– А ты тоже из стеногорцев? – поинтересовался Искор.

– Посмотри на него, кем ещё он может быть? Кривые ноги, здоровые руки, а посреди одно брюхо, – продолжая смотреть в окно, прошелестел Квасунт.

– Тебя не спрашивали, растопка! – Кузнец кивнул в сторону подоконника. – Да, так зовут народы, живущие в стеногорах. Мы немного отличаемся от тех, кто обитает на дне, хотя многие наши уже давно спустились и живут у подножья, но что-то осталось в наших жилах, что заставляет нас рождаться такими. Слушать будешь?

Искор кивнул.

– Пака, крепкий малый, нёсся впереди меня, и когда я взбирался наискось, он рвался вперёд по отвесному склону. Потом, правда, сидел и ждал, пока я его догоню, но он и не возражал. А вот я был против того, что он торопился. Так оно и вышло. Добрались мы до пещеры высоко в горах, где пятеро неотёсанных разбойников привязали молодую девку. Уговор был выждать немного, понять, что тут затевается, а потом, по ситуации, – бить да спасать или спасать да бежать. Награду давалец всё-таки за девчонку обещал, а не за разбойников. А у нас-то кишки не первый день выли от голода. Оказалось, эти пятеро были уверены, что, пролей они в той пещере кровь девчонки, их невидимый отец, у которого пять глаз, шесть рук и ещё много чего, позаботится о том, что они все дружно не будут ни голодать, ни бед знать до самой весны. Кажется, я первый засмеялся, а может, это и Пака был. Так или иначе, нас заметили, и пришлось нам папку их невидимого голодным оставить. Положили безумцев, не пролив ни капли крови. А когда собрались уже вниз спускаться, Пака решил на девицу впечатление произвести, и хвать её на руки. Начали спускаться, а он, дуралей, опять напрямик с горы попёр. Так и покатились они кубарем оба.

Кузнец засмеялся.

– Хотя грустно, конечно. Я напарника потерял, мужик – девку. Обругал меня и даже корки хлеба не дал.

Кузнец покачал головой. Искор, которому до определённого момента история нравилась, уже и не знал, как ему реагировать.

– Очень грустно, – в итоге сказал мальчишка.

– Да не очень. Дурак этот Пака! Я из-за него голодным остался. – Кузнец потянулся к столику за кувшином и отпил воды.

Искор хотел спросить Кузнеца, почему всё-таки он так относится к смерти. Даже когда говорит о своих бывших напарниках и приятелях. Потом он вспомнил, как Кузнец обычно отвечает на подобные вопросы, и решил отложить тему до того раза, когда поймёт, как воспринимать ответы героя.

– Опять думаешь, почему я так говорю о своих старых напарниках? – усмехнулся Кузнец, откинувшись назад на кровать и утирая свои усы.

– Как ты узнал? – мальчишка поднял голову и посмотрел на героя.

– Я рассказывал тебе о том, как важно беречь свои силы и думать наперёд. И к чему ошибки могут привести. Об этом ты подумал?

– Не успел.

– Вот и ответ.

– И всё-таки, насчёт Паки…

– Он остался героем для той маленькой деревушки, из которой пришёл. А я вспомнил его в своей истории. По-твоему, этого мало для таких, как мы?

Искор ничего не ответил.

В этот вечер они выходили только на ужин и на этот раз не встретили Скупа и Гакку. Искор справился у Адара, и оказалось, что они не появлялись. После плотного ужина Капюшон предложил прогуляться, но Кузнец сказал, что прогулки по лестнице и до комнаты хватит в самый раз.

Воин улёгся спать и оставил Искора с Квасунтом сидящими в одиночестве у окна. Книжка ждала нелепого или несчастного случая на улице, а мальчишка думал увидеть соседей, возвращающихся в таверну.

4: ТРИ ТОПОРА

Кузнец, к удивлению Искора, снова проснулся первым, и в это утро у него было достаточно сил для перепалки с Квасунтом.

– Думаю, я выразил мнение большинства, – эта фраза книги была первой, услышанной Искором.

– Что, всеми страницами проголосовал, да? – мальчишка открыл глаза и увидел Кузнеца, трясущего книгу перед собой.

– Я бы рад снизойти до твоего уровня диалога и начать драку, вот только мне нечем.

