К слову, Старк не считал его кем-то, кто отбросил напрочь свою человечность и теперь живёт мыслью о том, чтобы пить кровь невинных дев по утрам вместо апельсинового сока. Он назвал его грубым, невежественным, саркастичным, но лишь в некоторых, особых случаях — несдержанным, импульсивным и безжалостным. Койот сказал, что, в отличие от того же Нойтры и ещё многих арранкар, Гриммджоу сохранил остатки человечности. И у него есть собственный кодекс чести, по которому он жил, живёт и будет жить. А ещё его фракция самая многочисленная в эспаде, что тоже о многом говорило.
Всё, что мне оставалось, — ждать. Завтра на смену заступает именно Секста эспада, и кто знает, что он выкинет? У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Меня разбудила Лоли. Теперь именно эта арранкарша занималась оповещением меня о времени суток, которое невозможно было угадать по виду за окном. К моему удивлению, в комнате была только она и завтрак — пищу я тоже принимала только у себя, — я нигде не видела моего компаньона. Неужто Джагерджак решил ослушаться прямого приказа своего господина? Или он поздняя пташка? Что ж… может, это к лучшему?..
Позавтракав прекрасной едой (интересно, кто это готовил?), я переоделась в какое-то очень красивое белое платье в стиле Греции из Мира живых. Локи, что ли, одежду мне выбирает? Но я была рада удобной и практичной вещи, ведь кимоно, если честно, уже в глотке у меня сидели за всё это время. К слову, новая одежда всегда, так же, как и завтраки, к тому времени, как я просыпалась, уже была в моих апартаментах. Лоли и след простыл, поэтому я спокойно могла покинуть комнату.
Я была в Лас-Ночес всего ничего, но всё что здесь видела — тронный зал и коридоры. А этот замок, как-никак, достояние культуры пустых. Он так точно их олицетворяет. А ещё здесь явно есть внутренний двор, на который мне очень хочется посмотреть. Я помнила предупреждения от Айзена о том, что некоторые арранкары могут напасть на меня, увидев, что со мною нет защитников, но моя жизнь меня более не интересовала. В любом случае, она принадлежит не мне. А убьют меня пустые, или Айзен после разделения меня и Галлеи — это не суть важно. Конечно, мне трудно было поверить во всё то, что рассказывал мне Соскэ и Локи. Может, им надо усыпить мою бдительность, хоть я не понимаю ещё для чего. Переманить на свою сторону? Или претвориться друзьями, чтобы потом жёстко обломать меня и зверски убить, как расплата за то, что этот век я делили тело и разум с Галлеей? Может, Айзен хочет меня сломать?.. По этой же причине. Для него это будет непросто, но всесильных людей нет. А я слабая.
Чувствуя себя самым слабым существом в этом мире пустых, я брела по холодным светлым коридорам с вновь возникшими в голове параноидальными мыслями о слежке, пока при повороте не заметила впереди Улькиорру. Я резко остановилась и зашла обратно за стену. Надеюсь то, что я не ощущаю ничью реацу, работает и в обратную сторону — никто не сможет засечь и меня. Но кажется арранкар ничего не успел заметить. Он стоял, прислонившись спиной к стене со сложенными руками на груди, и смотрел куда-то вперёд безразличным взглядом. Кажется, перед ним в противоположной стене была дверь, открытая в какую-то комнату, которая сейчас не пустовала. Я слышала, что он переговаривался с кем-то, кто находился внутри, но ничего разобрать не могла. Спустя несколько минут дверь громко хлопнула и Улькиорра, не изменившись в лице, оттолкнулся от стены и пошёл в противоположное от меня направление. Неужто действительно не заметил?
То, что он не заметил меня, — это хорошо. А то, что я проморгала кого-то пострашнее этого арранкара, — очень плохо.
— Бу… — чьё-то невероятно горячее дыхание обожгло мою шею. Я вздрогнула и так поспешно обернулась, что запуталась в собственных ногах. Связки в них неприятно натянулись. Я уже летела вниз, но тут рука этого нахала стальной хваткой обвила меня за талию и резко притянула мой таз к своему паху. Мои ладони непроизвольно упёрлись в обнажённую мужскую грудь, не менее горячую, чем дыхание её владельца. Боже, не бывает настолько горячего тела! Может он болеет?
