- ... и подумай о своем поведении, щенок!

Комнату Мэйта вычистили и привели в приличный вид. Все шло просто чудесно. У меня был теплый и уютный дом в который всегда было приятно вернуться после длинного рабочего дня. На столе всегда ждал горячий и сытный ужин, всегда было с кем поговорить и тем для разговоров тоже была тьма! Обзавелись машинами, новыми друзьями и даже как-то зашел разговор о домашнем любимце, но Аманда наотрез отказалась. Она очень любила животных, но аллергия не позволяла ей их иметь. Да и узнай ее родители о животных в доме – до конца жизни бы пилили по этому поводу. Она была дороже мне всех зверей на свете вместе взятых, ведь именно она изменила всю мою жизнь, поэтому от идеи завести зверушку я отказался раз и навсегда. Но это не так уж и плохо. Главное, что мы есть друг у друга. Чего еще можно желать? Я просыпаюсь от громких девчачьих визгов и быстро топающих ног по коридору первого этажа. Нехотя встаю с кровати, сую ноги в тапки и выхожу из комнаты. Спускаюсь по леснице вниз и как раз в этот момент меня чуть не сносит с ног только что промчавшаяся как ветер Грейс. За ней бежит рыдающая и бьющаяся в истерике Гвин и вопит, надрывая горло:

- ОТДАЙ!!! Это МОЕ!!! Ты все бананы съела! ОТДАЙ ЯБЛОКО!!!

- А вот и не отдам! Рева-корова! – отвечает Грейс и показывает сестре язык. В правой руке она держит большое красное яблоко и злобно улыбается. Меня от этой улыбки бросает в дрожь потому что и улыбка и сама Грейс напоминают мне Мэйта. Можно даже подумать, что призрак Мэйта вселился в одну из моих дочек-близняшек, если бы конечно призраки существовали. У нее улыбка Мэйта, характер, манера говорить и даже привычки одни и те же, что меня очень беспокоит. Гвин больше похожа на меня. Спокойная, такая же плаксивая как я в детстве, ее легко обидеть, задеть, расстроить. Внешность девочки взяли от мамы. У обеих короткие каштановые волосы в которые вплетены их любимые сиреневые банты, мамины уши, нос, губы, черты лица. Пальцы на руках мамины, а от меня они взяли лишь зеленые глаза. Две маленькие худенькие шестилетки. Грейс спит в комнате Мэйта, а Гвин в моей. С самого рождения я поселил их вместе (в мою) думая о том, что девочки не станут ссориться из-за пустяков, и проблем с житьем в одной комнате не возникнет, но когда девочкам стукнуло по четыре года начались разборки. В столь раннем возрасте их нельзя было оставить наедине хотя бы на десять минут. Грейс любила все ломать и когда мы покупали им одинаковых кукол в одинаковых количествах, чтобы избежать истерик, то Грейс в первые пять минут ломала бедным куклам руки и ноги, смывала в унитаз или выбрасывала из окна и принималась за кукол Гвин. Понятное дело, что у детей быстро гаснет интерес к игрушкам, но Гвин-то просто забрасывала в какой-нибудь угол и жила себе спокойно, а когда Грейс теряла интерес к своим куклам она просто их ломала и принималась искать новые объекты для разрушений. Когда добиралась до заброшенных в угол кукол Гвин, та сразу вспоминала как сильно их любит и начиналась драка. В драке, естественно, побеждала Грейс, ломала ноги куклам Гвин и та оставалась ни-с-чем долго рыдая и катаясь по полу в истерике.

Когда мое терпение лопнуло, я расселил их по разным комнатам. В доме стало тихо, а им немного скучно и девочки начали искать приключения за дверями комнат как например это, что разбудило меня в семь утра субботнего дня.

- Папа, сделай что-нибудь! Это МОЕ яблоко! – вопила Гвин.

- У меня – значит мое! – сказала Грейс и откусила кусок. Та заревела еще громче. Я тяжело вздохнул, подошел к Грейс и забрал у нее надкусанное яблоко. Пошел на кухню и близняшки, сбивая друг друга с ног, потрусили за мной. Я достал из кухонной тумбы со столовыми приборами нож и разрезал яблоко пополам, вручив Грейс ее надкусанную половину. Дочь удивленно нахмурила брови.

- А почему ей нормальное, а мне надкусанное? – возмутилась та.

