– Привет, Лунк! И ты здесь. – Поприветствовал я птицу, но тут же осекся, находя свою выходку неуместной.

Отцу это тоже не понравилось, и он неодобрительно покачал головой. Обстановку разрядила Даша.

Она подошла к ворону и спросила его:

– Ты что с бусами летал?

На что тот открыл клюв и повертел головой из стороны в сторону, выпячивая свою грудь напоказ.

– Красавец! – Произнесла Даша и потянула к нему руки.

Сняв с него бусы, она сказала:

– Поносил и хватит.

Ворон что-то буркнул и, обиженный отвернулся к стене.

– Это тебе на память. – Сказала Даша и отдала мне бусы.

Я задержал ее руку, а она, смутившись, опустила глаза. Освободившись, она подошла к небольшой печке и зажгла лучину. Свет осветил маленькое помещение, и я увидел лицо Ясмин. Эта была та женщина, которую я видел во сне. Я взглянул на отца и он, понимая мой намек, одобрительно кивнул мне в ответ.

Даша раздвинула занавеску, и мы увидели часть комнаты, предназначенной для сна. Небольшой топчан и двухъярусная кровать стояли углом, а подвешенная к потолку лампадка, освещала маленькую икону Бога, закрепленную в углу комнаты.

– А где бабушка? – Спросила Даша у Ясмин, и та ответила:

– Она сейчас придет.

– Давай накрывай на стол, я схожу в шалаш.

Даша предложила нам раздеться и присесть за стол. Мы последовали ее совету, но вскоре встали, чтобы выразить свое почтение вошедшей женщине. Это была щуплая и сгорбленная старуха, одетая в какой-то меховой балахон. Скинув с себя доху, она поздоровалась, и мы увидели ее морщинистое лицо. Два седых локона свисавшие со лба, прикрывали большую темную точку.

Она подошла к отцу и сказала:

– А я тебя помню!..

Старуха присела на лавку и продолжила:

– Ты в болоте утоп, а мы тебя вытащили.

Я украдкой посмотрел на отца и заметил, как он нервно поглаживал свою седую бороду.

– Постарел ты, добрый молодец! Вон, какая бородища у тебя! – Сказала старушка и подсела ближе.

Она рассматривала отца, а дверь избы вдруг отворилась, и в комнату вошла Ясмин с горячим котелком в руках.

– Ты здесь? – Сказала она и представила нам старушку.

– Это моя мать Алсу – бабушка Даши.

Ясмин с Дашей накрыли на стол, и мы принялись ужинать. За столом разговор как-то не клеился и Алсу предложила выпить за знакомство. Отец приятно удивился и одобрил предложение хозяйки. Ясмин принесла настойку и разговор вскоре наладился.

– А, что вождь? Говорить-то будем? – Спросил отец.

– Он издалека приехал. – Ответила Алсу. – Отдохнет и поговорим. А ты не спеши, милок. Расскажи, как живется? Это сынок твой?

Захмелевший отец стал рассказывать о нашей жизни в долине, а я заигрывал с Дашей. Украдкой я посылал ей воздушные поцелуи и жестами предлагал покинуть дом. Она меня не понимала и только, пожимая плечами, улыбалась мне в ответ. Увлекшись своим занятием, я совсем послушал рассказ отца. И только тогда, когда он больно толкнул меня в бок, я дернулся и обиженно спросил:

– Ты чего, батя?

– Нож дедовский у тебя? – Повторил он вопрос.

– У меня, а что?

Я отдал нож отцу, а он передал его Алсу.

Руки старухи вдруг задрожали, и она позвала дочку:

– Смотри, Ясмин, это он… Рукоятка из бивня моржа, большой алмаз и руны, выбитые на лезвии твоим прадедом.

Я смотрел на встревоженные лица женщин и понимал, что пропустил, что-то очень важное в разговоре. Какое-то время они разговаривали на своем языке, и мы с отцом пожимая плечами, поглядывали друг на друга.

Потом Ясмин извинилась, а старуха сказала:

– Это нож моего отца. Он сделал его в подарок нашему вождю Фибулу. Но подарить не успел – казаки убили вождя и его самого.

