— Куда ты сейчас? — спросила я у него, когда он, пожелав мне спокойной ночи, собрался уйти.

— Спать, чего и тебе советую, — он всё-таки остановился и обернулся — слишком хорошо знал меня и понимал, что я ещё что-то хочу ему сказать.

— А на утро исчезнешь в стороне территории шестого отряда?

— Это так сильно тревожит тебя? — он поднял бровь.

— Я не хочу быть одна.

— Мне казалось, здесь достаточно людей, которые могут составить тебе компанию.

— Бьякуя, — я тяжело вздохнула, пытаясь подобрать нужные слова. — Мне нужен ты, — это почти признание. — Нужно поговорить с тобой, а не с ними. Неужели не понятно?

— О чём ты хочешь поговорить со мной? — он прикрыл глаза и сложил руки на груди в своём привычном жесте.

— О, много о чём. Для этого мне надо сначала составить список, а потом уже огласить, — я хмыкнула.

— Ну, так составь, и завтра после собрания капитанов мы поговорим, — снисходительно-холодно ответил он. Хммм… что?

— Собрания капитанов? По поводу зависимых?

— Это не такая уж и важная проблема, — он качнул головой в знак отрицания. — Но возможно и её поднимут на собрании. Однако речь пойдёт о дезертирах, и, да, ты тоже пойдёшь со мной.

— С тобой? — переспросила я. — На собрание капитанов? Зачем?

— Этого желает главнокомандующий.

— Ты какой-то сильно хмурый, — я подозрительно сощурила глаза. — Ты точно что-то знаешь. Ямомото-сама хочет сообщить мне что-то очень плохое?

— Нет… пока нет…

====== Глава XXVI. Кошмары наяву ======

Рафики: Перемены, это хорошо…

Симба: Да, но это очень сложно. Я знаю, что надо сделать, но… Вернувшись я столкнусь со своим прошлым. А я так долго от него прятался…

Р: бьет Симбу по голове палкой

С: А-ай! За что это ты меня?!

Р: Это не важно! Всё уже в прошлом. Хахахахахаха!

С: Да, но болит до сих пор!

Р: О да, прошлое причиняет боль. Одно из двух: можно или от него прятаться, или… извлечь урок!

Король Лев. Мультфильм 1994

Я стояла посреди длинного чёрного коридора. Стены находились достаточно узко, чтобы я опиралась на обе, стоило мне только вытянуть руки в стороны. Здесь не было и намёка на источник света, но я явственно видела проход впереди, без ответвлений и ухищрений.

Либо вперёд, либо назад. А назад я не пойду.

Источник колоссальной силы, который я почувствовала раньше, чем открыла глаза, приближался стремительно и неумолимо. Хотя я понимала, нет, знала, что человек, которому принадлежит эта чудовищная сила, идёт до дрожи медленным размеренным шагом. Он словно хищник, наслаждающийся охотой, энергетический вампир, питающийся страхом своей жертвы. Этим первобытным страхом я помечала всё, чего касалась, пока на негнущихся ногах бежала вперёд.

Лёгкие сводили спазмы, сердце таранило внутреннюю сторону рёбер, просясь наружу. Я уже не дышала, слепо веря, что это поможет мне бежать легче, а значит быстрее.

Вперёд! Дальше от этой силы! Дальше от него!

Я не знала, почему я бегу. От кого я бегу. Но знала, что оставаться на месте нельзя. Не моё тело знало, что нужно двигаться вперёд. Оно инстинктивно двигало ногами, а я лишь подчинялась ему, не понимая, у кого бразды правления — у плоти или у сознания?

Я не в своём теле! Это не мой враг! Почему я до жути боюсь и бегу? Я не должна быть здесь! Кто-нибудь! Помогите мне! Вытащите меня!!! Кто-нибудь!!!

Мне хотелось взвыть, закричать, что есть силы, разрывая грудь, не заботясь о том, что он может услышать.

Он и так всё слышит.

Но это тело не слушалось меня. Оно зубами стиснуло язык, прокусывая податливую плоть до крови. Оно стирало текущие ручьями слёзы с лица, чтобы солёная жидкость не мешала видимости. Оно толкало само себя вперёд, заставляя чувствовать себя до смеха беспомощной.

Он шёл. Я знала это. Он приближался неумолимо, заставляя сжиматься сердце от отчаяния. Он шёл, а я бежала. И он догонял. И от этого было больнее… страшнее…

«Быстрее»

Насмешливый притворно-ласковый мужской голос звучит так, словно его обладатель склонился над ухом. Тело вздрагивает, сжимается от ужаса и внемлет его приказу, ускоряясь. Тело не понимает, что он лишь играется, заставляет испуганную мышку бежать в свою клетку.