- Потому что ты сама его надкусила. – ответил я и решив, что больше сегодня уже не засну включил кофеварку, чтобы налить себе кофе и взбодриться. Открыл холодильник и достал вишневый пирог. Этот холодильник нравился мне куда больше. Все в этом доме изменилось с появлением в моей жизни трех очаровательных девчонок. Только картина и красный диван за дверью кухни оставались на месте как памятник Мэйту.

- Я его надкусила, когда оно было целое и меня это устраивало, а теперь ты его поделил и дал ей нормальную половину, а мне надкусанную. Я тоже хочу нормальную! У нее на один укус яблока больше, чем у меня! Ты ее больше любишь! Так не честно.

- Грейс, все родители любят своих детей одинаково. – сказал я и тут же вспомнил как мама говорила то же самое Мэйту. Жаль, что он этого не понимал. Я налил себе горячего кофе и пригубил его.

- Потому что мы одинаковые? – поинтересовалась Грейс. – А как можно отличиться от Гвин, чтобы ты любил меня больше?

- Детей любят одинаково даже если они не близняшки. – объяснил я. – И тебе не надо от нее отличаться, вы итак уникальны каждая по своему. Одинаковых людей не существует. Каждый человек на планете – единственный в своем роде.

- Да, мы итак разные. – сказала Гвин с набитым ртом. – Например, я люблю ухаживать за гусеничками, а она разговаривает с носками.

- Сама ты разговариваешь с носками! Я делаю из них кукол для носочной оперы чтобы потом надевать на руки и двигать их ртами, будто они говорят. – воскликнула Грейс отправляя свою надкусанную половину яблока в мусорное ведро.

- Хорошая идея, Грейс. – похвалил дочку я и та сразу же задрала нос. В кухню вошла только что проснувшаяся Аманда, завернутая в шелковый халат цвета морской волны и домашние тапочки. Она зевнула, приветствуя:

- Доброе утро всем.

- Доброе утро. – ответил я.

- Привет, мам. – сказала Грейс и обняла ее.

” Копия Мэйта. Копия Мэйта. Копия...”

- Привет, мамочка. – поздоровалась Гвин, приподняла правую руку и слегка помахала ей в знак приветствия. Когда Грейс отстранилась от Аманды, она вприпрыжку удалилась из кухни и Гвин быстро понеслась за ней. Аманда села за стол рядом со мной и нежно поцеловала. Я придвинул к ней блюдце с пирогом к которому еще не успел притронуться. Аманда налила себе зеленый чай.

- Помнишь, что у девочек завтра день рождения? – спросила жена.

- Конечно, да. Как забыть когда у родных дочек день рождения?

Я прекрасно помнил, что Гвин и Грейс завтра исполняется семь, и в сентябре они идут в первый класс, но был очень молчалив по этому поводу потому как проклятая судьба умудрилась даровать им жизни семнадцатого августа как раз в тот день, в который я каждый чертов год до их рождения вместе с отцом пил за упокой Мэйта, потому что именно семнадцатого августа я в этом самом доме убил своего родного брата-близнеца в этой самой кухне, и сижу в данный момент за этим проклятым столом, чей уголок и виноват в смерти маленького Мэйта. И уплетаю тот самый вишневый пирог с сеточкой сверху, который Мэйт любил больше, чем я.

Есть тут же перехотелось.

- Ты придумал, что подаришь Грейс? С Гвин всегда проще, а вот с Грейс – беда просто. Вроде близнецы, а хотят разного. И если Гвин за сто дней до дня рождения будет вопить о подарке, который хочет, то Грейс наоборот молчит до последнего, а потом покупаешь ей наугад, стоишь и думаешь смог угодить или нет. – вздыхает Аманда и кладет голову на мое плечо. – В кого она такая сложная?

- Наверное, в твоего отца. Они похожи, не замечала? – отвечаю я. ” Не стыдно спихивать все на другого, Эрн? Ты же прекрасно знаешь, что твоя дочь пошла в своего покойного дядьку.”

- Нет. Папа... он другой. – говорит Аманда, запивая чаем пирог. Вдобавок я придвинул к ней свой кусок.

- Знаешь... Грейс только что рассказала про ее носочную оперу. Может быть купим ей нормальных кукол для театра? Ну которые еще на руки надеваются. – предложил я и Аманда задумалась.

- Прекрасная мысль, Эрн. Ручные куклы мягкие и руки с ногами она им не отвертит. – одобрила жена. – Тогда я съезжу в детский магазин, а ты посиди с девочками и смотри, чтобы они не покалечили друг друга как обычно. Кстати им еще нужна форма.