– Не расстраивайся, наверняка долгая дорога до Буерака подкинет нам недоли. – Искор улыбнулся и неловко подмигнул Гнее.
Очень скоро они встретили толпу людей, несущихся в противоположную сторону. Многие из них тащили за собой телеги с пожитками. Другие несли всё самое ценное в руках, а их дети волокли то, что не вместилось в руки родителей.
– В чём дело? – с опаской спросил владелец обоза.
– Да ну, малык6 его знает что! – причитая себе под нос, человек с сундуком, не останавливаясь, прошёл мимо.
– Ладно бы он один, так второй и вовсе… – сказал другой беженец.
– Ни за что! Я вам сказал! Никогда! – кричал третий.
– Всю жизнь… один покой над моей крышей… и тут… ни крыши, ни покоя…– плакал четвёртый.
Ближе к вечеру караван остановился на ночёвку, а торговец попросил героев за дополнительную плату отправиться вперёд на разведку. Гнея согласилась. Хотя правильнее будет сказать, согласился Дубак. Кузнец, Искор и Отшиб остались охранять лагерь.
Искор приготовил свою похлёбку, которую торговец не мог назвать похлёбкой, как не мог найти и более подходящего определения. Всё-таки его жизнь была связана с цифрами, а они часто вытесняют буквы из мыслей.
Тут-то на них и напала банда разбойников. На этот раз их было не восемь, а девять; а воинов, способных дать отпор, только двое. Пока Отшиб и Кузнец сдерживали натиск, а торговец искал укромное место для себя и своего кошелька, Искор услышал голос товарища.
– Хватит сидеть, открывай меня! – сказал Квасунт.
– Нас могут увидеть.
– Кто? – недовольно воскликнула книга. – Все заняты делом, да и сумерки уже. Давай, малец, не робей.
– Какую страницу, – мальчишка украдкой достал книгу и начал листать.
– Листай, там видно будет. Ещё пару страниц… Да… Нет… Ещё парочку… Вот!
– Мы раньше не открывали эту страницу, что здесь?
– Понятия не имею. По ощущениям, её давно не открывали. Читай.
– Что-то про холод и стужу.
– Следующее.
– Цепи неба…
– Нет, хотя навевает воспоминания, но нет, – перебил Квасунт.
– Руки золы не глазом ведомы…
– Хе-хе. Звучит неплохо, – зашелестела книга. – Давай попробуем.
Искор шёпотом бегло прочитал текст и огляделся по сторонам. Он вскочил и взял мехи с водой, брызнул немного на костёр, так что одно из поленьев зашипело, а пепел вокруг промок. Измазав руки сажей и отскочив на два шага назад, Капюшон повернулся к своим боевым товарищам, стоявшим спиной. Костёр был напротив него, а они – слева и справа. Искор упал на колени и упёрся руками в землю. Поочерёдно хлопая ладонями по земле, он начал повторять слова, – Стрекота, ратрата, бырбыр.
– Что ты несёшь?
– Я не знаю слов с такими звуками.
– Ладно, продолжай.
Искор продолжил трещать и рокотать, пока не началось…
Тут хочется вспомнить историю из жизни мудреца Флидоры. Однажды Паралустре надуло ухо, и он задумался. После долгого уединения в пещерах утренних стеногор он вышел к своим ученикам и сказал, – “Действия и недоля – неразделимы”. Так как все его ученики стеснялись показаться недостаточно просветлёнными для понимания слов учителя, вопросы остались не озвученными. Последователи и по сей день вынуждены гадать, что именно хотел донести гуру этими словами. Одни склоняются к тому, что каждый наш шаг запускает новые волны недоли, как круги на воде. В то время как другой человек своими шагами создаёт новые круги и, сталкиваясь, они могут поглотить друг друга, а могут и набрать силы, и изменить направление. Таким образом, каждый из нас всё время лавирует между волн недоли, создавая всё новые и новые круги. Тем, кому такое объяснение казалось слишком сложным, сказали иначе – “Ветер сотворён Чашей. А выйти в ветреную погоду в поле – дело человека и его головы”. Такая трактовка потребовала нового комментария, и в результате один словосклад написал – “Живя, каждый человек делает, потому что происходит. А когда он делает – происходит опять. Когда происходит деланное – делается происходящее. От человека и Ямы жди недоли, но любая недоля обратима, если она не необратима”.
