– Э-эх, – вздохнул следователь. Но все-таки открыл ящик стола – и бросил перед подследственным на стол пресловутый документ.

Подследственный жадно схватил его, раскрыл, а затем чуть не подпрыгнул.

– А фотография?! – ошеломленно воскликнул он. – Фото… Фотокарточки же здесь нет, нету!

– Ну это уж вас надо спросить, почему ее там нет, – развел руками следователь. – Сами, видно, вырвали. Чтобы потом весь этот цирк здесь устроить…

– Так, слушайте, – в голосе подследственного зазвучали угрожающие нотки, – вы сейчас со мной обращаетесь как… В общем, это произвол. Кажется, уже прошли те времена, когда вам… вашему брату дозволялось… Я на вас жаловаться буду!

– Жалуйтесь, – с равнодушным видом покачал головой следователь.

– Вы… вы… – с волнением продолжал подследственный, уже принявшийся активно жестикулировать, – вы суете мне чужой паспорт с вырванной фотокарточкой… и лишь на том основании, что его нашли на моей даче, вы утверждаете, что именно я – владелец паспорта… Но этого, кажется, мало для таких домыслов… утверждений. Неужели нет?! – почти выкрикнул в заключение подследственный и внезапно опустил руки, словно обессилев.

– Значит, вы не Носов? – с нескрываемой насмешкой спросил следователь.

– Нет! – крикнул подследственный.

– А ну спокойно! – жестко отозвался следователь. – Так какая же ваша настоящая фамилия?

– Уткин, – с ненавистью прошипел тот.

– Владелец дачи, на которой вас арестовали?

– Именно так, – нарочито громким шепотом отчеканил подследственный.

– Пусть, пусть, – закивал следователь. – Ну а кто в таком случае может подтвердить вашу личность?

– Да кто угодно… Ой! – Подследственный вдруг уронил на грудь голову и замотал ею. – Какой же я идиот… Обратитесь к Алле! – воскликнул он, снова подняв глаза на следователя. – К Алле Лавандовой, к моей… В общем, она подтвердит… – Подследственный вдруг осекся. – Нет, я надеюсь, что с ней все в порядке… Она просто задержалась тогда, а когда приехала, меня уже… В общем, обратитесь к ней! И я бы настоятельно попросил сделать это как можно скорее. Я бы тоже очень хотел ее увидеть – и убедиться, что… А уж она подтвердит, она подтвердит…

– Значит, Алла Лавандова. Известная артистка Лавандова, – закивал следователь с комически приподнятыми бровями. – А вы знаете, – таким же шутовским голосом продолжил он, – она ведь к нам уже обращалась. И вот любопытное совпадение: как раз по ее сигналу-то вас и взяли, милостивый государь!

После этих слов подследственный испытал шок. Он ошарашенно посмотрел на следователя, а потом энергично замотал головой, приговаривая:

– Нет-нет, этого не может быть, вы что-то путаете… А вы с ней разговаривали? – вдруг быстро спросил подследственный.

– Разговаривал-разговаривал, – успокоил следователь.

– Давно?!

– Вчера.

– Ну слава богу, – выдохнул подследственный. – Значит, с ней все хорошо… А вы ее больше… не этого… не вызывали?

– Отчего же, вызывал, – ответил следователь. – Как раз на сегодня.

– Что вы говорите, – заволновался подследственный. – Так я могу рассчитывать, что… То есть вы же дадите мне возможность ее увидеть, поговорить? И тогда, я уверен, все происшедшее объяснится.

– Очную ставку, значит, предлагаете? – хмыкнул следователь.

– Да! Да! Вот именно!

– Ну хорошо, Носов, уговорили, – нехотя произнес следователь и сделал паузу, покосившись на подследственного. Но тот даже не стал возражать против «Носова», так был обрадован решением следователя. – Не хотелось мне, признаться, пока этого делать, – продолжал как бы рассуждать вслух следователь, – однако с вами, я вижу, по-другому не сладишь. Сами посудите, приятно ли гражданке Лавандовой будет видеть сейчас человека, которого обвиняют в убийстве ее, так сказать, возлюбленного?..

Подследственный самонадеянно улыбнулся:

– Вы, главное, устройте нам эту самую очную ставку – а на ней уж все разрешится.

