Удобно.

Пришлось бесцельно побродить по пустынным улицам, пока не наткнулся на словоохотливого ночного сторожа. Он подсказал мне хорошую, по его мнению, конюшню. Не из дешевых, их я посмотрел сразу за воротами и с ходу забраковал.

Аристократ, если себя уважает, ни за что не оставит свою лошадь в такой клоаке. А аристократ из старой семьи, к коим я отношусь, по статусу обязан уважать себя, ни в чем и никогда не давая слабину.

Лошадь мне теперь особо не нужна. Можно продать, и одной обузой меньше станет. Но кто знает, не понадобится ли она мне внезапно в период обучения? Так что на всякий случай придержу.

Пока решал вопрос с конюшней, рассвело. Вот так и время убил, и пристроил понравившуюся лошадку. Не обманул продавец, своих денег она стоила. Никаких проблем за все время не доставила, умное, послушное, выносливое и не слишком пугливое животное. Правильно сделал, что не продал. Благо содержание стоит не так уж дорого, несмотря на приличное место, что бросалось в глаза с первого взгляда даже без уверений ночного сторожа.

Да и мне ли волноваться из-за денег?

Дальше отправился пешком. Поклажа минимальная, дури в ногах хватает. Не видел смысла искать стоянку для рикш или экипажей подороже. Да и где их искать в столь ранний час?

Правда, в голове начали копошиться мысли, о которых до сих пор не задумывался. А пристало ли благородному юноше приходить к Стальному дворцу Алого Стекла на своих двоих?

Вот этот момент совершенно упустил из виду. В книгах про такие мелочи ни слова не упоминалось.

Ну да ладно, вот сейчас все и узнаю.

Экипаж все же пришлось взять. Дело в том, что планировка города Нами, с которой мне удалось заранее ознакомиться по книгам и атласам, значительно отличалась от того, с чем я столкнулся в действительности. Здесь не Земля, здесь с улицами и нумерацией домов повсеместная путаница. Плюс художники во всех мирах одинаковые, вот и эти рисовали по известному принципу «я так вижу».

В итоге слегка заблудился, но при этом случайно вышел к площади, где располагалась стоянка тех самых экипажей, к услугам которых изначально прибегать не намеревался. И, несмотря на рассветный час, некоторые извозчики уже приступили к работе.

Выбрав самого приличного на вид, скомандовал везти к Стальному дворцу. И на этом общение завершилось: в отличие от земных таксистов, местный оказался несловоохотливым.

Возможно, он и не прочь высказать все наболевшее, однако сословная разница на язык давит. Ведь представляться необязательно – опознать аристократа в пассажире несложно. Есть примечательные мелочи в прическе, одежде и манере подавать себя, которые многое говорят даже не самым наблюдательным людям. Я ведь больше десяти лет воспитывался женщиной из древнейшей семьи Равы. Это серьезно, такая даже паралитика быстро научит выглядеть благородным.

А я пусть и не был живчиком, но и к паралитикам не относился.

Поездка затянулась. Столица – город большой и густонаселенный, здесь, несмотря на отсутствие автомобилей и раннее утро, можно угодить в пробку. Опытный извозчик огибал рынки, куда торопились торгаши, и избегал прочих мест, где в такое время случаются заторы. Плюс пришлось сделать объезд вокруг центра, почти целиком занятого Императорским кварталом. Туда не всех и не всегда допускали, а уж обычные экипажи – почти никогда.

Стальной дворец и сам занимал отдельный квартал немаленькой площади. Когда-то на этом месте располагался отдельный бастион, вынесенный за городские укрепления для контроля одной из нескольких стратегически важных высот. С нее полагалось эффективно обстреливать войска противника, если те полезут на штурм. Прямо вдоль стен можно снаряды запускать, уничтожая осадную технику и живую силу, которая будет там толпиться.

Город разрастался и в какой-то момент поглотил эту почти самостоятельную цитадель. Укрепления частично разобрали, частично сохранили, а внутри все обустроили по-новому, устроив элитарное учебное заведение.

