- Я полагаю, теперь вы займетесь поисками ученых?

Он задал вопрос с особой интонацией, и Натан понял, что Советник сделал это для того, чтобы Кеш выдал себя. Чтобы он либо решил, что глупо будет признаться в этом, либо счел, что этого от него и ждут.

Кеш не попался на удочку.

- Я буду искать. И я найду их. Я установлю здесь новый порядок. Все виновные поплатятся. Я больше не потерплю мятежников у себя под боком. Он бросил взгляд на Натана Кори, и в его зеленых глазах сверкала чистая ненависть. - Ты пожалеешь о своих хитростях, Натан Кори. Я поддался на твои уловки и позволил тебе стать делегатом, но тебя тоже ждет расплата, когда ты больше не будешь нужен Советнику. Ты - следующий в списке.

Дженотек рассмеялся и увел Натана прочь. Натану было не смешно. Он был свободен - но выкупом за свободу послужили жизнь Хаузмена и раскрытие тайны лаборатории. Кобы, несомненно, найдут лабораторию, если примутся за поиски как следует. У них есть наркотики, при помощи которых они могут заставить Пола Хаузмена сказать, где она находится. Карл Гаррис и остальные ученые, вирус, незаконченные ракеты будут найдены, и обман раскроется. Тогда Федерация отомстит. С Дженотеком в этом случае тоже будет покончено, и это послужило Натану единственным утешением.

Он ускорил шаг. Быть может, еще есть время. Он должен срочно попасть в лабораторию.

Но сначала нужно было передать последние слова прощания. Дженотек пообещал, что проследит за тем, чтобы записку передали. Он терпеливо ждал, пока Натан напишет ее. Натан ненавидел себя за каждое слово. Слова были такими пустыми и бессмысленными. Но, может быть, Пол поймет.

12

Дженотек не беспокоился о лаборатории, поскольку считал, что вирус находится в безопасности на орбите. А Натан не мог разубедить его. Советник настоял на том, чтобы задержаться в Коблан-Сити и купить Тэсс какую-нибудь одежду, более подходящую для жизни в лагере. Прошло три с половиной часа, прежде чем они вернулись в лагерь. Натан немедленно отправился в лабораторию.

Воздушные машины кобов уже окружили место. Они начали бомбардировать холм еще до того, как Натан добрался туда. Он наблюдал с мучительным чувством, как кобы превращают лабораторию в развалины. Как им удалось найти ее?

Когда он вернулся обратно в лагерь, было уже темно. У Натана хватило сил только на то, чтобы поведать новости погруженным в тоску слушателям и упасть в кровать. От Дженотека по-прежнему нужно было скрывать истину. Он не должен был знать, что существовала всего одна колба с вирусом, и теперь ее больше нет.

Эбби разбудила Натана уже после полудня, и рассказала ему, что Пол Хаузмен был расстрелян сегодня утром, и его тело повесили на фонаре на главном перекрестке города с табличкой на шее. Кто-то снял тело, и шесть человек понесли его на плечах по улицам Коблан-Сити. Образовалось стихийное шествие. В городе прекратилась вся работа. Местное телевидение направило операторов с камерами, чтобы передать картину происходящего всему миру.

- Они любили его, Натан, - сказал Дженсен. - Им неважно, что Пол был мятежником. Люди не отвернулись от него за это. Я думаю, что теперь они на нашей стороне. Я думаю, что теперь Земля едина.

Режим кобов разваливался.

- Кобам не позволяют показаться на улицах. В них стреляют без предупреждения. Я думаю, что они готовятся к решительным мерам, ведь так не может продолжаться долго. Я бы сказал, что они доведены до крайности.

- Тогда нам нужно подготовиться к столкновению с ними. - Натан стряхнул с себя летаргию. - Они могут начать с нас.

Спустя два часа послышался шум воздушных машин кобов. При первых же звуках Натан велел всем укрыться. Командование как-то само собой перешло к нему, и Натану понравилась новая роль. Но когда машина показалась из-за деревьев, выяснилось, что она не кобланская. Машина опустилась на поляну, и Натан с изумлением увидел, как из нее выбирается Гинтель. Высокий лысый Советник был необычно собранным, подтянутым. Он мгновенно обежал поляну взглядом своих желтых глаз.

- Я прибыл увидеться с Дженотеком, - крикнул он Натану. - Мне сказали, что он здесь.

Дженотек вышел из дома. Тэсс с ленивой грацией показалась из дома вслед за ним. Дженотек улыбался, и Натан увидел в его улыбке торжество. Гинтель явился к нему - даже на дикую и нецивилизованную планету - и Дженотек держался с подчеркнутым величием. Он медленно направился к прибывшему Советнику.

- Что привело почтенного Советника с Латца в это заброшенное место? Надеюсь, хорошие новости.

- Не валяйте дурака, - предупредил Гинтель. - Вы перевернули вверх дном всю галактику, и я прибыл сюда, чтобы проследить за выполнением определенных действий.

Дженотек был до безумия официален. Он не дал Гинтелю ничего сказать и не позволил Натану задать вопросы, которые так и рвались у него с языка. Он представил Гинтеля всем обитателям лагеря, включая Эбби и комитет самоуправления лагеря. В конце концов Гинтель потерял терпение.

- Послушайте, Советник, люди моей планеты буквально затравили меня. Они напуганы до смерти. Наши наблюдатели работают днем и ночью, стараясь обнаружить ваши проклятые ракеты с вирусом. А люди требуют, чтобы я сделал что-нибудь для обеспечения их безопасности.

- Я знаю, - ответил Дженотек. - На Маррике происходит то же самое. Я улетел оттуда. И вижу, что у вас хватило мудрости поступить аналогичным образом.

- Народ - это одно, - сказал Гинтель. - Но правительство - совсем другое. От правительства не улетишь. Они требуют действий.

- Они получат больше действий, чем хотели бы, если только не встанут на мою сторону и не поддержат прошение Земли, - пригрозил Дженотек.

Гинтель совладал с негодованием и попробовал заговорить с Натаном.

- Кори, не могли бы вы заставить его взглянуть на вещи разумно? Вы тоже несете ответственность за это. Ваша маленькая бомба, разорвавшаяся в совете, расколола Федерацию. Она разваливается на части! Мы - на грани галактической войны!

Прежде чем Дженотек успел что-либо сказать, Гинтель поторопился выложить все новости. Совет раскололся на три фракции, но не на консерваторов, либералов и центр, как прежде. Теперь члены совета разделились на тех, кто верил в земной вирус и поддался страху, которым был охвачен народ их планеты; тех, кто во всем сомневался и требовал доказательств; и тех, кто остался на стороне коблан из принципа или потому, что правительство его планеты боялось за собственные колониальные миры.