Собрали парламент. Начали думать. Для начала объявили, что король «отъехал по делам» и его обязанности временно будет исполнять сын Эдуард, принц Уэльский. Ну, такое ГКЧП в средневековом английском варианте. Все же прекрасно знали, что ни в каком Эдуард Второй не в отъезде, а сидит под стражей в Кенилвортском замке, но исправно делали вид, что ничего такого не знают. Типа «Горбачев уехал в отпуск и там внезапно заболел, так что исполнять обязанности президента не может, и мы тут пока сами порулим». Плавали, знаем.

И пошли в Кенилворт одна за другой делегации. Мол, отрекись от престола добровольно. Опять же на отцовские чувства надавили вполне умело: «Ваш сын займет ваше место, если только получит на это ваше одобрение». Проще говоря: если хочешь, чтобы твой Эдуард сел на трон, – уступи место в законном порядке, подпиши бумагу. Не подпишешь – лучше не станет, начнется смута, и тогда на престол взойдет вообще неизвестно кто, не исключено даже, что любовничек твоей жены, Роджер Мортимер, и что тогда станет с Англией?

И Эдуард сдался. Подписал отречение. Его вывезли из Уэльса и перевезли в другой замок, уже на территории Англии. Он поначалу еще трепыхался, не желая смириться, даже два раза предпринимал попытки побега, но этим только настроил против себя и озлобил власти. В итоге бывшего короля просто убили в тюрьме в 1327 году, чтобы уже не рыпался. Причем убили жестоко, бесчеловечно.

Кто убил? А не доказано. Труп со следами истязаний есть, а убийц вроде как и нет. В таких «сложных» случаях, когда нельзя назвать и наказать заказчика, отыгрываются на исполнителях. А исполнители кто? Ну, ясное же дело, тюремщики, раз убийство произошло в тюрьме. Так вот: двое из четырех тех тюремщиков были признаны невиновными, третьего взял к себе на службу новый король Эдуард Третий. А четвертого убили при загадочных обстоятельствах. Резюме: не играйте, дети, в опасные игры с властью; кому-то может и сойти с рук, кто-то может даже в прибытке остаться, но кому-то обязательно не повезет, и не факт, что этим невезучим окажетесь не вы.

И что, думаете, все вот так просто и закончилось? А ни фига. Пошли упорные слухи, что король Эдуард Второй все-таки сумел сбежать, и труп в тюрьме – вовсе не его тело, а король сумел переправиться на континент и стал скитальцем-отшельником. Даже письменные документы нашлись с описанием его жизни, но ни подлинность этих документов, ни достоверность самой истории до сих пор не подтверждены. Остались лишь домыслы и догадки.

Эдуард Второй Плантагенет

Годы жизни: 1284–1327.

Годы правления: 1307–1327.

Преемник – сын Эдуард.

Пока мятежная королева Изабелла и ее дружок Роджер Мортимер разбирались с королем Эдуардом Вторым, они вдвоем фактически и Англией управляли. Когда после отречения Эдуарда был коронован его сын Эдуард Третий, парню было всего 25 лет, он мало что пока умел и мог, и еще три года Изабелла с Роджером постояли у правительственного руля. Эдуарду это не сильно нравилось, он вообще-то не любил Мортимера, там у них были свои терки из-за дел с Шотландией, а силы и власти у Мортимера оказалось слишком много. Во всяком случае, так казалось юному королю.

А тут еще и мамка картину подпортила. Она, понимаете ли, забеременела. От Мортимера, само собой. А вдруг родится сын, выживет, и начнутся попытки изменить порядок наследования? Тут ведь все непросто. Эдуард через год после коронации женился в 1328 году на Филиппе Геннегау, той самой дочке фландрского графа, на чье приданое, полученное заблаговременно, и была организована кампания по свержению Эдуарда Второго. Пятнадцатого июня 1330 года у Эдуарда и Филиппы родился первенец, сыночек, тоже, как сами понимаете, Эдуардом нарекли. А тут маман в тягости. Если позволить Изабелле и Роджеру и дальше распоряжаться в стране, то не получится ли так, что они своего деточку поставят первым в очереди на будущий престол? С них станется, они такие. Не зря же Изабеллу называют Французской Волчицей; такая зубами вцепится и глотку перегрызет за свое кровное. Кто может гарантировать, что внука от нелюбимого презираемого мужа Эдуарда Второго она будет любить больше, чем сына, рожденного от обожаемого любовника? Никто не может. Лучше нанести удар самому, не дожидаясь проблем.

Эдуард удар спланировал и без колебаний нанес. Хитростью проник вместе с отрядом в замок, где находились Изабелла и Мортимер. Роджера арестовали, судили и казнили, как это водится у королей, а маму Изабеллу отправили в изгнание в один из ее замков.

В общем, начал свое правление Эдуард вполне себе бодренько и прекраснодушно. По всей Англии населению зачитывали публичное обращение нового короля, в котором он резко критиковал предыдущее руководство страны и торжественно обещал отныне править благоразумно и в соответствии с законами. Новый король учел ошибки и недостатки своего папеньки и пошел «от противного». Эдуард Второй не добился никаких военных успехов – Эдуард Третий их непременно добьется. Папа испортил ситуацию с Шотландией – сын ее исправит. Отец не смог отстоять французские земли – молодой король покажет французам кузькину мать. Второй конфисковал земли аристократов – Третий их возвратит. И так далее по списку.

С Шотландией новый король более или менее вопрос утряс: при очередном кризисе престолонаследия сделал ставку на правильную лошадь, побряцал оружием, выиграл важную битву и в итоге посадил на шотландский престол верного человека, который тут же принес английскому королю оммаж. Эту проблему можно было считать временно закрытой, и теперь предстояло разобраться с другим оммажем. Вот с ним все оказалось куда сложнее.

К тому времени правители Англии и Франции стали самыми влиятельными и могущественными лицами Европы. И как два альфа-самца они должны были публично выяснить, чья шея крепче и чьи когти острее. А тут удачно подвернулся повод – та самая Гасконь, насчет которой не смогли договориться Эдуард Второй и Карл Четвертый.

Если кто уже успел забыть, напомню еще раз: Гасконь – последний кусок Франции, который остался пока еще в руках Англии. А ведь когда-то была такая большая империя! Пол-Франции принадлежало английскому государству. Эх, куда все девалось! Генрих Второй все собрал – его потомки все растеряли и растратили. Вот одна только Гасконь и осталась.

Но Гасконь – часть Франции. Стало быть, новый король Эдуард Третий, вступив на престол, должен принести французскому королю оммаж за Гасконь, поскольку руководитель Гаскони – вассал короля Франции. Короче, старая песня о главном, начавшаяся еще со времен Вильгельма Завоевателя и его оммажа за Нормандию. Тут ведь фенечка в чем? Если ты приносишь вассальную клятву, то тебе разрешают распоряжаться на данной территории с полным правом, твори что хочешь, но за это ты должен по первому свистку предоставлять своему суверену оружие и солдат и не имеешь права вступать ни в какие коалиции с врагами короля, которому принес клятву. Не выполняешь условия присяги – территорию конфискуют. Вот такие у них там были правила.

Эдуард Третий так не хотел. Ему не нравилось. И он дерзко отказался приносить королю Франции оммаж за Гасконь. Король там был уже другой, не Карл Четвертый, а Филипп Шестой Валуа, поэтому та клятва, которую маленького Эдуардика когда-то заставили принести Карлу Четвертому, силы не имела. Да и сам Эдуардик в ту пору был всего лишь принцем Уэльским, а не монархом. Каждый новый король принимал заново присяги от своих вассалов. Это тоже было такое правило.

Думаете, на этом все? Как бы не так. Эдуард пошел намного дальше: он не только отказался присягать Филиппу Шестому, но еще и нахально объявил себя королем Франции. Одной Англии ему было мало, он замахнулся широко, чтобы отцовскую подпорченную репутацию уж окончательно перекрыть. А что такого-то? Маманя у Эдуарда – француженка, дочь короля Филиппа Четвертого Красивого, сестра королей Людовика Десятого, Филиппа Пятого и Карла Четвертого. И вообще она из династии Капетингов, соответственно, и Эдуард, ее сын, тоже. А нынешний французский король – ни разу не Капетинг, он вовсе даже из Валуа, поскольку бедолага Карл Четвертый (о том, как он нежно любил свою неверную жену и вообще был по королевским меркам слабаком, как раз у Дрюона и описано в красках), хоть и был трижды женат, наследника мужского пола не оставил, детей было много, но все поумирали во младенчестве, одна девочка только осталась. Может ли у Франции быть более достойный король, чем наполовину Плантагенет – наполовину Капетинг?