– Так воспользуйся своей великой силой! Не можешь? Потому что без пацана ты – ничто. Кучка бумаги, которую и при желании прочесть нельзя.

– Что у вас случилось? – Искор вскочил с кровати.

Кузнец переключился на мальчишку и кинул ему книгу. Утренняя реакция Искора была близка лишь к той, которой обладает мёртвая летадла3. Квасунт упал и по прошествии мига, непозволительно долгого для следующего замечания, сказал:

– Ау.

– Тебе больно? – удивился Искор.

– Я всего лишь хочу привлечь внимание к моим чувствам, которые тоже можно задеть. Даже если я не могу чувствовать боль, слова толстяка мне явно неприятны.

– Да что тут у вас произошло?

– Я просто озвучил несколько очевидных мыслей. Вот и всё. А он начал обзываться и угрожать, – прошелестел Квасунт.

– Кажется, я уже говорил: либо книга слушает тебя, либо она летит в печь. – Кузнец затянул штаны и начал обуваться.

– Понял, – кивнул Искор. – А ты куда?

– Топоры надо в порядок привести. Как закончу, сможем, наконец, уйти из этого города.

– А я вот подумал… Мы были уже во многих местах, из которых ты хотел уйти. Есть ли такие, куда ты хочешь прийти?

– Вот это будет твоё задание на день, пацан. А у меня дела.

– Какие? – спросил Искор, но его вопрос отскочил от захлопнувшейся двери.

– Смотри, как поскакал, – сказал Квасунт, стоя на подоконнике. – Резвый, как черепаха.

– А ты не знаешь, куда он?

– Сказал ведь. Топоры чинить.

– У него ведь только один сломался.

– Это факт, а не вопрос. Лучше пойдём в город погуляем. Я устал уже смотреть на улицу за окном.

Искор взбодрился и накинул капюшон.

“Собраться с мыслями” – вокруг этой фразы великий Паралустра, самоуч головных стенаний, воздвиг стены слов, приведшие к созданию двух враждующих общин, выстроивших свод правил и верований. Первая община назвала себя “Дом Целостности Мысли”, вторая оказалась красноречивее и написала на своих дверях “Гончарный Круг, Формирующий Мысли”. Само собой, прохожие очень быстро упростили эти названия. Первых стали называть думцами, а вторым так и не присвоили достойного и лёгкого сокращения, потому нарекли их врагами думцев вплоть до самого их финала. Община обрекла себя на вымирание в тот самый день, когда решила отправиться в поход, следуя за солнцем. Последний раз их видели в Тысяче вопросов. Говорят, группа не смогла перейти Пернатый кряж. Целеустремлённость и упорство погубили всех членов общины, которые продолжали, набивая шишки, двигаться дальше в гору.

Вражда закончилась без обвинений и арестов думцев, и их община продолжала разрастаться и привлекать как жителей Ямы, так и Чаши. Собранность мысли не делила людей, а объединяла. Каким-то образом им удавалось примирить не согласных практически во всех вопросах быта жителей разных миров. Таинство обрядов и мероприятий не разглашалось. Только думцы знали, что происходит за закрытыми дверьми их пристанищ.

– Давай-ка зайдём, – прошептал Квасунт, затянутый верёвкой на поясе мальчишки.

Искор, недолго думая, открыл тяжёлую дверь. Внутри было очень светло. Наверняка причиной тому было отсутствие крыши, но казалось, что повлияли на то и другие факторы. Не успел он закрыть за собой дверь, как его подхватили под руки и ввели в залитый светом зал двое жителей или работников неведомого заведения.

– Солнечного дня! – сказал Искор.

Под левую руку его вёл мускулистый мужчина с полным отсутствием волос на голове и лице. Мальчишка, наконец, узнал, как он выглядел после того, как в детстве потушил костёр брагой дяди Сипа. Под правую руку его вела женщина. Она была полной противоположностью мужчине слева. Хрупкая, низкая, с пышными кудрявыми волосами и такими же бровями.

Остановились они у статуи шара или мяча. Так подумал Искор. Мальчишка не пытался найти сложное объяснение простому. Если он видел сферу, то, скорее всего, она означала сферу. К его счастью, мысли человека остаются при нём до тех пор, пока не вывалятся через рот.