Старушка прижала нож к своей груди и проговорила:

– Я была еще девчонкой, когда казаки, по велению своего атамана Федота, устроили резню в нашей деревне. Они убивали всех без разбора, – продолжала она. – И племя спасаясь, бросилось в рассыпную. Кто убежал в тайгу, кто на болото, а кто-то укрылся в ущелье Крестовой горы. Моя семья тоже вырвалась из оцепления, но у реки, когда мы готовились к переправе, нас догнал казак. Он с размаху ударил отца шашкой, сразив его наповал. Я кинулась к отцу, а казак навалился на мать и стал рвать одежду, пытаясь ее изнасиловать. На поясе у отца я нашла нож. Тот самый подарочный клинок, приготовленный для вождя. Я схватила нож и со всей силы ударила в спину насильника. Он упал замертво, а мы испугались и поспешили уйти. Нож отца так и остался в спине у казака, которого мы сбросили в реку. Переправившись через реку, мы ушли в лес.

Здесь старушка замолчала и посмотрела на нож. Губы ее что-то шептали, а на глазах навернулись слезы.

– Позволь мне побыть с ним наедине. – Обратилась она к отцу, и он согласился.

Алсу встала из-за стола и ушла в другую часть комнаты, задернув за собой плотную занавеску. Наступила пауза и все как-то приуныли.

Отец что-то шептал себе под нос, поглядывая на икону. Даша ковыряла дрова в печи, а Ясмин, что-то рисовала пальцем на обеденном столе. Время от времени она поглядывала на меня, а я, не выдерживая ее взгляда, смотрел по сторонам. За ее спиной, на стене, я увидел саблю. Она висела на гвозде в красивых ножнах, и я подумал:

– Откуда она у них?

– Это сабля деда Семена. – Ответила Ясмин.

От такой неожиданности я открыл рот и с удивлением посмотрел на нее. Она читала мои мысли, догадался я.

– Это сабля деда Семена, – повторила она, – это его оружие. Он раньше здесь жил еще до нашего появления на острове.

Мы с отцом переглянулись, и он спросил:

– А давно вы здесь живете? Давно. Очень давно. – Ответила Ясмин. – Я с рождения, а мать и того больше. Дед Семен приютил мою мать и бабушку, когда они убежали от казаков. А он уже жил здесь на болоте, когда стал отшельником. Сам-то он из казаков – соратник Ермака. Раненый он попал к хантам в долину. Здесь он и жил, здесь и к Богу пришел. Потом стал учеником Лазаря, а после раскола церкви, когда в слободе началась буза, он ушел в тайгу, не смирившись с новыми порядками. После долгих скитаний по лесу, место нашел себе здесь на болоте, подальше от людей. Эту историю Алсу знает лучше меня. Они жили вместе ни один год. А я что? Что мать рассказывала, то и говорю. В этот момент появилась Алсу. Она подошла к столу и положила нож. Он был зачехлен в кожаные ножны, украшенные разноцветными камнями.

– Так он выглядел сто лет назад! – Сказала она и добавила. – Бери его, сынок, и знай, что отныне никакой зверь тебе не страшен. Он защитит тебя в нужную минуту.

Старушка взяла нож со стола и подошла ко мне. Я посмотрел на отца, а он одобрительно кивнул головой.

– Береги его, и он будет тебе верным помощником и другом. – Сказала она и отдала мне нож.

Я принял подарок и прицепил его себе на пояс.

Разговор о деде Семене продолжила Алсу. Старушка присела за стол и начала свой рассказ.

– Ну какой он тебе дед Семен? – Упрекнула она Ясмин. – Это он в слободе был дедом, а здесь – он старец Симеон.

Старушка села поудобнее и продолжила:

– Когда мы с матерью убежали от казаков, то долго бродили по лесу, в надежде встретить своих соплеменников. Но мама заболела, и поиски прекратились. Мы остановились в лесу и соорудили шалаш из еловых веток. Но прожили мы здесь недолго. Нас нашел старик – отшельник. Замерших и простуженных, он привел нас к себе в жилище на болоте. Нам троим было тесно в его маленьком доме. К тому же Симеон был глубоко верующим человеком. Он часто молился, читал книги и сам писал летопись. Поэтому мы с матерью решили достроить его избушку и поставили печь. Чтобы не мешать старцу в работе, рядом мы соорудили шалаш, пригодный для жилья, где и стали проживать с матерью. Так мы прожили долго.

Жили дружно, одной семьей. По вечерам он рассказывал нам о великих людях своей религии, рассказывал о подвиге Лазаря и святом старце Луке, который зажег крест на вершине утеса. Он говорил о реликвиях и книгах старообрядцев, спрятанных у вождя хантов. Мы слушали и понимали, почему вождь Фибул, так восхищался Лазарем. Симеон был его учеником и следовал его учениям. Он дописывал летопись, начатую своим учителем.