Я задрала голову, ведь этот мужчина был сантиметров на 25 выше меня! Ужас какой, и как они все живут со своими длиннющими ногами?
— Тебя не учили, что подсматривать нехорошо, м? — Гриммджоу — а это был именно он — растянул губы в ухмылке и сощурил глаза. Моё сердце до сих пор так быстро-быстро стучало, что даже дыхание сбилось. Джагерджак не отпустил меня, отчего понемногу мои щёки залила краска. Полностью осознав наше положение, я начала вырываться, но он только усилил свою и так зверски крепкую хватку.
— Вас это забавляет, не так ли? — я нахмурилась, не прекращая попытки выбраться. Вот же ж неотёсанный мужлан, знающий только язык силы! Нельзя так поступать с незамужними слабыми девушками!
— Ты не представляешь, как, — он улыбнулся, обнажая свои зубы. Я чуть ли не вздрогнула от страха перед его длиннющими острыми клыками, как у настоящей пантеры.
— Отпустите уже меня! — я вертелась, как волчок, в итоге, не сдержавшись, начала колотить своими маленькими кулачками по его груди, но эффекта от этого не было никакого. Во мне — хрупкой и очень худой из-за долгое действия яда девушки — сейчас нет ни капли сил. И его, по всей видимости, сей факт и всё равно «отчаянные» попытки выражения несогласия с волей гораздо более сильного существа, чем я, забавляли.
— Ну-ну, малявка, — сказал он, когда я, перестав драться, упёрлась ладонями в его грудь и прогнулась в спине, распрямляя руки так, чтобы оказаться как можно более дальше от него хотя бы лицом. Его свободная рука обхватила мою правую кисть и резко потянула на себя так, что я стукнулась носом о горячую упругую плоть. Не тело, а сплошные мускулы. Жарко…
Он усилил и так зверскую хватку так, чтобы мои суставы и кости хрустнули от давления друг на друга. Я еле слышно вскрикнула, но тут же прикусила губу, чтобы перетерпеть боль.
— Забавная, — повторил он свой «комплимент» мне, сказанный ранее в тронном зале несколько дней назад.
Я не успела ничего сказать, как он насильно развернул меня к себе спиной, не отпуская руки и заламывая её мне, после чего его пальцы сжались на моём подбородке, оттягивая голову так, чтобы я её запрокинула до предела. Собственная трахея больно врезалась в шею, сглатывание скопившейся слюны приносило резкую пульсирующую боль. Чёрт! У меня на миг потемнело в глазах.
Спустя мгновение я была прижата животом к отрезвляюще холодной стене, создающей контраст с тем жаром, который исходил от Гриммджоу и от которого лихорадило.
Прошло несколько секунд, он словно чего-то ждал. Всё, на что я сейчас была способна, — это давить стоны боли, пытающиеся вырваться из моей груди. Я буквально кожей ощутила, как Гриммджоу усмехнулся, после чего его руки вновь пришли в движение — одна заламывала мою верхнюю конечность выше, другая оттягивала голову за челюсть чуть в сторону, чтобы оголилась шея. Я стиснула зубы так, что прокусила губу — по моему подбородку тут же скатилась капля крови.
Тут я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Что этот безумец собирается делать? Изнасилует в коридоре? Голову мне оторвёт? Защитник, называется! Где в нём те хвалённые остатки человечности? Какой ужас, моё сердце колотится от страха так, что грозится проломить эту чёртову стену своим напором. У меня всё болит только от этой тахикардии, мозгу, кажется, перестало хватать кислорода, и я начала задыхаться.
Тут его зубы сомкнулись на моей плоти. Он действительно использовал их с намерением проткнуть мою кожу до крови и испить её, это и близко не был насильственный поцелуй, или лобызание языком, или засос, которого я ожидала. Настоящее животное, алчущая чужой боли и страданий. А пустые ненасытны… Руку всё ещё тянуло выше к лопаткам, пальцы на челюсти давили так, что я удивилась тому, как она ещё не раскрошилась в костную пыль. В момент, когда моя кожа с каким-то хрустом лопнула под напором его зубов, и моя кровь растеклась ещё и по моей груди и спине, я не выдержала и закричала:
