– Чего?.. Нет…

– Погоди, правда? Ты… ни разу не общался мысленно?

– Что?

– Но ведь это обычное дело, мне казалось, все это применяют, особенно когда не нужно, чтобы хозяин услышал.

– Ладно, проехали… Продолжай, – на этом моменте Астэ вспомнил, как порой такие же как он люди посматривали на него удивленно-снисходительно; и теперь он понял, почему.

– Так вот, в последнее время я чувствовал определенный призыв, ну что-то вроде прийти в конкретное время в конкретное место.

– И ты туда ходил? – быстро спросил Астэ.

– В том-то и дело, что нет… Какое-то время я опасался, что это ловушка, или что со мной что-то не так; но потом ты стал рассказывать все эти вещи… Я, конечно, до сих пор не до конца верю…

– Мы пойдем туда вместе.

Сказано это было твердым тоном, не предполагающим возражений.

Они вышли в прохладную, окатывающую освежающим воздухом ночь. В этой атмосфере пустоты и отсутствия, в этих висящих в воздухе безразличии и мнимой вседозволенности – за счет пустых улиц – Астэ видел очарование. Вот они будто бы свободны, а вдохнешь полной грудью – и вовсе ощущаешь себя хозяином этого места. Это было странновато, но будоражило до костей. Казалось – нет Империи, нет этих людей, и не было никогда. Сон, кошмар, наваждение.

Вот они отошли от города – острые белые постройки какого-то не имперского происхождения виднелись вдали. А впереди были просторы – для тела и души. Поля, будто колышущиеся на ветру, как волны, упираются в горы, похожие в большинстве своем на потухшие вулканы – на вершине почти каждой кратер с кристально чистой ледяной водой. Пройди они чуть дальше, и перед ними расстелилось бы море цвета индиго, омывающее фиолетовые скалы, вода на которых поблескивает серебряным, будто жемчужины. Именно в этих скалах частенько встречаются пещеры, изнутри которых льется мягкий зеленовато-голубой свет, наполняющий той энергией, которая пронизывает все и течет в каждом живом существе. Той энергией, владение которой совершенствовали жители Империи, направляя на войну и разрушение, и той же, которая использовалась когда-то давно народом, к которому принадлежал Астэ, в мирных целях.

Шли тихо, будто крались. Люди этого народа и вовсе были тихими, жили тихо и покорно, будто и не жили вовсе. Разумеется, знания об использовании энергии были утрачены уже вместе со следующим поколением после завоевания. Периодически Лэнги останавливался, нервно оглядываясь; сначала Астэ делал то же, потом просто закатывал глаза на этих моментах. Опасность не была преувеличена Лэнги; просто у его спутника было куда больше опыта ночных вылазок.

Вскоре Астэ выдохся; Лэнги посмотрел на него с удивлением – тот только вымученно улыбнулся. У него были причины для такого состояния. Вскоре оба стали чувствовать какое-то волнение в воздухе – стало даже тяжелее дышать, и будто слегка подташнивало, и вверху головы появилось странное ощущение. Лэнги выглядел невозмутимым; для Астэ это было в новинку, и он разволновался.

Они поднялись на холм, на небольшую поляну. И им открылось невероятное, хоть и предельно простое, но завораживающее до глубины души зрелище.

Люди сидели вкруг. Сидели, казалось, неподвижно – только слегка покачивались – в такт траве?.. Спины прямые, ветер колышет длинные белые волосы, глаза закрыты, головы приопущены. От этого Астэ даже вздрогнул. «Неужели они не боятся… сидеть так открыто? Или же их отпускают?..»

Лэнги стремительным шагом стал приближаться к остальным. Астэ даже удивила такая уверенность; он не спеша пошел следом. А затем произошло невероятное, потому что Лэнги просто сел среди них и замер, совершенно так же – и не скажешь, что он только пришел. «Опять, что ли, эта ментальная связь…» – Астэ вконец разнервничался.