Впереди развилка, которая тоже отчётливо видна во тьме. «Направо» — шепчет голос, но тело поворачивает в другую сторону. Кто вообще станет слушаться своих преследователей?

Но он знает это. Знает, что тело не поверит ему. И поэтому, когда оно сворачивает налево, лишь усмехается и шепчет:

«Умница. Непослушная мышка бежит прямо в мышеловку»

Тело вздрагивает, но моральных сил повернуть назад и пойти на чёртово право нет. Страх подгоняет его и заставляет бежать ещё быстрее, дальше и дальше от развилки, от погони.

Но преследователь словно не отходил и на шаг. Его нельзя было увидеть, но сердце чувствовало, что стоит ему протянуть руку вперёд, и он схватит свою жертву за горло.

Вдруг впереди показывается просвет. Он колит глаза, но ноги, словно почувствовав в нём спасение, ускоряются ещё. Откуда в этом теле столько сил я не понимала, но я чувствовала всё то, что должна была чувствовать её хозяйка. Тело неслось к свету, как мотылёк к лампочке в ночи, будто надеялось не повторить судьбу противного насекомого. Но с какой стати в этом чёртовом аду сработает законы сказочного спасения, когда в нормальном мире им места нет?

Тело буквально влетает в зал, ноги подкашиваются, тело летит вниз, из-за чего перед глазами на миг появляется ворох чёрных как смоль волос.

Тело небольшого роста, падать было недолго. Оно ударяется коленками о пол, выложенный чёрной квадратной плиткой, и я чувствую боль там, где колени и должны находится. Тело заваливается, падает на плечо, руки инстинктивно прикрывают голову. Оно, проделывая кульбиты, кувырком летит вперёд и переворачивается на полу семь раз, пока не затормаживает.

И тут приходит осознание, что вся погоня началась отсюда, из этой огромной комнаты, из этого зала. Тронного зала. Тело сжимается, из груди выдавливаются рыдание, из глаз текут солёные горючие слёз, а я лишь дивлюсь, как они ещё не закончились. Чувство безысходности заполняет голову, затмевая мой разум. Уже неважно, что тело лежит на ледяном полу. Неважно, что оно ощущает, как его прожигают дюжина пар глаз. И неважно, что преследователь, от которого оно так рьяно хотело убежать, и с места отсюда не сдвинулся, чтобы поймать его. Сейчас важны две вещи: не забыть, как дышать, и звук приближающихся неспешных шагов, исходящий сзади.

Тёплая широкая ладонь обманчиво нежно протискивается под голову и буквально поднимает тело, заставляя его принять положение стоя. Оно обвисает безвольной марионеткой, у которой отрезали ниточки, не в силах встать, из-за чего ему приходится обнять её, заковать в тиски слишком сильных рук, перехватывая за талию и грудь. Носки ног еле касаются пола, тело находится в каком-то подвешенном состоянии, не прекращая сотрясаться в беззвучных рыданиях.

«Т-ш-ш-ш» — шепчет ласково он, сжимая тело достаточно, чтобы оно вновь не рванулось бежать, но в тоже время слишком аккуратно, слишком бережно, словно оно было хрустальное. Разум успокаивался, поддаваясь действию гипнотизирующего мужского голоса, и лишь слёзы упрямо текли по щекам.

«Всё хорошо, любовь моя, — шепчет он, обжигая горячим дыханием кожу под ухом. — Ты снова дома. Твои братья и сёстры так сильно соскучились по тебе. Ну же, открой глаза»

«Нет!» — захотелось закричать мне, ударить его затылком, наступить на ногу, сделать хоть что-то! Но тело, поддавшись иллюзии безопасности и его ласке, открывает глаза, подавляя солёную пелену перед ними, чтобы исполнить его приказ. Она натыкается на безумные оскалы его прихвостней, на безэмоциональные и у кого-то даже сочувствующие взгляды, переводит взгляд вверх, туда, где по обе стороны трона стоят двое мужчин. Первый скрыл своё лицо за маской, а его лицо оставалось каменным. У второго пустой взгляд зелёных глаз устремлён куда-то сквозь неё, смоляные волосы, выглядывающие из-под осколка рогатой маски, в творческом беспорядке, спина прямая, выправка словно военная.