Однако былое назначение этой территории выдавало себя с первого взгляда. Трудно не догадаться, что здесь располагалось изначально, когда видишь каменную крепостную стену, вздымающуюся метров на двенадцать. Некоторые башни тоже сохранились. Круглые и невысокие, зато широченные. На их плоских площадках когда-то располагались стационарные баллисты, способные метко зашвырнуть тяжеленный снаряд на сотни метров, а то и за километр-другой. Осадная инженерия этого мира даже в глазах такого дилетанта, как я, смотрелась на порядок серьезнее, чем земная.

Солидные крепостные ворота дополняли комплект, но все же выглядели не столь монументально и архаично, как каменные укрепления. Створки явно современные, богато украшенные и ажурные, защитой пожертвовали в угоду красоте. Чересчур легкие, такие даже самому простому тарану на один зуб.

Перед воротами наблюдалось оживление. Работники устанавливали массивный стол, перед ним расстилали широкую красную дорожку. Похоже на то, что именно здесь должны встречать кандидатов в ученики, но пока что не все к этому готово.

Оглядевшись, я не заметил, чтобы в сторонке жались молодые люди моего возраста. Значит, я прибыл первым.

Да уж, теперь мне светит репутация торопыги.

Будь экипаж закрытым, можно было скомандовать извозчику везти дальше. Например, сделать пару кругов вокруг Императорского квартала, посмотреть на тамошние достопримечательности, пока здесь не появятся новые кандидаты.

Но нет, благородному так вести себя нельзя. Вдруг заметят? Какой удар по репутации. Тут даже закрытость повозки – не гарантия того, что меня не рассмотрят во всех подробностях. Кто знает, какие навыки развиты у группы важного вида людей, которые что-то обсуждают, стоя сбоку от ворот. Очень похоже, что это «комитет по встрече», дожидается, когда же подготовят рабочее место.

Нет, ехать дальше никак нельзя. В таком деле лучше прослыть торопыгой, чем застенчивым.

Застенчивый аристократ – тот еще нонсенс. Высшее сословие ничем не смутить.

На то оно и высшее.

Отпустив извозчика, я перекинул за спину увесистый заплечный мешок в связке с оружейным вьюком и с самым невозмутимым видом направился к воротам. Прошел по краю расстеленной дорожки, обогнул стол, краем глаза глядя, как работники спешно расставляют за ним кресла и косятся на меня с недоумением. Но никто ни слова не произнес.

Я даже начал надеяться, что так и пройду в ворота. Никто не окликнет, не попробует остановить.

Зря, конечно, надеялся.

Наивный провинциальный юноша, что с меня взять.

Один из богато разодетых мужчин, стоявший в кругу с прочими похожими на него, повернул голову. Тоже с недоумением посмотрел, после чего резко отвернулся и сказал нечто такое, отчего на меня уставились все остальные.

Пройти мимо пятерки явно не последних здесь людей, которые дружно таращатся на тебя, – это как-то невежливо. Но и лебезить тоже нельзя.

Не по-аристократически.

Приблизившись, я остановился и, не изобразив даже намека на поклон, заговорил:

– Доброго вам утра, уважаемые. Я пришел сюда, чтобы стать учеником школы Стального дворца Алого Стекла. Но я не вижу на входе тех, кто заведует приемом. Не могли бы вы подсказать, где я могу их найти?

Все пятеро так и таращились молча. Секунда прошла. Пять. Десять.

Это начинало напрягать, но я продолжал стоять, изображая из себя воплощение невозмутимости.

Один – седой до последнего волоска, болезненно-худой мужчина с непомерно круглым для такого телосложения лицом – наконец даже не поклонился, а едва кивнул:

– И вам доброе утро, господин.

Затем, глядя как бы сквозь меня, отстраненно произнес:

– На молодом господине печать Первохрама. Высшая печать.

Я едва сдержался, чтобы не улыбнуться понимающе, но при этом с превосходством.

Не зря затеял ту нервную эпопею с Хлонассисом. Теперь любой, кто может видеть некоторые вещи, с ходу определит, что я не просто храм посещал, я был допущен к высшему испытанию. Все действующие Первохрамы Арсы находятся под контролем старых семейств. Церковники там, как говорится, царствуют, но не правят. Ни младшая аристократия, ни тем более зажиточные люди неблагородных кровей не подпускаются к ключам силы высоких порядков. Все открыто только для своих, за этим следят строжайше.