– Ладно, – поморщившись, буркнул следователь. – Можете возвращаться в камеру. Вас вызовут.

Через пару часов подследственного вновь ввели в уже знакомый ему кабинет.

– Алла! – немедленно воскликнул вошедший и собирался было подойти к артистке Лавандовой, но следователь жестом остановил его, прибавив строгим голосом:

– Садитесь!

Подследственный подчинился и стал глядеть на Аллу, сидевшую от него на расстоянии двух метров. Лицо женщины было заплаканно, и на подследственного она глядела со смесью страха и негодования.

– Алла, – снова заговорил подследственный, – не расстраивайся. Все образуется. Ты, главное, скажи им, кто я такой…

– Носов, – вдруг с отвращением прошептала женщина, – зачем ты это сделал?.. Зачем, зачем?! Я тебя ненавижу!

Она отвернулась, уткнулась в большой платок, который комкала в руках, и кабинет огласили негромкие приглушенные рыдания.

Подследственный хотел было привстать, но следователь вновь остановил его жестом.

– Алла, что ты такое говоришь? – в изумлении забормотал подследственный. – Какой я тебе Носов? Ты что?

Женщина вскинулась и резко обратилась к следователю:

– Пожалуйста, я больше не могу! Можно я подожду там?.. – указала она рукой на дверь. – А вы вызовете меня когда… когда уведут этого…

Алла вновь уткнулась в платок и, не дождавшись разрешения, встала и пошла к двери.

– Минуточку! – остановил женщину следователь. – Скажите, пожалуйста, в присутствии подследственного, узнаете ли вы его? Пусть услышит, а то он, кажется, позабыл, кто он такой.

– Товарищ следователь! – взмолилась Алла. – Это что – серьезно? Я еще должна участвовать в этой комедии… после того что…

– Пожалуйста, скажите, и пока что можете быть свободны, – настаивал следователь. – Итак, узнаете ли вы этого гражданина?

– Узнаю, – через силу прошептала женщина, даже не глядя больше на подследственного.

– Кто это?

– Носов, – ответила Алла. – Нестор Носов. Выпускник ВГИКа. Как и я. Мы когда-то немного общались – когда учились… Он изменился, но я его сразу узнала. Это Нестор Носов… А теперь можно мне идти?

– Да, конечно, – кивнул следователь и с неодобрением взглянул на подследственного.

За Аллой захлопнулась дверь, а человек, опознанный как Носов, так и продолжал неподвижно сидеть на месте, смотря округлившимися глазами в одну точку.

– Ну так что, Носов? – спросил следователь. – Так и будем отпираться?

– Я не понимаю, – медленно замотал подследственный головой. – Не понимаю, зачем она так себя ведет… Как будто разыгрывает… Может, решила так жестоко подшутить надо мной за то, что я от нее скрыл произошедшее на даче… Но она скоро признается! – уверенно заключил он. – Вот увидите. Она скажет, что хотела меня наказать, и поэтому вот так вот сделала.

– Зачем вам это кривляние? – наконец с раздражением прервал своего визави следователь. – Впрочем, я ясно вижу, чего вы добиваетесь, – сразу же ответил он сам себе. – На психиатрическую экспертизу напрашиваетесь. Но неужели вы думаете, что обманете специалиста? Вы ведь даже меня вот ни на столечко, – следователь показал пальцами, на сколечко, – не обманули. А уж любой психиатр вас в два счета разоблачит. И на суде вам это зачтется, учтите. Ваше это самое дуракаваляние… Так что, Носов, сознавайтесь-ка в содеянном, пока не поздно, – почти дружелюбно закончил следователь. – Если прямо сейчас сознаетесь, я согласен забыть об этом инциденте с отрицанием своей личности. Инциденте, отнюдь вас не красящем, Носов…

– Я не Носов! – во все горло крикнул подследственный.

– Так, – мрачно произнес следователь и нажал на кнопку. В дверях тотчас возник дюжий молодец. – Уведите этого скомороха, – молвил ему следователь.

– Подождите! – Тон «скомороха» мгновенно изменился. – Давайте попробуем еще раз разобраться. Может, все-таки получится обойтись без психиатра?

– Ага, испугались! – радостно воскликнул следователь – и сделал молодцу знак, чтобы тот вышел. – Значит, все-таки будем признаваться?

– Нет, будем разбираться, – уточнил подследственный.