Будто почувствовав и пожалев несчастного, один из людей открыл глаза и приглашающе на него воззрился. Взгляд был мягкий, но непроницаемый. «Черт», – подумал Астэ, – «да ты трясешься, будто перед тобой – имперцы. Просто подойди и сделай, как он». Страх смешивался с восхищением, и Астэ почему-то казалось, будто его видят насквозь, что, впрочем, было не вполне безосновательно. Он собрался с духом, подошел отрывистым шагом и сел туда, где было больше места, не переставая вопрошающе смотреть в глаза тому человеку. На секунду ему даже показалось, будто тот слегка усмехнулся. Астэ ждал.

Наконец, люди стали потихоньку открывать глаза и мягко, ненавязчиво рассматривать пришедших. Один из них – тот самый, что сделал это первым – спросил без всяких предисловий:

– Это тебе снятся сны, в которых некое высшее существо призывает нас предпринять усилия, чтобы снова стать свободными?

«Снова. Я был прав. Я был прав!» – сердце Астэ лихорадочно забилось; однако надо было что-то ответить. Он не вполне понимал, можно ли то, что снится ему, назвать высшим существом, но вступать в долгую дискуссию на эту тему не хотелось. Поэтому он просто кивнул, одновременно почувствовав нахлынувшее внезапно ощущение собственной значимости.

– Мы уже давно знаем, что такой человек есть, – мягко пояснил собеседник Астэ, – но все никак не удавалось тебя вычислить. Ты и сейчас непроницаем; но это поправимо, не переживай, – конец фразы был сказан довольно быстро.

Удивительно, но в этот раз Астэ даже не почувствовал обычного смущения. Его захлестнуло желание высказать все сейчас, чтобы все наконец знали – ведь теперь он убедился, что это правда – чем является его народ и какая ужасная ошибка произошла. Его глаза заблестели: хотелось быстрее, как можно быстрее.

Вскочив с места, он выбежал на середину круга. Оглядел всех – взгляды были сосредоточены на нем; усталость как рукой сняло.

– Да, это так, – начал он, – мне снится некий человек; Она внешне чем-то напоминает имперцев – но не из них явно. Она говорила мне, что мы – свободный народ, и эта планета принадлежит полностью нам.

Он на мгновение замолчал, переводя дыхание – оказывается, он все же очень волновался – а затем, как бы опасаясь недоверия, быстро затараторил:

– Я сначала не поверил – слишком это было похоже на бред; но Она виделась мне снова и снова, и… – он перевел дыхание, – не могло это все быть неправдой, а знаете, почему?! Она объяснила мне, что мы так же, как имперцы, можем использовать энергию, на нашей планете есть кое-какие места, в которых она сосредоточена, такие пещеры с голубоватым светом – их много у моря, можете сами проверить, и еще – подальше в горах, и я… – он снова перевел дыхание и окинул взглядом всех, – я, разумеется, решил это проверить, и у меня получилось, я тренируюсь почти каждую ночь, и у меня уже с легкостью получается ломать деревья, а еще я могу спалить что-нибудь разом – но это сложно – в общем, мы тоже люди, мы полноценные люди, и вы все тоже это можете, они не имеют права нами командовать!!! – тут он понял, что немного забылся, и продолжил уже тише, слегка смутившись: – Естественно, я могу продемонстрировать все, о чем говорил.

Люди смотрели крайне задумчиво; у некоторых на лице читалось подобие воодушевления, шедшее, однако, из самой глубины сознания и поэтому не сразу заметное.

Наконец, один из людей сказал:

– Мы тебе верим. Твои сны очень важны. Но, боюсь, вряд ли кто-то из нас сможет использовать энергию так же, как ты.

– Но почему?.. – Астэ смутился. – Мы же одинаковые; и для кого тогда пещеры?

– Ты немного не понимаешь, – улыбнулся другой человек, тот, который первым заговорил с Астэ, – ведь эту энергию можно применять по-разному. Имперцы, к примеру, развивают навыки владения ей для военных действий – они видят в этом наилучший для себя способ достижения совершенства («или порабощения беззащитных народов и получения наживы» – подумал Астэ, внутренне усмехнувшись; но все же эти слова его удивили). Для того, чтобы это было возможно, они используют природную агрессию. А как же ты сделаешь это, не имея такого качества?

– В смысле? – вопрос поставил Астэ в тупик. – Нельзя его не иметь. Когда тебя обижают, ты по любому чувствуешь обиду и злость.