– Раздевайся до пояса и ложись на пол.

Спорить было бесполезно – только раздражать; быстрым движением Астэ скинул верх и лег на пол, твердо намереваясь не издавать ни звука.

Но звук он все же издал, с самого начала – уж очень неожиданно-обжигающим был удар. Вскоре он уже выл, отчаянно надеясь, что это скоро закончится. Жгло невыносимо; с каждым разом казалось, что следующего он уже точно не выдержит. Имперец смеялся.

– Ну что за жалкое создание!..

Тут Астэ не выдержал и ответил:

– Но я же не умею, как Вы, блокировать боль!..

– Ты что-то там еще вякаешь?

– Да чем я хуже тебя!!! – эти слова вырвались примерно в том же состоянии, в котором он заломил руку своего мучителя; он их не контролировал, и теперь осознавал, что они могут за собой повлечь.

На секунду воцарилась мертвейшая, вгоняющая ужас под кожу тишина. Немного придя в себя после потрясения, имперец медленно проговорил:

– Да ты просто позор для своей нации. И как только тебя такого держат, да еще и у кого держат…

«Нации?.. О чем он…» – внезапно вклинившаяся мысль на секунду разогнала животный страх; но это была лишь секунда. Потому что в следующий момент на Астэ обрушился такой удар, что ему показалось, будто поверхность спины рассечена до костей. Он издал крик; вслед за этим ударом последовал еще один. Пока поднималась рука для следующего, Астэ прокричал:

– Хватит, умоляю!

– Хватит? И это все?!

Он хлестнул еще раз.

– Пожалуйста простите меня, я был неправ, я ничтожество, я ошибка природы, я позор для своего хозяина, я недостоин того, чтобы Вы тратили на меня свои нервы и время, простите… – последнее слово он выдавил, вжимая голову в пол, с ужасом думая, будет ли еще один удар. Он бы не выдержал еще одного; чувство у него было такое, будто со спины содрали кожу.

Имперец, похоже, решил, что на этом достаточно – все же нехорошо портить чужое имущество, да и эти его крики могли привлечь ненужное внимание.

– Так уж и быть, хватит с тебя. Я и правда кучу времени на тебя потратил. Надеюсь, тебя скоро пристрелят, идиот несчастный.

Он вышел; Астэ продолжал лежать на полу. Боль, ненависть; он боялся сдвинуться с места, поэтому сжал изо всех сил кулаки и рыдал, уткнувшись в пол. «Да ты и правда ничтожество; полнейшее ничтожество!»

Он пролежал там до позднего вечера; он понимал, что надо встать и одеться (но как?..), что будет плохо, если хозяин увидит его здесь.

Внезапно он почувствовал чье-то присутствие; он тут же вскочил, ощутив острую боль и чуть было не вскрикнув. Внутри у него все упало; теперь-то ему точно конец.

Однако, как оказалось, он рано испугался – в помещение заглянул человек, похожий на него.

– Астэ? Что ты здесь делаешь?.. Еще и… в таком виде… Что-то случилось?

– Ну а ты что здесь делаешь? – парировал тот.

– Да ничего, просто решил здесь отдохнуть немного… – смутился вошедший.

– А… прости. Слушай, Тэйра, у тебя нет какой-нибудь заживляющей мази?

Тот слегка удивился.

– Нет, откуда… Попроси у хозяина…

– Извини, но этого делать, думаю, не стоит: у него завтра важная встреча, и он будет в ярости, если узнает, что со мной что-то не так. Ну будь другом, а?..

– А что у тебя случилось?..

Астэ молча повернулся спиной.

Тэйра чуть было не вскрикнул.

– Превеликая Вечность, Астэ, что произошло? Тебе очень больно?

– С лестницы упал, – пробурчал тот. – Умоляю тебя, принеси мазь. Покопайся в вещах хозяина, он не заметит – я возьму чуть-чуть, и ты вернешь ее на место. А если он увидит меня такого, то и ты можешь попасть под горячую руку. Ну же, быстрее. Он скоро вернется.

Тэйра вздохнул и быстрым шагом вышел из помещения. Он бы по любому сделал так, как сказал Астэ.

