения и надругательства над святынями, ханты уничтожили все концы.
Старушка вздохнула и сказала:
– Вот такая грустная история о старце Симеоне.
Потом она заправила свои седые волосы под платок, и мы увидели на ее лбу большую темную точку.
Мы ждали продолжения, но она молчала, и я спросил:
– И что же теперь делать?
– А как же завещание старца? – Спросил отец.
– Вот для этого мы и собрались здесь, чтобы вместе закончить эту историю. – Ответила Алсу и продолжила:
– А Симеон на меня не в обиде. Он все знает. Я ему все рассказала и о решении хантов, и о шамане, и о сокровищнице, и о вас тоже.
– Это как же? – Удивился я. – Он же умер!
– Умер. – Согласилась Алсу. – Давно умер. Я сама его похоронила здесь на болоте, как он и просил. Только тело его оказалось нетленным. Могилка его была неглубокой и быстро утонула в болоте, вот он и всплывает теперь время от времени, то в одном месте, то в другом. Лежит под водицей и будто спит. А крест свой в руке держит, будто потерять боится. Я с ним частенько разговариваю…
Я посмотрел на отца, он молчал и смотрел в пол.
– Он тебе не верит, мама. – Вдруг произнесла Ясмин, прочитав мою скрытую усмешку. – Не верит, что такое бывает.
Я стал оправдаться перед женщинами, но вспомнив о способностях Ясмин, сдался.
После небольшой паузы Алсу сказала:
– Ну, что ж, пошли покажу…
Мы переглянулись с отцом, но заметив, что старушка стала натягивать на себя тулуп, оделись тоже.
Собрались все и даже ворон засуетился на своем месте.
– А ты куда собрался? – Спросила у него Даша.
– Сиди дома. Мы сейчас придем.
Но ворон не послушал хозяйку и первым вылетел из дома.
Мы шли молча, выстроившись друг за другом. Первой была Ясмин, она с факелом в руке, освещала нам дорогу. Следом за ней, опираясь на длинную палку, шла Алсу. Мы же с Дашей замыкали шествие, следуя за отцом. Даша была серьезной и неразговорчивой. На мои шутки она отвечала холодным взглядом и грозила мне пальцем.
Когда мы прошли шалаш и остановились у небольшой осины, на которой сидел ворон, Алсу сказала:
– Ясмин, а ну-ка посвети здесь.
Старушка опустилась на колени и стала разгребать снег.
Вскоре она позвала нас и сказала:
– А вот и наш старец. Вот наш Симеон!..
Мы подошли к Алсу и склонились над местом, на которое указывала она. Там подо льдом я увидел лицо человека. Оно было бледным с глубокими морщинами на лбу. Длинные седые волосы переплетались с бородой. Они плавали в воде, показывая направление течения. Присмотревшись, я увидел его худощавую руку, сжимающую крест.
Вдруг крест громко стукнул по ледяному окошку, а за моей спиной раздался голос Алсу. Положив руку мне на плечо, она сказала:
– Симеон, посмотри кого я тебе привела? Это те самые смельчаки из Солнечной долины…
Я посмотрел на старца и заметил, что он открыл глаза и в его зрачках отразился голубой свет луны. Я вздрогнул от неожиданности и присмотрелся к лицу Симеона. Его глаза были плотно прикрыты и только локоны волос, изредка проплывая по его лицу, поблескивали своей сединой. Вдруг изображение задергалось и лик старца исчез. Ледяное окошко потемнело, и я посмотрел на Алсу.
Когда я оглянулся на женщин, то понял, что всему причиной была Ясин, которая вставая с колен, приподняла факел над головой.
– Нас зовут. – Сказала она.
Мы заметили, что к нам приближается человек, который уже на ходу произнес: «Вождь ждет вас!» …
Глава 11.
Мы сидели вокруг костра, горевшего в центре шалаша. Жилище было гораздо больше, чем казалось снаружи. Стены и пол шалаша были отделаны шкурами животных. На полу лежали какие-то тюфяки и подушки, служившие, как видно, постелью для сна. На стене на крючках висели кухонные принадлежности. Лавок не было и сидеть приходилось на корточках или, как придется. С непривычки ноги у меня затекали, и я крутился, то и дело меняя их расположение.
Напротив меня сидел старый вождь. Он был одет в шубу из оленьей шкуры и меховые унты. На его груди, на кожаной веревке у него висел золотой амулет, в центре которого располагался большой перламутровый камень. Его седые волосы на лбу придерживала широкая вышитая гладью тесьма, закрепленная на затылке. Через щелки его глаз чуть видны были его зрачки, которые поблескивали при свете костра. Седой вождь с поморщенным лицом не казался мне таким дремучим стариком. Выглядел он довольно бодро и при разговоре, он часто жестикулировал руками, придавая своему рассказу нужную окраску. Он много говорил об истории проживания племени в Солнечной долине. Говорил о значении этого места в жизни хантов. О священных захоронениях и конечно о сокровищнице племени.