Зола из костра собралась в отросток, а дрова покраснели и выгорали прямо на глазах, частички от них всасывались отростком золы, и когда костёр практически потух, Искор зажмурился и только слышал, как завопил один из разбойников. Мальчишка приоткрыл один глаз и увидел, как земля под ногами разбойников искрилась и словно выдёргивала из-под них ковры. Они валились один за другим. Кузнец подскакивал к упавшим и глушил их обухом. Искор открыл второй глаз, и тут уже Кузнец застрял и не смог оторвать ногу от земли. Казалось, она увязла или приклеилась, сверкнули искры и, сделав двойной кульбит, трактирщик из Полупорта упал на спину.
– Пацан! – крикнул он.
Искор закрыл глаза и продолжил издавать звуки, не вписанные в азбуку Флидоры. Так он продолжал до тех пор, пока по его плечу не похлопала большая ладонь Кузнеца.
– Заканчивай.
Мальчишка открыл глаза, увидел своего героя и, откинувшись назад, сел на землю.
– Извини, – виновато сказал Искор.
– Не бери в голову, – подмигнул Кузнец.
– Вот так разгулялась недоля! – отряхивая руки, подошёл Отшиб. – Надо всё записать, пока помню. – Он подумал и засмеялся. – А ведь я понятия не имею, как описать то, что произошло.
– Так и напиши, – сказал Кузнец. – Чудовство.
– Точно! – радостно кивнул Отшиб и вернулся к костру, попутно захватив пару полешек, чтобы развести затухающий огонь.
Квасунт хихикал, чем раздражал Кузнеца. Искор уговорил книжку умолкнуть. Связав всех разбойников, они вернулись к костру. Торговец, он же давалец, убедившись в том, что бой поутих, вылез из телеги и присоединился к спутникам.
Отшиб вызвался караулить стоянку, когда все собрались спать, и он же встретил вернувшихся Гнею и Дубака. Как оказалось, опасности впереди не было, или, если была, то она уже спала или ушла в противоположном направлении.
Утром, когда караван собирался выдвинуться в дорогу, где-то далеко от этого места Скуп и Гакка верхом на страрысях въехали в Рыжий Плуг. Когда-то в маленькой деревушке жили мирные крестьяне-земледельцы. Потом туда нагрянули грабители и разбойники, кормившиеся за счёт местных. Когда работяги плюнули на всё и ушли на поиски другого жилья, отребье заполонило город. Тогда он и получил своё новое название.
Гостей тут встречали по одёжке, и прибывшие странники привлекли интерес всех, кто в это утро встал пораньше.
– Добро пожаловать, – один из местных, улыбаясь, поприветствовал гостей. – Чем обязаны?
– Светлого утра, – спрыгивая со страрыси, ответил Скуп. – Родом деятельности, полагаю.
– Безделье по найму? Неожиданное предложение, – ответил горожанин, выступивший лидером окружающей гостей толпы.
– Ах, должен извиниться. Мне показалось, что я могу найти добросовестных трудяг в этом славном поселении.
Гакка напряглась. В её восприятии слова хозяина провоцировали лиходеев на глупости. У спутницы Скупа с детства сложилось представление о том, как работает голова разбойника с дороги. Каждое слово, адресованное ему, – это, по сути, провокация. А значит, чем больше слов, тем больше шансов закончить беседу дракой. Диалог же с такими представителями общества – это бесконечная игра в “Голый-одетый”7.
– Можем и обидеться, – главарь сплюнул.
– Можете, но обиды не принесут ракушек.
– Нам хватит тех, что у вас при себе, – скалясь и немного понизив голос, ответил разбойник.
– Гакка, – сказал Скуп и выдержал небольшую паузу. Когда два разбойника упали на землю, он продолжил. – Работа, которую я хочу обсудить, будет несложной. Возможно, даже увлекательной. А ракушки помогут вам обновить это славное место или выстроить новое.
