Прорычав что-то нечленораздельное, воевода отступил назад, но глаза его загорелись волчьим блеском. Гринголд был большим и сильным мужчиной, с крепкими мускулами и репутацией драчуна. Его тело покрывали рубцы и шрамы - следы многих баталий. Он всегда и везде был при полном вооружении.

Нэра прижала уши и предостерегающе захрапела. Габрия осталась невозмутимой, даже когда воевода погрозил ей кулаком.

- Лорд Каурус дарует вам право остановиться здесь на одну ночь, Колдунья. Если вы сделаете что-либо, что пахнет магией, я перережу вам горло.

- Благодарю вас, воевода Гринголд, за ваше любезное приглашение, сказала Габрия со всей иронией, на какую была способна.

- Гринголд, - резко сказал Каурус, - возвращайся в трелд и приготовь покои для наших гостей.

Когда воевода, отсалютовав вождю, пришпорил лошадь, развернулся и поскакал прочь, у путников вырвался вздох облегчения.

Весьма опасный человек, сказала себе Габрия. Девушка с грустью вспомнила, что Рейдгар никогда не окажет ей и ее спутникам такого приема, как в клане Ша Умара.

Она оказалась совершенно права. Ведомые лордом Каурусом и воинами клана, Габрия и ее компаньоны были препровождены к каменным постройкам на краю лагеря - в них обычно размещали гостей. Жилища были холодными, унылыми, убого обставленными: камин, несколько походных коек, и как только путники разместились, вождь Рейдгара и его воины оставили их одних для дневного отдыха. Никто не пришел, чтобы поговорить, предложить им вина, пищи или дров для очага; никто не постлал постелей, как того требует минимальный долг гостеприимства. Рейдгар подчеркнуто игнорировал их присутствие.

Наконец Пирс, не выдержав, нашел в трелде лекаря и убедил его добыть для них поленьев - хотя бы столько, чтобы разжечь огонь в одном жилище. Сесен и Кет наполнили кожаные фляги водой из ручья. Ценой больших усилий и волнений Этлону и Брегану удалось найти торговца и договориться с ним насчет нескольких лошадей.

Торговец этот был родом из Калы и, путешествуя, зарабатывал продажей лошадей. Он остановился в Рейдгар Трелд на несколько дней и был разочарован: торговля не шла. Поэтому он с радостью согласился совершить с Хулинином обмен на их чистокровных лошадей харачан.

Через несколько часов Этлон и Бреган вернулись с тремя новыми лошадьми. Лорд Этлон был удовлетворен сделкой. Обмен был равным: три лошади Хулинина на трех лошадей Калы. Этлон знал, что сделка была выгодна для торговца; потому что лошади харачан были прекрасной породы и хорошо тренированы, им требовались лишь отдых да пища, чтобы вернуть форму. Но лошади Калы были также здоровыми и сильными. Даже Бреган был доволен. Он выбрал для себя черного длинноногого жеребца.

Этлон и Бреган возвращались обратно уже в сумерки. Оба были голодны и предвкушали ужин. По неписаному закону гостеприимства вождь был обязан накормить своих гостей, а если гостем был лорд, то его со спутниками приглашали разделить трапезу с вождем.

Этлон предполагал, что к его возвращению приглашение на ужин у лорда Кауруса будет ожидать его. Когда он, однако, спросил об этом у Пирса, тот лишь покачал головой.

- Мой лорд, - отвечал лекарь, - здесь нет ни еды, ни записки от Кауруса. Сдается мне, про нас забыли совершенно.

- Это оскорбление не пройдет ему даром, - воскликнул Этлон, швырнув меч и ножны на койку. - Оставьте свое оружие здесь. Мы идем в шатер вождей, к Каурусу на ужин. Все! - он нетерпеливо ждал, пока Сайед и воины разоружались. Постепенно он взял себя в руки. Если он даст выход своему гневу, это ничему не поможет.

Когда все были готовы, он кивнул мужчинам и повернулся к Габрии. Она стояла у огня, одетая в длинную юбку и тунику. Он удивился, увидев, что она надела браслет, который он ей подарил, и спрятала инкрустированный драгоценными камнями кинжал за поясом юбки.

- Каурус может отказать вам в пище, если я приду, - сказала она полушутливым тоном, но в голосе ее сквозило беспокойство.

- Каурусу не приходится выбирать, - отрезал Этлон. - Я уверен, что он делает все это преднамеренно, чтобы показать, как он взбешен твоим присутствием в трелде. Кланы никогда не научатся спокойно принимать магию, если мы позволим таким вождям, как Каурус, безнаказанно оскорблять нас.

Габрия внимательно посмотрела на него и заметила то, чего никогда не замечала раньше. Эта холодная улыбка была в точности такой, как у его отца. Лорд Сэврик был волевым, расчетливым, прозорливым человеком, способным претворить энергию своего гнева в энергию своих действий. Он всегда старался извлечь выгоду даже из самых тяжелых ситуаций.

Габрия вздохнула. Похоже, Этлону понадобится сегодня вечером все его самообладание и хитрость.

Трелд был спокоен и тих, когда путешественники вышли на дорогу, ведущую к шатру вождей. Солнце скрылось за холмы, оставив равнины приближающейся ночи. Запахи готовящихся кушаний и дыма смешивались с обычными для трелда запахами животных и людей.

Когда группа подошла к шатру, Бреган взял инициативу в свои руки, и воины сгруппировались вокруг Этлона, а Пирс, Хан'ди и Сайед придвинулись ближе к Габрии. Не спрашивая разрешения войти, они миновали встревоженных часовых и, пройдя под большим желтым знаменем, вступили в просторный каменный холл.

Лорд Каурус, воевода, несколько воинов и советников сидели полукругом за длинным деревянным столом, в самом центре зала. Жена Кауруса, леди Марил, и две девушки суетились, раскладывая по тарелкам жареное мясо и тушеные овощи.

Увидев вождя Хулинина и его спутников, сидящие за столом разом замолкли. Лорд Каурус стал белым как полотно.

- Прошу прощения, Каурус, - сказал Этлон любезным тоном. - Кажется, мы опоздали.

Отказать Хулинину в ужине означало теперь нанести им открытое оскорбление, поэтому вождю Рейдгара не оставалось ничего другого, как примириться с их присутствием. Полным раздражения жестом лорд Каурус отослал советников к другому столу, освободив места для Этлона и его товарищей. Леди Марил торопливо поставила прибор каждому пришедшему и налила вина. Воины Рейдгара хранили молчание.

Прислуживающие девушки принесли еще мяса и овощей и в корзинах длинные и тонкие ковриги хлеба. Габрия подумала, что еда, должно быть, вкусна и ужин был бы неплох, если бы не напряженное молчание, царящее за столом. Ей было очень трудно делать вид, что она не замечает злобных взглядов хозяина. Даже леди Марил, сидящая рядом с мужем, оставалась угрюмо-молчаливой.