Когда тот остался один, то подумал о том, что так и не встретился с Лэнги, и искренне надеялся на то, что он не подумает, будто его обманули. Впрочем, если и подумает, то все равно не обидится…

Мазь благотворно подействовала на спину Астэ: помимо заживляющих компонентов там были еще и обезболивающие. Хозяина он встретил с как обычно дружелюбным, ничего не выражающим лицом; тот ничего не заметил, да и был слишком уставшим для этого.

Глубокой ночью Астэ потихоньку выбрался из дома и направился к Лэнги.

Выслушав соболезнования и упреки, Астэ, собравшись с духом, приступил к рассказу о своем сне.

– Для начала представь себе, – начал он, – что наши хозяева – никакие не боги.

– Ничего себе задачку ты мне задал!.. Если это для начала, то что потом…

– Постарайся.

– Ну допустим… представил… – сказал Лэнги неуверенно.

– Соответственно, – продолжил Астэ, – мы – никакие не искусственно созданные зверушки, существующие для того, чтобы украшать жизнь наших величайших и великодушных создателей. Так?

– Ну… если представлять все, как ты говоришь, то да. Но… кем и зачем мы тогда созданы?..

– Погоди, Лэнги. Я ведь еще ничего не утверждал, – улыбнулся Астэ, получая наслаждение от смущения собеседника. – Так вот, если мы – сами по себе, то, выходит, и жить мы должны сами по себе. У нас должна быть собственная планета и собственные ресурсы.

– Астэ, ну не глупи… Мы ведь неспособны к самостоятельной жизни по причине неполноценности.

– Кто тебе это сказал?

– В смысле – кто?.. Это все знают, это понятно…

– А в чем проявляется эта неполноценность?

– Слушай, ну ты же знаешь: у людей вроде нас недоразвит какой-то там участок мозга…

– Какой участок, Лэнги? За что он отвечает?

– Какая разница… Это ведь уже означает неполноценность.

– А тебе не приходило в голову, что недоразвитость не обязательно мешает полноценно жить?

– Астэ… Есть вещи, которые тебе не понять. Если мы живем так, значит, по-другому быть не может.

– Кстати, Лэнги, – Астэ улыбнулся, прищурившись; казалось, предыдущую реплику он проигнорировал, – я знаю, ты рисуешь.

– Ну и что, – у того покраснели уши, – и как ты узнал? Не говори, пожалуйста, никому…

– Стало быть, сам творческие способности проявляешь, – он не переставал улыбаться. – Значит, уже способен на что-то самостоятельное и живешь не исключительно ради своего хозяина.

– Это ошибка… сбой в системе…

– Хм, где-то я уже сегодня это слышал. Слишком много ошибок на квадратный метр. В общем, я к чему это веду, Лэнги. Знаешь, что Она сказала мне в этот раз?

Тот волей-неволей весь превратился во внимание.

– Планета, на которой мы сейчас находимся – наша.

Он выждал секунду, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Все здешние ресурсы – наши. Мы – свободные, полноценные, культурно и интеллектуально развитые лю-ди. А они… они просто воспользовались нашей временной слабостью и присвоили чужое себе. Лэнги, я хочу, чтобы ты понял. Есть слово «мы», и мы – не дополнение, не рабы; мы – нация.

От этих слов Астэ аж сам ощутил мурашки по коже. Лэнги сидел тихо; по всему его виду было понятно, что он пытается вникнуть.

– И ты, – продолжил Астэ, – не слушал бы меня сейчас с таким напряжением и не интересовался бы моими снами, если бы сам в глубине души и может, не вполне осознанно, не предполагал подобное. А в довершение всего, – он усмехнулся, – приведу тебе цитату одного из так называемых богов, того самого, который сегодня на мне оторвался: он сказал, что я «позор для своей нации». Если бы не мои сны, я бы его не понял. Но теперь я понимаю. И, надеюсь, осознаешь и ты.

Лэнги молчал; затем посмотрел на Астэ серьезными глазами.

– Ты не представляешь, – не удержался Астэ, – какую надежду мне это дает. Ну да ты и сам видишь – я не могу нормально спать по ночам. Меня вечно что-то будто зовет; и Она, Она говорит все эти вещи мне, именно мне…

– Дело в том, что меня тоже что-то зовет. И не будто, а по-настоящему.

Астэ посмотрел на него вопросительно, с удивлением.

– Я отчасти поэтому интересовался твоими снами; раньше говорить боялся, но теперь, думаю, можно. Знаешь ведь о ментальной связи? Ну ты-то должен знать.